Юрий Шигарев - Записки незнакомца

- Торопится Доктор,- проронил Куприянов.

Хотя Ильин был уже членом-корреспондентом Академии наук, все его здесь звали почему-то Доктором.

- Какой лес? - насторожился я.

- Только Шиллеру не проболтайтесь,- как бы не замечая моего вопроса, приказал Арвид.

По непонятным причинам про эксперименты мне ничего не сообщали, и я так и не знал, что Ковалев увидел за дверью. Однако тот же Ковалев усиленно меня знакомил с машиной. Коля с самого начала взял надо мною своего рода шефство и всякий раз предлагал: - Пошли к "Ирке"?

После заявления Арвида мною стали заниматься и все его ребята, объясняя устройство "Иры". Естественно, сути я абсолютно не понимал, но зато с управлением машины освоился на удивление быстро. Мне помогло то, что когда-то я был автолюбителем. Однажды мне посчастливилось получить довольно значительный оформительский заказ, за который выплатили сразу много денег.

К неудовольствию мамы, я их тут же потратил на приобретение машины, но на гараж уже не осталось. После того, как машина простояла всю зиму на улице, она стала часто барахлить, портиться. С техникой я всегда был не в ладах, вечный ремонт стал мне не по карману. Так я и продал ее в конце концов за бесценок - на радость маме и к огорчению Ларисы. Короче говоря, тогда мне все же удалось освоиться со всеми там ручками и кнопками, хотя я и сейчас не представляю, где это в машине пропадает искра.

Так же интуитивно я освоился и с управлением "Ирой", хотя смутно разбирался, что такое гироскоп, а что такое привод.

Вдруг меня позвали к Ильину, с которым я редко встречался после поступления на работу. В знакомом кабинете я застал, кроме Ильина, еще Петруниса, Арташеса Гевондовича (на сей раз без привычной Мики на плече), а также Гришу Флирентова. Последний, несмотря на свою молодость, командовал программистами, обслуживающими большую ЭВМ, которая размещалась в верху здания лаборатории. Помню, как в мой первый рабочий день один из его парней возмущался: "А почему Полиграфа не в наш отдел? Мы тоже люди".- "Он математики не знает",- рассудительно заметил кто-то из ребят Петруниса. "А он что, физику знает?" Понятное дело, я не знал ни физики, ни математики. Роли большой ЭВМ я вообще себе не представлял, как, впрочем, и малой ЭВМ, встроенной в "Иру".

- Эх, чудак,- втолковывал мне Коля, пытаясь разъяснить суть "Иры",- это же самая важная штука. У нас даже парочка астрономов имеется, которые рассчитывают на тысячу лет вперед вращение Земли и ее движение в пространстве. Полиграф ты, одним словом.

Но я абсолютно не понимал, при чем здесь астрономы и движение Земли. Так что Коля в конце концов с этой ЭВМ от меня отстал.

- Ну как,- приветствовал меня Ильин, когда я вошел в кабинет.- Не скучно?

- Вы же обещали про дверь,- не удержался я со своей старой обидой.

- Голубчик, потому мы здесь и собрались. Раньше мы действительно ничего не говорили, да и на второй этаж не пускали, когда возвращались ребята. А теперь вот решили даже не рассказать, а показать все.

- Как показать? - У меня все внутри похолодело.

-С управлением машины Арвид он освоился,- констатировал.

- Я не возражаю,- объявил Антонян.

- Однако риск все же велик,- заметил Флирентов.- А если вдруг ЭВМ откажет, да так, что другой и исправил бы?

- Это что за риск такой? - вскипел Ильин. Я даже не подозревал, что он может быть таким.- Вы это бросьте! Чтобы никакого риска! Вы меня поняли? Проверить, тысячу раз проверить всю систему, продублировать, зарезервировать, если надо. И чтобы никаких там огрехов. Головой ответите! А если нет уверенности, то пропуск на стол, и к чертовой матери... Поняли?

В кабинете настала тишина. Антонян и Петрунис опустили глаза. Гриша, красный как рак, вскочил, пытался что-то сказать, но лишь кивнул и сел.

- Ну ладно,- Ильин сбавил тон.- Чтобы это было в последний раз.

Он обратился ко мне:

- Вот что, голубчик,- голос его уже стал обычным.- Тебе ничего нового не предстоит. Просто открыть дверь, дойти до выхода из здания и посмотреть, что там снаружи. Мы уже этот путь прошли, несколько раз прошли и обследовали. Вот и Петрунис, и Флирентов там были. Однако для чистоты эксперимента мы ничего тебе не рассказывали. Тебе предстоит сделать то, что уже сделано. И ничего больше не предпринимай, а затем вернись, и мы здесь сверим впечатления. Ты готов?

Честно говоря, я не знал, что и сказать. После такой бури с громом у меня все перепуталось в голове. Возразить я не решался, но и сразу ответить не мог. Слова застряли комом в горле, голова стала какая-то ватная.

- Что ж, попытка - не пытка,- вырвалось наконец у меня.

- Вот и хорошо.

Все оживленно зашевелились. Арвид подошел ко мне, и мы отправились к себе. Там нас уже ждали все сотрудники отдела.

- Пошли к "Ирке",- сказал Арвид.- Проверим его еще раз.

Я все еще ничего не соображал, совершенно автоматически выполнял команды, нажимал тумблеры, крутил ручки. Естественно, силовая установка пока не работала. Больше всех за меня волновался Коля, и я в конце концов не выдержал:

- Рыжий, кончай психовать. Не дрейфь!

Все грохнули.

- Что-что ты сказал? - взметнулся Коля.

И этим вызвал еще больший смех. Услышав наши голоса, кто-то просунул голову в дверь:

- Братцы! А вы слышали? Вызвал Доктор Полиграфа и спрашивает: "Хочешь, покажу, что за той дверью?" А Вадик обрадовался и говорит: "А по какому телевизору?"

- Ладно тебе,- лениво отмахнулся Коля, а Куприянов добавил:

- Брысь!

Здесь парень увидел меня, почему-то испугался и тут же исчез.

- Пожалуй, порядок,- подытожил Арвид.- Все делаешь правильно. И даже то, что и делать не придется.

- Как учили,- сказал я, посмотрев на Колю.

- Ну и отправляйся тогда к Арташесу.

Я поднялся на второй этаж, где размещался центральный пульт с такими же дисплеями, как в кабинете директора, по которым дежурные операторы следили за проведением экспериментов.

Рядом находился конференц-зал, где во время важных экспериментов толпился народ и следил за исчезновением и появлением "Иры" по ее изображению на большом экране. И наконец всю остальную часть этажа занимали апартаменты Арташеса Гевондовича и его сотрудников.

У Арташеса Гевондовича я уже бывал, и не раз. Он очень любил со мной толковать о живописи, в которой, честно говоря, был абсолютным профаном, но еще в большей степени обожал поговорить об искусственном интеллекте, в чем совершенно не разбирался я. По его мнению, выходило, что все кибернетические машины живые, в том числе и "Ира" со встроенной в нее небольшой ЭВМ.

И поскольку она могла еще и считать, а собаки - нет, то, значит, она была еще и разумной. Многие относились весьма снисходительно к этой слабости Арташеса Гевондовича, но все же в данном вопросе отстаивали совершенно противоположное мнение. Я же так мало смыслил в ЭВМ, роботах и искусственном интеллекте, что своего мнения здесь не имел, и это вполне устраивало Арташеса Гевондовича.