Николай Гуданец - Двое с Золотой Канавы

— Э, нет, вы сначала ответьте прямо, — потребовал он. — Дальше-то что? Отпустите вы тех двоих или нет? Или мне придется принять меры?

— Конечно отпустим, непременно, даю вам слово... — затараторил Эмли.

— Позвольте! — вскочил возмущенный Йойл. — Как прикажете вас понимать, коллега? Что это значит — отпустим?

— Разумеется, отпустим, — подтвердил психотерапевт, яростно гримасничая и подмигивая коллеге.

— Только попробуйте не отпустить, — пригрозил Бундурмах. — Я тогда та-акое общественное мнение организую, та-акой шум подниму...

— Ну что вы, что вы, зачем, — успокаивал его Эмли, в то время как Йойл почел за благо умолкнуть. — Ведь мы уже обо всем договорились, не так ли?

После продолжительных уговоров и увещеваний посетитель наконец покинул кабинет.

— В чем дело?! — вскричал Йойл, едва Эмли затворил дверь за гостем. — Если я вас правильно понял, вы решили отказаться от проведения опытов в угоду этому маньяку?!

— Позвольте с вами не согласиться, это отнюдь не маньяк, а ярко акцентуированный тип устремленного интроверта, прошу не путать. Между прочим, именно среди естествяков они встречаются чаще всего...

— Меня интересует одно, — не унимался Йойл. — Вы пообещали ему, дали честное слово, даже не потрудившись узнать мое мнение. И что вы теперь намерены делать?

— Позвольте, коллега, боюсь, вы не совсем внимательно меня слушали. Для устремленного интроверта это вполне естественно и извинительно, но для вас... — И Эмли с иронической усмешкой развел руками.

— Но я своими ушами слышал, что вы пообещали ему отпустить обоих колонистов. Разве нет?

— Да, совершенно верно. И даже дал честное слово, вы не ослышались. Но разве мы собираемся держать их у себя вечно? Ведь мы их рано или поздно отпустим, когда эксперимент будет окончен. Вы улавливаете? Я дал слово их отпустить. Однако, заметьте, я не уточнял — когда именно...

— А что вы ему скажете, когда он заявится сюда опять?

— Это исключено, — вовсю разулыбался психотерапевт. — Он полностью удовлетворен, скомпенсирован и больше к нам не придет. Это я утверждаю как специалист.

Хотите верьте, хотите нет, а мы с боссом попали на небо. Так нам объяснил чернопузый профессор. Поначалу мы никак не могли поверить, нам квантофильм. Это вроде иллюзиона, только картинки мелькают не на плоской стене, а как бы висят перед тобой в воздухе, и вдобавок они цветные. Конечно, никаких голых баб и ушлых сыщиков в ихнем иллюзионе и в помине не было. А было про звезды, и как вокруг них крутятся планеты, и как можно летать от одной звезды к другой на железной махине величиной с гору. Оказалось, наша Золотая Канава находится на захудалой планетишке возле малюхонькой звезды, причем довольно-таки на отшибе этой самой Галактики, и, когда я это увидел, мне даже обидно стало. Хотя обижаться тут не на кого.

Смотрели квантофильм мы в ихней лаборатории. Нас усадили в кресла с высокими спинками, а на головы напялили эдакие каски, к которым прицеплены витые разноцветные шнурки, ну в точности как косички.

Я скоро смекнул, что за каски такие. С их помощью можно узнать, какие дела творятся у человека в мозгах. Неприятно, конечно, когда всякие там чернопузые профессора залезают к тебе в черепушку. Хотел я сперва запротестовать, потом подумал-подумал — и махнул рукой. Пускай. Ничего лестного для себя они там не найдут.

В лаборатории, где мы сидели, тьма-тьмущая всяких железных шкафов и комодов, горят какие-то све-тильнички, точечки, окошечки, по ним снуют яркие зигзаги, ну прямо глаза разбегаются. Из одной тумбочки выползает широкая лента, исчирканная цветными линиями так, словно кто-то над ней очень долго корпел, бывши крепко с похмелья. Горбоносый разглядывает ленту и что-то пошептывает смазливой Айзи, а та знай себе щелкает рычажками.

— Эмли! — вдруг позвал он. — Компьютер выделил специфическую волну. Причем вероятность равна восьмидесяти шести.

— Гм, — бормочет чернопузый. — Это уже кое-что... Уважаемый Рольт, не угодно ли вам поиграть со мной в вопросы и ответы?

— Как это?

— Я буду произносить какое-нибудь слово. А вы, пожалуйста, отвечайте не задумываясь. Говорите первое, что придет в голову. Хорошо?

— Валяйте.

— Ну-с, начали. Пища.

— Дерьмо, — выпалил босс.

У чернопузого глаза полезли на лоб.

— Это... как понимать? Странные ассоциации. Разве вы недовольны нашим рационом питания?

— Не. Доволен.

— Так почему же?..

— А так. Одно без другого не бывает.

— Н-да, резонно, — соглашается тот. — Позвольте узнать, вы запорами не страдаете?

— А вам что, самому клистир не во что ставить?

Дальше все в том же духе. Диву даюсь, как это чернопузого не стошнило от боссовых острот.

Потом он принялся экзаменовать меня. Ну тут прошло без осечек. «Рука» — «в морду». «Ночь» — «кабак». «Веселье» — «бабы». «Голова» — «похмель». И тому подобное. Отвечал я четко, будто гренадер на плацу, и чернопузый Эмли остался страсть как доволен.

— Ну как там результирующие, Йойл? — спрашивает.

Горбоносый залопотал про какие-то «проекции», «синусы», «амплитуды», «скважности», «спектры» и в конце концов заявляет, что вероятность равняется уже девяносто одному, соответственно, погрешность всего девять.

— Отлично! Отлично! — сияет чернопузый. — Но еще бы хоть чуточку поточнее...

Эк его, думаю, разбирает. Но дело свое они знают туго. Уж если даже у моего старого борова в башке что-то нащупали, кроме гнилых опилок, значит, они и впрямь великие мастаки.

— Уважаемый Патке, — пристает опять профессор вонючий. — Теперь попрошу вас рассказать вашу биографию. Вспомните, по возможности, самое существенное, начиная с детства и до сей поры.

— А чего там особенно распространяться, — отвечаю. — Жил-был пай-мальчик в благородном семействе. Не успел он подрасти как следует, его папаша проигрался дотла и стал шулером. Вот, значит, когда папеньку в казино трахнули по темечку бутылкой, маменька взяла да отравилась с горя. Мальчика филантропы пристроили в приют. Там он потихоньку научился воровать. И усвоил первую великую истину: «Не украдешь — не проживешь». Долго ли, коротко ли, попал он в тюрьму. Вышел и вскоре опять в нее угодил. Сидел-сидел и надумал вторую великую истину: «Воровать — так по-крупному». Потому что, ежели ты хапнешь сразу целое состояние, тебя ни один черт в тюрягу не запихнет. Всегда откупишься. И в конце концов мальчик, уже изрядно подросший и полжизни отвалявшийся на нарах, познакомился с господином Рольтом. А тот его заприметил, взял в услужение, потом стал доверять всяко-разные мелкие поручения и в итоге возвысил до своего секретаря. Вот вся история.

— Так-так. Очень интересно. А вы, уважаемый Рольт, не поделитесь ли вашими воспоминаниями?