Алан Фостер - Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие.

Это существо преследовало его потому, что он чем-то привлекал его или оно надеялось, что он погибнет и обеспечит его безопасным доступом к минералам? Он прожал плечами. — Ну ладно, тащись за мной, если хочешь, но не мешай мне. — Ему было приятно разговаривать с существом, хотя и безответно. Вопрос понимания был довольно спорный. У гусеницы не было ушей.

Она не могла делать такие же широкие шаги, как он, но обладая в пять раз большим количеством ног, она умудрялась не отставать от него. Постепенно она нагнала его и заковыляла не позади, а рядом с ним.

Большую часть времени оно сосредоточенно разглядывало свой путь следования, но время от времени бросало взгляд наверх, чтобы убедиться, на месте ли он.

Эвану показалось, что оно опять дожидается наступления темноты и уютного тепла, исходящего от его тела. Ладно, он не против провести ночь с этим существом. Теперь он вполне убедился в его безвредности.

«Постельная грелка», — подумал он. — «Да, вот до чего сузился его статус в этом сумасшедшем мире. Всего лишь источник тепла!»

Любое безопасное общество было ему по душе. Кроме того, если в этих стеклянных лесах ночью возникнет какая-то опасность, его компаньон среагирует и разбудит его.

«Грелка» и гусеница-часовой. Материал, более подходящий для поэмы, чем для диссертации по экобиологии.

Длинный день медленно клонился к вечеру. Ничего не падало с небес, чтобы раздавить его. Ничто не выползало из леса, чтобы разорвать его массивными силикатными лапами. Плюющие кислотой оставили его в покое; поедающие кварц не обращали на него внимания, ползая по полям цитрина и халцедона.

Его первоначальный страх бродить здесь без специального костюма, почти исчез. Наоборот, он был уверен в себе как никогда. Все, что требовалось для самосохранения в этом мире, это просто быть поосторожней, держаться подальше от неприятностей, и ничто не помешает мирно продолжать путешествие. Путешествие без МВМ было не только возможно; оно было воодушевляющим и образовательным. Он не умер, не собирался делать этого в ближайшее время и вовсю продвигался к месту расположения сигнального маяка.

По мере продвижения он пытался оценить расстояние, которое покрыл с тех пор, как бросил свой костюм. Оно оказалось значительным, как он сам себе заметил. Пребывая в приятном расположении духа, он решил побаловать себя ранним ужином из настоящей пищи.

Поблизости не было никакого ручейка или водоема, но жажда и не мучила его особенно. В результате коротких поисков места для отдыха он обнаружил неглубокую лощину, покрытую совершенно новым типом растительности.

Вместо ветвей или листьев или цветоложа новое растение состояло из широких розовых пластин, растущих на коротких толстых стеблях. Каждая пластина была около четырех сантиметров толщиной и более двух метров в диаметре. Росли они друг над другом, соревнуясь за место под солнцем. Этот вид обладал несколькими огромными фоторецепторами вместо сотни более мелких.

Эван залез под их сень и перекусил. Закончив, он упаковал остатки и растянулся под полупрозрачными розовыми пластинами. У просвечиваемых солнцем пластин он мог рассмотреть тонкий рисунок субструктур каждой из них, сетку, вытягивающую энергию из солнца и направляющую ее в толстые стебли, уходящие корнями в почву.

«Розовые очки», — подумал он, вспомнив старинный стишок. Он смотрел на весь мир через гигантские розовые очки. Тень под этими пластинами была столь густой, что он смог наконец снять свои эффективные, но весьма неудобные защитные очки. Из этой тени он смог смотреть сколько угодно на окружающие его высокие растения. Как приятно было снять этот кусок пластика со своего лица.

Он лежал спокойный и умиротворенный, в то время как пища его переваривалась. Часок сна ему совсем не повредит.

Когда время истекло, он приготовился продолжить путь. Но не смог. Он принялся крутиться и извиваться. Ноги не слушались его. Единственное, что ему удалось, это сесть. Он бросил взгляд на свои ставшие неподвижными ноги. То, что он увидел, доставило его желудок сжаться в плазмах.

Что-то или, скорее, кто-то двигался по его ногам. Это было извилистое зудящее движение, равномерное и легкое. На глазах его бежевые брюки окрасились красными пятнышками. Кровь.

Его кровь. Несомненно, потому что у обитателей Призмы не было ничего похожего на эту густую не вызывающую сомнений жидкость. Никакой боли он не ощущал.

Он протянул руку и шлепнул себя по правой ноге. Несколько извивающихся существ прорвались сквозь тонкую брючную материю. Они были не толще мизинца.

Эти черви сливались своей окраской с песчаной почвой, на которую он прилег. Около полудюжины таких же карабкались о каждой штанине, лепясь друг к другу, голова к хвосту, с помощью маленьких мощных присосок.

Он повернул голову и посмотрел на свой левый бок. Там червей было еще больше, все они плотно прилегали друг к другу, образуя живую сеть, которая и удерживала его неподвижно на месте отдыха. И еще множество их собратьев прибывало с каждой минутой.

Земля под ним и вокруг казалась ожившей, сотрясаемой движением сотен голодных, алчущих созданий.

Ужас прибавил ему сил. Он отчаянно дернул ногами и ему удалось освободить левую. Слившиеся черви полетели во все стороны. Едва коснувшись земли, они снова начинали ползти к нему, соединяясь по двое и по трое, стремясь снова образовать кокон вокруг него.

Эвану пока что не удавалось высвободить правую ногу. Повернувшись на живот, он цеплялся пальцами за землю, пытаясь дотянуться до ближайшего стебля растений, осенявших его. Спокойное место отдыха превращалось в его собственную могилу, и достаточно омерзительную, если только ему не удастся вытащить себя из нее.

Стебель рос слишком далеко. Снова сев, он попытался ухватиться за одну из свисавших пластин. Однако его надежды превратились в прах вместе с пластиной, рассыпавшейся у него в руках. Подобно основным видам флоры Призмы, это растение оказалось более хрупким, чем казалось на первый взгляд. В отчаянии он пытался нашарить взглядом какой-нибудь камень, жалея, что не сохранил ни одного при себе. Но вокруг простирался лишь голый песок.

Его молчаливые захватчики вновь облепили освободившуюся было ногу, и в этот раз ему показалось, что он не сможет повторить свою попытку вырваться. Начиная от колен обе его ноги были измазаны кровью. Неожиданно ему пришло в голову, что червей привлекали минеральные соли в составе крови. Он с удовольствием поделился бы ими, если бы они просто отпустили его. Но зачем же им нужно делиться, подумал он в бешенстве, когда они могут иметь все. Они будут удерживать его на месте, пока не высосут все до последней капельки и не бросят его на съедение пожирателям падали. Сначала растворится и переварится его кожа, а затем и богатые кальцием кости.