Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Он велел Анане не устраивать криков или борьбы, если ее разбудят часовые. Их растолкали с предупреждением хранить молчание или умереть с перерезанными глотками. Затем провели между двух оглушенных часовых к небольшой группе деревьев. Здесь их ждали кони, оседланные, навьюченные и готовые принять на спины шестерых солдат и двух пленных, а также запасные лошади. Отряд крадучись отъехал на несколько миль, а потом пустился легким галопом. Бегство их продолжалось всю ночь и половину следующего дня. Они не остановились на привал, пока не уверовали, что их не преследуют. Поскольку они покинули Торговую Тропу и двинулись параллельно ей далеко на севере, погони не ожидалось.

На следующий день отряд продолжал двигаться курсом, параллельным Торговой Тропе. На третий день они решили вернуться к ней. Долгое пребывание за пределами безопасного Торгового пути заставляло их нервничать.

Кикаха с Ананой ехали в центре отряда. Руки им связали, но не очень туго, чтобы они могли держать поводья. В полдень отряд остановился. Но едва они успели прикончить сваренного в котелках кролика с зеленью, как раздался крик дозорного с ближайшего холма. Он галопом поскакал к отряду, вопя:

— Полукони!

Котелки опрокинули на костер, а влажный пепел закидали землей. Солдаты в панике позабыли упаковать большую часть утвари. Пленников снова заставили сесть на лошадей, и отряд рванулся к Торговой Тропе, лежавшей в нескольких милях к югу.

Вот тут-то солдаты и увидели стадо бизонов, похожее на волну, катящуюся по прерии. Это было громадное стадо — несколько миль в поперечнике, а в длину казавшееся бесконечным. Правый фланг находился в трех милях от них. Земля дрожала от топота четверти миллиона копыт.

По какой-то причине, известной только бизонам, те понеслись бегом. Стадо мчалось на запад, и притом столь быстро, что отряд мог и не суметь вовремя проскакать перед ними до Торговой Тропы. У них был шанс, но они не узнают, насколько он высок, пока не окажутся намного ближе к стаду.

Полукони увидели людей и припустили к ним галопом. Их было около тридцати: вождь в длиннохвостой шляпе с полным оперением, множество закаленных воинов в повязках с перьями и трое-четверо юнцов.

Кикаха застонал: ему показалось, что они из племени шойшателей. Однако они находились еще настолько далеко, что их раскраска была совсем неразличимой. Но ему чудилось, что осанка у вождя такая же, как у полуконя, выкрикивающего угрозы, когда он укрылся в форту.

Затем он рассмеялся, потому что не имело значения, какое это племя. Все племена полуконей ненавидели Кикаху, и все обошлись бы с ним исключительно жестоко, если бы поймали.

Он крикнул предводителю солдат Таквоку:

— Срежь веревки с наших запястий! Они нам мешают! Не беспокойся, мы не сможем скрыться от вас!

Таквок хотел было срезать веревки, но передумал. Испугался на такой скорости приближаться к Кикахе, опасался, что лошади могут врезаться друг в друга или пленник вышибет его из седла, вероятно. Он покачал головой.

Кикаха выругался, а затем пригнулся к шее жеребца и попытался выжать все, на что тот способен. Но конь не отреагировал, потому что он и так уже бежал с предельной скоростью.

Жеребец Кикахи летел стрелой, но на полкорпуса отставал от коня, на котором скакала Анана. Наверное, они обладали примерно равной беговой способностью, но Анана весила меньше. Тишкетмоаки не слишком отстали от них и разворачивались в полумесяц, в центре которого находились пленники. Полукони как раз переваливали через пригорок. Они на мгновение замедлили бег, вероятно, изумившись при виде громадного стада, а затем, размахивая оружием, устремились вниз с холма.

Стадо с грохотом неслось на запад. Солдаты и пленники находились от бизонов справа — под углом в сорок пять градусов. Прежде чем перевалить через холм, полукони немного отклонились на запад, угадав направление погони. Большая скорость позволяла им сокращать расстояние между собой и намеченными жертвами.

Кикаха, наблюдая за клином, образованным флангом огромной колонны животных и ее фронтом — почти квадратным, — увидел, что отряд мог проскочить перед стадом. Скорость и удача означала спасение по другую сторону стада, а промедление — смерть под копытами мчавшихся бизонов. Отряд не успевал проскочить прямо перед надвигающимся стадом. Придется скакать одновременно вперед и под углом к движению животных.

Сейчас все и выяснится: смогут ли лошади совершить такой рывок, не споткнется ли какой-нибудь конь, чтобы оказаться расплющенным вместе со всадником.

Он поощряюще крикнул Анане, когда та ненадолго оглянулась, но грохот копыт, сотрясавший землю и звучавший, словно вулкан, готовый взорваться, разорвал его выкрик в клочки.

Рев, запах животных и пыль пугали Кикаху. И в то же время он испытывал возбуждение. События совершенно неожиданно оказались такими крупномасштабными, а скачка такой прекрасной с призом в виде смерти или неожиданного спасения, что он почувствовал себя чуть ли не богом. Именно в миг такой близкой и вероятной смерти он почувствовал себя бессмертным.

Это состояние быстро прошло, но пока оно продолжалось, Кикаха знал, что переживает мистическое состояние.

Со стороны, наверное, показалось, будто он пошел на столкновение с ближайшим углом стада, образованным флангом и фронтом. Теперь он мог разглядеть лохматые коричневые бока гигантских бизонов, горбы, вздымавшиеся, словно скачущие с волны на волну бурые дельфины, темно-коричневые лбы, массивные, опущенные, истекающие слюной черные морды, ноги, работавшие столь быстро, что почти сталкивались; пену, срывавшуюся с открытых зубастых ртов на густую лохматую шерсть на груди и верхней части ног. Сперва Кикаха не слышал ничего, кроме этого грохота, настолько мощного, что ему на секунду показалось, будто прерия сейчас расколется под копытами и из-под земли вырвется огонь и дым.

Он почувствовал запах миллиона бизонов, зверей, вымерших на земле десять тысяч лет назад, чудовищ с рогами в десять футов, мокрых от неуклонного движения и разрывавших ему сердце мощью своего бега.

Он ощущал и острый запах своего коня.

— Хайя! — заорал Кикаха.

Он обернулся к полуконям, жалея, что руки у него связаны и нет оружия, чтобы погрозить им. Он не услышал собственного вызывающего крика, но надеялся, что полукони увидят его открытый рот и ухмылку и поймут, что он насмехается над ними.

К тому времени кентавры оказались в ста пятидесяти ярдах от своей добычи. Они прилагали лихорадочные усилия догнать врагов, их огромные широкоскулые лица искажались от усилий, словно от мучительной боли.

Они не могли приблизиться достаточно быстро и знали это. К тому времени, когда их дичь пронесется под углом перед правым плечом стада, они будут примерно в пятидесяти ярдах позади, а когда достигнут фронта стада, их дичь ускачет слишком далеко вперед, их же самих настигнут бизоны, и прежде чем кентавры смогут добраться до другой стороны стада, они падут под ударами нависших лбов, изогнутых рогов и режущих копыт.