Жан ля Ир - Тайна XV

— Господа, и ты, Франц, ты в особенности, слушайте эту новость, которая свидетельствует о первой победе Никталопа над XV-ю… Я настолько хорошо знаю шифр Сэнт-Клера, что сразу могу перевести телеграмму. Слушайте:

И он прочел:

— «Тот расстрелян. Владею станцией. Иду на Марс. Поручаю вам Христиану. Берегите ее мне. Сэнт-Клер».

Живейшая радость отразилась на лице Енниона, Санглие даже захлопал в ладоши.

Совершенно холодно Франц Монталь произнес:

— Кто мне докажет, что эта телеграмма подлинная, что она с радиодвигательной станции и что она заключает в себе правду?

— Никто, в самом деле, не может этого доказать! — возразил Бастьен с некоторым нетерпением.

— В таком случае, пока это не будет доказано, я отказываюсь говорить! — упрямо заявил Монталь.

— Ты с ума сошел!

— Ладно! А ты, ты изменник!

— Нет! Я освобожденный…

— Хорошо! хорошо! Не будем спорить, — отрезал Еннион. — Так как Монталь не хочет говорить, мы и без него обойдемся… Дорогой Санглие, велите отвести арестованного, вы знаете куда.

Тотчас же были вызваны двое полицейских, которые подхватили Монталя и исчезли вместе с ним в маленькой двери, открывшейся перед ними, которая сейчас же и закрылась.

Четверть часа спустя Еннион, Санглие и Бастьен произвели обыск в аэрогараже.

Бастьен знал секрет, как открыть сундук Монталя и из глубины этого сундука он вытащил пачку белых конвертов, запечатанных сургучом с инициалами Ф. М.

— Здесь все, — сказал он Енниону. — Мы можем уйти.

Еннион, Санглие и Бастьен вышли из бюро аэрогаража, объявив испуганным конторщикам, что их патрон скоро вернется.

В кабинете Енниона все трое вскрыли конверты и осмотрели тщательно их содержимое.

Просмотрев третью связку, Бастьен воскликнул:

— Чудесно, я знаю все! Христиана и m-me Рондю в замке Пьеррефор Канталь с Ноэлем Монталь, по прозванию Ноэль де-Пьеррефор… По правде сказать, я подозревал это… Но в этом деле мы не должны выдавать себя, мы должны идти и действовать наверняка…

И повернувшись к Санглие, он продолжал:

— Начальник, — сказал он, переходя опять на прежний тон, — хорошо было бы послать предупредить Баптиста, что его госпожа найдена.

— Я пошлю полицейского инспектора…

— Да… А чтобы журналисты оставили нас в покое, Еннион напишет заметку в газеты.

— Отлично! — сказал Еннион. — А вы что будете делать?

— Вместе с г-м Санглие я отправлюсь на аэроплане в замок Пьеррефор. Я произнесу слово XV-ти и Ноэль примет нас… Мы поступим, соображаясь с обстоятельствами. Но нам должна быть предоставлена свобода действий, потому что если Ноэль воспротивится, придется, может быть, пустить в ход револьверы…

— Ступайте! — сказал Еннион. — Война объявлена. Цель оправдывает средства.

— Тогда все в порядке! Вернемся в аэрогараж; возьмем аэроплан Монталя: лучшего в Париже нет.

— Идем! — сказал Санглие.

Оба они простились с Еннионом и вышли.

Был уже полдень, когда Бастьен и Санглие увидели замок Пьеррефор. Сотрудник XV-ти знал его по названию и по местоположению, но он никогда в нем не был.

Замок возвышался мрачный и черный, с четырьмя толстыми, феодальными башнями, как огромный утес, громоздясь над потоком, переходившим далее в речку. Сосновые леса окружали этот утес и давали ему защиту и тень… На террасе этого замка пристал аэроплан Монталя, руководимый на этот раз Бастьеном и Санглие.

Прибытие механической птицы было замечено потому, что тотчас же на террасе появился человек.

Когда аэроплан остановился, человек этот вытащил револьвер из кармана своей куртки и, целясь в Бастьена, который держал руль поворота, сухо сказал:

— Кто вы такие? Я знаю аэроплан моего брата, но вас я не знаю… Не рискуйте двигаться, или я стреляю…

Бастьен тихо рассмеялся и сказал:

— Посмотри на меня, Ноэль… Неужели ты забыл Бастьена?.. Правда, ты меня видел только один раз… Послушай!.. Учитель сказал: «кто приходит во имя Оксуса, тот повелевает, кто принимает во имя Оксуса, тот покоряется»…

Ноэль де-Пьеррефор вздрогнул и медленным движением, как будто сожалея, опустил револьвер.

— Кто двое? — промолвил он.

— Близнецы, — ответил Бастьен.

— Кто единственный?

— Омега, что есть инициал Оксуса, который означает льва и короля!

Тогда Ноэль опустил револьвер в карман, снял фуражку и поклонился, говоря:

— Кто приходит именем Оксуса, повелевает, и кто принимает именем Оксуса, покоряется. — Потом он выпрямился и, улыбаясь, протягивая руку, направился к авиаторам.

Те спрыгнули уже на террасу.

— Милости просим, — сказал он. — Вы разделите мою трапезу; когда часовой объявил о вашем прибытии, я собирался сесть за стол…

— Один? — спросил Бастьен, который, приняв сразу начальнический тон, хотел сохранить его до конца.

При этих словах Ноэль покраснел и ответил после некоторого колебания.

— С заложницей, m-lle Христианой Сэнт-Клер, которая сделала мне честь допустить меня к своему столу.

Санглие ничего еще не сказал, но испытующим оком осматривал элегантного тюремщика.

— Этот малый влюблен, — подумал он. — Это может усложнить приключение.

Но Бастьен небрежно сказал:

— Мы, как раз, ради нее и приехали, я и… наш товарищ Тот, посредник Коиноса предводителя…

И произнося имя Тота, Бастьен жестом указал на невозмутимого Санглие.

Ноэль поклонился, сильно побледнев. Подняв голову, он пробормотал:

— Могу я знать?..

— Да, так как мы торопимся, — отвечал властно Санглие. — Мы приехали за пленницей.

Ноэль вспомнил ужасные слова своего брата, когда тот поручал ему Христиану и предостерегал его от любви.

Ноэль вспомнил эти слова, полные угроз, и он содрогался от возмущения и страдания. Пришел час отдать Христиану, и тот, который требовал Христиану, не был ее братом, это был официальный представитель XV-ти… Это значило, что Христиана должна умереть…

У Ноэля мелькнула мысль вытащить револьвер и убить двумя выстрелами обоих людей. Но он сдержался. И став между лестницей и вновь прибывшими, он сказал:

— Господа!.. Моя пленница уже в столовой, куда прямо ведет эта лестница. Прежде чем сойти туда, я был бы счастлив узнать, каковы будут приказания, которым я должен повиноваться…

Молодой человек казался спокойным. Но взор его, ставший твердым, дрожание его губ, напряженность его тела, выдавали пылкость чувств, кипевших в его душе.

Санглие подумал:

— Черт побери! Этот малый, по-видимому, не одного мнения с братом по отношению к XV-ти… Тот не хотел ни изменять, этот кажется собирается с ними бороться.

Бастьен отвечал:

— Приказания следующие: вы нам выдадите пленницу.

— А что вы с ней сделаете? — бросил в ответ Ноэль, тоном, ясно выражавшим протест.