Алан Фостер - Избранные произведения.Т.7. Проклятые: Фальшивое зеркало. Военные трофеи

— Это невозможно, — настаивал он на своем. Но это замечание огорчило его.

— Разве не так? Амплитуры играют с ДНК, как дети играют с кубиками. Откуда тебе знать, на что они способны, а на что нет? Мы никогда не преуменьшали их возможности. Почему же ты это делаешь? Посмотри на себя: размеры, мускулы, кости, рефлексы — все это человеческое. Откуда тебе знать, что ты из себя представляешь? Какая часть тебя является чисто ашреганской?

Раньи долго молчал.

— Мой разум — целиком разум ашрегана, — сказал он наконец. — И таковы же мои намерения. Мне была оказана большая честь — я имел умственный контакт с Учителями, получил непосредственно от них награду и совет. Ни один человек на это не способен. Твоя нервная система отреагировала бы резко и в оборонительной форме.

Трондхайм подумала:

— Это лишь доказывает, что твоя нервная система — ашреганская. Внешне — за исключением формы черепа и рук — ты целиком человек. Как я и мои коллеги.

— Внешность ничего не значит. — Убежденность, с которой прозвучали слова Раньи, однако, не стала его внутренней убежденностью. А чем он на самом деле является?

Служителем Назначения, напомнил он сам себе. При этом биологические совпадения не имеют значения. Он указал на тяжелораненного юланца и на гивистама.

— Чем больше я контактирую с представителями Узора, тем более я проникаюсь убеждением правоты своего дела. Ваши правительства сражаются, ваши системы вступают в споры, а на уровне отдельного индивидуума вы тратите массу времени на мелкие перебранки. Я не желаю принимать в этом участие.

— У тебя нет выбора.

Он внимательно поглядел на нее:

— Ты не заметила, что твои союзники больше боялись нападения с твоей стороны, чем с моей? Что же это за более высокая цивилизация?

Она взглянула на лежавшего без сознания юланца.

— Эти двое — экстремисты. Может быть, они и умственно не сбалансированы.

— А если это не так? Если их больший по отношению к тебе страх является вполне осознанным поступком?

— Люди не разбросаны в равной степени по всему Узору. Но нас уважают. У меня много друзей среди представителей других рас.

— Ты так уверена в этом? Или, может быть, они лишь делают вид, что им приятно твое общество, — чтобы не обидеть тебя?

— Сейчас мы обсуждаем тебя. К лучшему или к худшему — но я знаю, что из себя представляю. — Она говорила грустно. — Амплитуры и их проклятое Назначение. Посмотри, что они сделали с твоим народом. Не говоря уж о молитарах, осегунианцах и бедных ввадирах. Они превратили их в бойцов за Назначение амплитуров. Они же хотят, чтобы их оставили в покое.

— Ни одна из рас этого не желает, — настаивал Раньи.

— Моя раса желает.

Он надеялся, что его ответ будет правильно переведен:

— Я остаюсь тем, кем я являюсь.

Она вздохнула и села на ближнее бревно, стараясь держать обе руки на виду у него.

— А тебя не беспокоит, что твои «Учителя», возможно вмешались в твои гены, так что ты даже этого и не знал. Может быть, они расщепили твои гены и перетасовали их, как хотели, пока ты еще находился в утробе матери?

— Ничего подобного не происходило. Ничто подобное не было бы разрешено.

— Как знать? Они тебе говорили? Ты должен знать, что их предложения бывают весьма настоятельны.

— Я ашреган, — почти выкрикнул он. — Я не являюсь продуктом генной инженерии.

— Нет, — пробормотала она почти сочувственно. — Лишь побочным продуктом ее.

— Мне незачем об этом думать, я знаю!

Она внимательно поглядела на него.

— Может быть. А может быть, и нет. Но я думаю, что ты или высоко одаренный лжец, или тебе как следует промыли мозги твои «Учителя». — Она поднялась, но не двинулась в его сторону. — Что же, очевидно, я тебя тоже не сумею убедить. Вероятно, этот был и прав, — она слегка тронула ногой юланца. — Может быть, лучше бы ему тебя было пристрелить. — Она вновь поглядела на него. — Если ты хочешь меня убить, не медли. Я сыта по горло беседой с существом, которое не в состоянии отвечать само за себя. Я не виню тебя; это не твоя вина. Но это утомительно. Я устала.

Раньи поднялся и вынул устройство с усыпляющим газом из пояса. Несмотря на внешнюю браваду, он заметил, как она в ожидании замерла. Он заколебался.

— Возможно, я позволю тебе остаться в сознании на некоторое время. Всякий раз, открывая рот, ты говоришь что-нибудь полезное.

— Тебя легко пресытить.

— Да, — ответил он, довольный своим решением. — Я думаю, что позволю тебе себя сопровождать. Если же ты станешь обременительна, всегда есть иные решения. — Он оглянулся на путь, которым шел сюда. — Ну, а если твои друзья, следуют слишком близко за нами, всегда неплохо иметь заложника.

— Значит, теперь я заложник? — Ее брови изогнулись дугой. — Почему ты считаешь, что я тебе не сломаю шею, как только ты заснешь? Или не сброшу тебя с ближайшей скалы, как только ты расслабишься?

— Ничего, — сказал он спокойно. — Твое предупреждение поможет мне держаться начеку. Помни так же, что если ты задумаешь нечто подобное, я, может быть, не сумею как следует взвесить твой ответ. Помни также, что если, согласно твоей теории, я являюсь продуктом биоинженерии, то ты можешь и не знать обо всех моих способностях и качествах. — Вот! Он заставил ее задуматься. — Разве я только что не побил тебя в бою?

— Да, конечно, — согласилась она. — Но ты застал меня врасплох во время сна. Я не была готова. К тому же я была готова к бою с ашреганом. Большей, более грубой его разновидностью, но ашреганом. — Ты же, — она поглядела на него загадочно, — ты — нечто иное.

— Вот и помни об этом как следует, — он убрал баллон с газом в пояс, надел рюкзак и надвинул на глаза визор-искатель. Затем он сделал жест стингером юланца: — Пора уходить.

Она пошла в указанном направлении, глядя через плечо и говоря ему:

— Ты ничего здесь не найдешь. Я видела карты. Горы здесь крутые, а в рюкзаке нет никакого серьезного снаряжения.

— Меня это не волнует. Ты будешь отыскивать наиболее безопасный путь. Так как ты пойдешь впереди, то, думаю, я смогу положиться на то, что ты выберешь самый безопасный путь.

Она внимательно поглядела на него, как будто пытаясь проникнуть взглядом сквозь маску ашрегана, через узко очерченное сознание к подлинной сути индивидуума. Затем она пожала плечами и отвернулась от него.

Той же ночью она сказала ему:

— Ты слишком молод, чтобы быть унифером. Это командирский ранг среди представителей твоей расы.

Держа пистолет в руке, не спуская с нее глаз и жадно поедая пищу из одного из самообогревающихся пакетов, которые обнаружил в ее рюкзаке, он сказал:

— Люди тоже быстро продвигаются.

— Да, но мы рождены воинами. Нам никто этого не «предлагает».