Алан Фостер - Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя

Кохома хмыкнул и перевернулся.

— Самая большая ошибка, в которую может впасть сторонний наблюдатель в этом мире, — романтизация примитива, — иронично заметил он. — А в случае с этими людьми даже вышесказанное неверно, поскольку они не просто первобытные люди. Они — лишь выродившиеся, регрессировавшие потомки нашего народа.

— А скажи-ка мне, Жан, — прошептала Логан, — это и в самом деле вырождение, регресс, или это — прогресс? Восхождение, но просто по другому, чуждому нам пути.

— А? Что ты сказала?

— Ничего, ничего. Я устала, только и всего.

Трапеза состояла из жестких сушеных фруктов и еще более жесткого сушеного мяса. После нее был запланирован отдых. Но измученная своими вопросами Логан подошла к Борну. Охотник отдыхал рядом с огнем, прислонясь спиной к туловищу спящего Руума-Хума. Лостинг уже спал в дальнем конце их временного убежища. Да и Борн уже задремывал, неловко завернувшись в коричневый плащ.

Логан же очень хотелось разрешить один важный вопрос.

— Скажи мне, Борн, ты и твой народ верите в Бога?

— В Бога или в богов? — переспросил охотник. На вопрос он совсем не обиделся.

— Нет, в единого Бога. В единый, всемогущий, всевидящий разум, который направляет все события во Вселенной, все исчислил и у которого на все свой замысел.

— Но ведь это подразумевает отсутствие свободы воли у человека, — ответил Борн, в который уже раз поразив Логан весьма умным ответом.

— Некоторые с этим смирились, — заметила она.

— А я ничего этого не принимаю, как и те, кого я знаю, — ответил Борн. — Этот мир слишком богат и разнообразен, чтобы кто-то один мог все это исчислить. А ты говоришь, есть и другие миры, столь же сложные, как и наш. Нет, мы во все это не верим.

«Со всем этим уже можно спокойно отправляться к Хансену», — подумала Логан.

А Борн продолжал:

— Все это плохо. Вера в существование единого Бога подразумевает определенный набор этических и нравственных принципов, на которых можно основывать определенные правила жизни. Духовная же анархия делает работу с людьми гораздо сложнее. Тут уже не призовешь высшую силу в качестве ограничивающего фактора.

«Да, ну и проблема для Хансена и прочих ксеносоциологов, которых компания захочет послать для работы с народом Борна», — подумала Логан. Она собралась было уходить, но потом передумала. Если бы ей удалось заронить хотя бы одно рациональное зерно в сознание Борна.

— Борн, а тебе не приходило в голову, что нам в пути сопутствует невероятная удача?

— Я бы не назвал ночевку на дереве силверслита удачей.

— Но ведь мы спаслись от него, Борн. И, кроме того, еще десяток, да нет, не один десяток раз мы могли погибнуть, а мы даже без серьезных ранений обошлись. Так, обычные синяки и шишки.

Борн задумался. А потом проговорил:

— Я — великий охотник. Лостинг — хороший охотник, а Руума-Хум и Джелливан мудры и опытны, так почему, собственно, нам не справиться со всеми этими трудностями? Вот мы и справились.

— И ты не находишь это странным, ведь никто из ваших людей не уходил из дома дольше, чем на пять дней. Я имею в виду тех, кто уходил и вернулся.

— Но ведь мы еще даже до цели не дошли и тем более не вернулись.

— Это верно, — признала Логан, пятясь к месту своего ночлега. — То есть, по-твоему, это не предполагает участия руководящей, направляющей силы, подобной Богу, того, кто всегда знает, что для тебя будет хорошо и следит за тобой.

Борн торжествующе посмотрел на нее.

— Никто нас не защитил, когда на напали акади. Но я подумаю над тем, что ты сказала, — и он отвернулся от Логан.

Итак, заронить семя ей удалось. Довольная этим и подумав, что Хансен наверняка похвалит ее за проделанную работу, Логан завернулась в плащ и закрыла глаза. На станции не было миссионеров, которые отблагодарили бы ее. Да и деятельность станции вряд ли бы освятила церковь.

Равномерный звук крупных дождевых капель, просачивающихся на этот уровень через миллионы листьев и лепестков, стеблей и сучьев, складывался в убаюкивающий ритм на крыше навеса из листьев, и Логан, наконец, удалось заснуть.

— Нам нужно подняться на самый верх Первого Уровня, Борн, — настаивала Логан на следующее утро.

Борн качал головой:

— Ходить по небу слишком опасно.

— Нет, нет, — в отчаянии продолжала Логан. — Мы не будем высовывать головы в открытое небо. Мы вполне можем оставаться в добрых двадцати пяти метрах от него, — и она перевела это расстояние на относительную шкалу Уровней. — Ни один небесный демон не спикирует на нас через такую толщу листьев, которые будут выше нас.

— На Первом Уровне полно своих опасностей, — продолжал настороженно возражать Борн. — По размерам они, конечно, меньше, чем те, которые живут на Уровне Дома. Но они движутся быстрее, их труднее обнаружить и убить.

— Послушай, Борн, — попытался объяснить Кохома. — Если мы будем ходить так низко, мы можем вообще потерять станцию. Ведь она построена, подобно нашему скаммеру, из материалов, установленных вверху леса, но сильно в него не углубляется. Если мы проскочим мимо, а затем будем возвращаться и искать, то можем так запутаться в направлениях, что никогда не найдем свой дом. После этого мы можем годами скитаться в этих джунглях. — Для пущей доходчивости Кохома схватил компас и потряс им перед лицом Борна и Лостинга, будто они могли понять его устройство. — Видите, наш указатель направления. Лучше всего он работает во время первого поиска. Но с каждой новой неудачей от него все меньше и меньше толку.

В конце концов, как и предполагала Логан, Борн уступил. У него было всего два выхода: либо согласиться с их доводами, либо отказаться от продолжения пути. После всего, что все они уже пережили, казалось маловероятным, что Борн выберет второе.

Итак, люди продолжили восхождение. Теперь они продвигались постепенно, не по убийственной для мышц вертикали, а по наклонной. Таким образом, они продвигались не только вверх, но и вперед по Пятому Уровню, затем по Четвертому, Третьему. Логан чувствовала, как аборигенам не хочется покидать это уютное, знакомое для них окружение ради опасности и неизвестности, которая ждет их наверху. Но они с Кохомой успели так хорошо познать Мир, что ни один из охотников и не пытался обманом убедить их, что они уже достигли верхнего уровня.

И вот путники уже на Втором Уровне, где солнечный свет такой яркий и желто-зеленый, что большей части растительности он достигает напрямую, а не отражается от зеркальной лозы, где день уже настолько ярок, что вполне можно подумать, что ты где-то в глубине северного смешанного леса на матери Земле.

Логан и Кохома воспрянули духом, в то время как Борн и Лостинг все более и более настораживались.