Вильма Ширас - Дети атома

- Не думаю, что ты вела себя очень умно, Элси.

- Доктор Фоксвелл беседовал со мной, и еще я читала много книг о том, как воспитывать детей, и по психологии. И тогда я поняла, как глупо было с моей стороны быть такой непослушной. Но я не могла придумать, что делать, кроме как остаться здесь.

- Что это все, что ты пишешь? - с любопытством спросил Уэллес.

- Поэзия и рассказы, и мой дневник, и все такое. Я собираюсь опубликовать многое из этих вещей, когда я выберусь отсюда. Конечно, я имела в виду выбраться, как только стану взрослой.

- Что ты думаешь делать сейчас? - спросил доктор Фоксвелл.

- Я думаю выбраться отсюда и опубликовать сейчас свои работы, - с некоторым удивлением сказала Элси. - Разве вы оба не сказали, что я могла бы? Тимоти Пол ведь делает это.

- Ты должна вести себя также хорошо, как он, и чтобы тебя считали нормальным членом общества, - сказал Фоксвелл.

- Ну, если я притворялась сумасшедшей все эти годы, - колко сказала Элси, - я могу притворяться нормальной, если захочу.

- Что ты имеешь в виду? Притворялась сумасшедшей?

- Как только я увидела, куда неуправляемость привела меня, конечно же я поняла, как я должна себя вести. Но я продолжала раздражаться и дуться и не разговаривать, чтобы могла остаться здесь в покое.

- Ты выбрала неправильный путь, моя дорогая, - мягко сказал Питер.

- Я знаю это. Я знала это в течение долгого времени. Но ведь я все еще только маленькая девочка и я могла оставаться жить с моими тетей и дядей, и с другими детьми. Они все такие дураки!

- Элси, - сказал доктор Фоксвелл, - я рад слышать, что ты говоришь так много, но ты должна убрать это слово "дурак" из своего словаря. Оно может быть уместным, а может и не быть; но давай уберем его.

- Да, сэр, - послушно сказала девочка.

- А сейчас о твоей системе письма, - сказал Уэллес. - Можешь ты писать так, чтобы люди могли это читать?

- Да; но я должна иметь тайную систему письма для своих личных бумаг, в противном случае каждый узнает, что я нормальная. Я сниму копию со всего для Вас, в любое время, когда Вы захотите.

- Ты уверена, что сочинения нормальные?

На мгновение Элси задумалась.

- Да, я уверена. Следует ли мне рассказать немного о них? Я думаю, немного - это все, на что у меня есть время сегодня. - Ей явно не терпелось рассказать и врачи поощряли ее продолжать говорить.

- Есть один ящик, полный вещей, которые я нашла неправильными в книгах и статьях, которые я читала, и высказываний людей; ответы на журнальные статьи и книжные обзоры, и на неправильные вещи. Я больше не могла поправлять людей вслух, поэтому я все записывала. Это вышло из моей головы. Но журналы не напечатают это; и большая часть из этого на сегодня устарела. В некоторых книгах говорится о глупейших вещах. Некоторые из этих учителей в начальном колледже - один из них сказал, что мы не могли знать что-либо. Он сказал, что не было такой вещи, как правда, а если бы была, мы не могли знать ее. Такие ненормальные люди, пытаются учить! И...

- Элси, - сказал доктор Фоксвелл, - ты не должна называть людей ненормальными. И к тому же это нехорошо. Прекрати.

- Привилегия сохранилась для вас, - сказала Элси с ехидной улыбкой, от которой у доктора перехватило дыхание. А затем она быстро добавила: Вы также не должны называть меня ненормальной. Видите, я могу даже шутить.

- Ты взяла слова прямо из моей головы, - вернул шутку Уэллес. Продолжай. Что еще ты написала?

- Я не могу рассказывать стихотворения наизусть, а любой другой способ испортил бы их. Но пьеса хороша. Вам понравится пьеса, которую я только что закончила. Вам нравится Шекспир, д-р Уэллес?

- Э... да.

- Мне тоже - некоторым образом. Но иногда он ненормальный. Я имею в виду то, что он не всегда мне нравится так, как обычно, - спокойно сказала девочка, сверкнув глазами. - Мне кажется, он упустил верный шанс, чтобы написать о Каталине...

- Каталине? - тихо спросил д-р Фоксвелл.

- Да, и Цицероне, Вы знаете. Поэтому я подумала, что напишу пьесу, похожую на "Юлия Цезаря", о заговоре Каталины, и включу некоторые великие речи Цицерона белым стихом и... как мне кажется, это было бы забавной мистификацией, если бы я могла сделать вид, что она в действительности принадлежала Шекспиру, обнаруженной только сейчас, но мистификация была бы нечестной, поэтому я решила не пытаться сделать ее. Это моя первая пьеса, - скромно добавила она, - но она мне нравится. Это было так забавно. Я так рада, что вы можете прочитать ее, оба. Что было действительно трудно, так это держать все в секрете. Если бы я могла быть свободной, как Тим... мои тетя и дядя следили за мной. Его дедушка и бабушка должны быть замечательными. Они доверяют ему, не так ли? Вы будете доверять мне?

- Это необязательно, - сказал Уэллес. - Ты можешь положиться на нас, ты знаешь. А сейчас, так как становится поздно, мы должны отправить тебя спать. Если д-р Фоксвелл завтра предложит тебе тесты, сможешь ты их правильно выполнить?

- Да, доктор.

- И ответишь на все, о чем мы тебя спросим?

- Да, доктор.

- И как тогда мы должны поступить с тобой?

Малышка пожевала ноготь своего большого пальца и наморщила лобик.

- Вы могли бы всем рассказать, что в город приехал д-р Уэллес с новым лечением, - сказала она с торжеством. - Ему удалось поговорить со мной и очень скоро вы оба смогли бы сказать, что новое лечение сработало. Всегда пробуют новые виды психотерапии.

- Элси, практикуешься ли ты говорить так хорошо, когда ты одна? - со стоном произнес д-р Фоксвелл.

- Конечно. Я ведь должна знать как говорить, не правда ли? - был холодный ответ. - Хорошо, а могла бы я уехать и жить где-нибудь рядом с Тимом? Его бабушка помогла бы мне? Наверно нет, вы сказали, что она безразлична к детям, кроме своего внука. И я не могла бы жить с вами, д-р Уэллес, потому что я девочка.

- Она думает обо всем, - изумился Фоксвелл.

- Конечно, думаю, - быстро ответила Элси. - Я может быть ненормальная, но я не дура. Я... о, доктор, пожалуйста простите меня, я забыла!

- Прощаю, - засмеялся большой доктор. - Уэллес? У вас есть решение этих проблем?

- Должна быть какая-то женщина, с которой она могла бы жить, - сказал Питер, - и я думаю об одной. Но нет никакой нужды в том, чтобы рассказывать кому-нибудь об Элси. Она должна подражать Тиму и показать миру нормальное лицо. Мы можем объяснить, что она болела, что у нее было нервное расстройство или что-то в этом роде, что она избалована и нуждается в воспитании, и что ей следует разрешить заниматься любым делом подобно другим девочкам. Когда д-р Фоксвелл освободит тебя, Элси, мы думаем, что ты должна быть далеко отсюда и уехать куда-нибудь от всего твоего прошлого.

- В этом состояла одна причина, почему я не видела никакого толку в лечении, - сказала Элси. - Весь этот город считал бы, что все что я сделала, было нено... было странным, не важно что я сделала.