Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Они проехали еще миль пять, а потом увидели направляющийся к ним еще один полицейский автомобиль. Тот поехал под уклон и на мгновение пропал из виду. Кикаха крикнул:

— Держись!

Он свернул с дороги, перескочив через небольшое углубление на широкое поле, больше усеянное камнями, чем травой. Его целью была группа деревьев примерно ярдах в ста от дороги. Он почти сумел добраться до нее, прежде чем в поле зрения появилась полиция. Державшаяся за него Анана крикнула, что полицейский автомобиль мчится за ними по полю. Кикаха притормозил. Анана провела лучом по полю перед приближающимся автомобилем. Вспыхнувшая земля взлетела вдоль борозды, а потом с грохотом рванули шины. Из радиатора хлынули вода и пар.

Под углом к машине Кикаха вывел мотоцикл обратно на дорогу. Оба полицейских выскочили из машины и, держа пистолеты двумя руками, принялись палить. Шансы попасть в седоков с такого расстояния были невелики, но одна из пуль угодила в заднюю шину, которая с треском лопнула, и мотоцикл завилял. Кикаха вырубил двигатель, и они проехали накатом. Полицейские припустили к ним.

— Черт побери, я не хочу убивать! — выругался Кикаха.

Полицейские выглядели здоровенными, пузатыми и, судя по их виду, им было где-то между сорока и пятьюдесятью. На спинах Кикахи и Ананы висели рюкзаки примерно фунтов по тридцать.

— Мы их обгоним, — решил Кикаха, и они помчались по дороге. Полицейские стреляли и что-то кричали, но бежали все медленнее. Полмили, и они остановились, наблюдая, как уменьшается убегающая парочка.

Посмеиваясь, Кикаха сделал круг, вернувшись к машине. Он разок оглянулся и увидел: полицейские сообразили, что их сбили с толку. Они снова побежали, но не слишком быстро. Сперва их руки и ноги усиленно работали, потом менее энергично, а затем оба побрели шагом. Кикаха открыл дверцу машины, вырвал микрофон, сунул руку под приборную доску и оборвал все провода, соединенные с рацией. К этому моменту его догнала Анана.

Ключи от машины все еще торчали в замке, а колеса оказались разрезанными, но не глубоко. Он скомандовал Анане садиться и, устроившись за рулем, повернул ключ. Фараоны побежали быстрее и вновь принялись стрелять, но машина, подпрыгивая и сотрясаясь, покатила через поле, все увеличивая скорость. Одна пуля попала в заднее стекло и образовала звездочку, а потом автомобиль выскочил на дорогу и понесся вниз.

После двух миль скрежета и яростных рывков Кикаха решил, что хорошего понемножку. Он подвел машину к обочине, вылез, бросил ключи от зажигания в траву, и они вновь пустились в путь пешком. Они прошли, наверное, ярдов пятьдесят, когда обернулись на шум автобуса. Он был весь разрисован спиралями, точками и кругами, квадратами и разноцветными яркими многолучевыми звездами. По переду и бокам автобуса шла надпись ярко-желтыми буквами с оранжевым обводом: КОРОЛЬ ГНОМОВ И ЕГО ТУХЛЫЕ ЯЙЦА. Выше надписи красно-желтой краской были нарисованы ноты, маленькие гитары и барабаны.

Кикаха взглянул на мелькнувшие сквозь окна лица, ему показалось, что автобус подобрал Лоботрясов Люцифера. Все те же длинные распущенные волосы, усы, бороды у мужчин и длинные прямые волосы и густая косметика — у женщин.

Но иными были лица: они выглядели дикими, но не зверскими или жестокими.

Автобус сбавил скорость, взвизгнув тормозами. Он остановился, дверь распахнулась, и высунувшийся из нее парень с бородой и в огромных очках махнул им рукой. Они подбежали к автобусу и поднялись в него под аккомпанемент дружного смеха и бренчание гитары.

Автобус, за рулем которого сидел юнец, смахивающий на Буффало Билла, рванул вперед. Кикаха осмотрелся, приглядываясь к лицам шести парней и трех девушек. В заднем конце автобуса сидели трое мужчин постарше и играли в карты на небольшом раскладном столике. Они подняли головы, кивнули и вернулись к игре. Часть автобуса была отгорожена, там, как он выяснил позже, находились туалет, ванная и небольшой гардероб. Гитары, барабаны, саксофон, флейта и арфа хранились на сиденьях или на полках над сиденьями.

Две девушки были одеты в яркие блузки с оборками, темно-серые чулки и юбки, едва прикрывающие их ягодицы. На них было множество разноцветных бус, лица покрывал густой слой косметики: зеленые или серебристые веки, накладные ресницы, кольца вокруг глаз, как у панд, и зеленые или бледно-лиловые губы!

Третья девушка вовсе не употребляла косметики. Длинные черные волосы ниспадали ей до плеч, она была одета в облегающий свитер в красно-зеленую полоску без рукавов, но с глубоким декольте, джинсы в обтяжку и сандалии. Некоторые из парней носили брюки клеш, самые разнообразные рубашки и все, как один, — длинные волосы.

«Король Гномов» оказался очень высоким, туберкулезного вида юнцом с кудрявыми волосами, обвислыми усами и огромными очками, сидевшими на самом кончике его большого носа. В ухе у него торчала серьга. Он представился как Jly Баум.

Кикаха назвался Полом Финнеганом, а Анану назвал Энн Финнеган. Она приходится ему женой, сообщил он Бауму, и лишь недавно приехала из финской Лапландии. Он считал, что они вряд ли наткнутся на кого-то, кто говорит на финском языке.

— Из страны Санта-Клауса? — переспросил Баум. — Что и говорить, они и впрямь из страны Оз. — Он присвистнул, поцеловал кончики пальцев и выбросил их в сторону Ананы. — Кайфовая, чтоб мне лопнуть! Чересчур! Слушай, кто-нибудь из вас играет на каком-нибудь инструменте? — Он посмотрел на футляр в руке Кикахи.

Кикаха ответил, что нет. Он не собирался сообщать, что когда-то играл на флейте, но не занимался этим с 1945 года, или что играл на инструменте, похожем на свирель, когда жил с медвежьим народом на Индейском уровне многоярусного мира. И не думал, что стоит объяснять, что Анана играет на великом множестве инструментов. Кое-какие из них походили на земные, а другие — совершенно отличались.

— Я использую этот футляр как чемодан, — объяснил он. — С тех пор как мы покинули Европу, мы какое-то время находимся в дороге. Только что мы провели месяц в горах, а теперь решили наведаться в Лос-Анджелес. Мы никогда там не были.

— Значит, вам негде остановиться, — сделал вывод Баум. Говорил он с Кикахой, но пялился на Анану; глаза у него блестели, а рука не переставала двигаться, совершая жесты как бы лепившие Анану в воздухе.

— Она умеет петь? — неожиданно спросил он.

— Не по-английски, — ответил Кикаха.

Девушка в джинсах встала и сказала Бауму:

— Брось, Лу, с этой цыпочкой у тебя ничего не выйдет. Ее дружок убьет тебя, если ты ее хоть пальцем тронешь. Или она тебя сама убьет. Эта цыпочка, знаешь ли, на такое способна...

Лу, казалось, заколебался. Он подошел очень близко и вгляделся в глаза Кикахи, словно смотрел в микроскоп. Кикаха почувствовал странный, едкий запах его дыхания. Через мгновение ему показалось, что он понял происхождение аромата. Граждане города Таланака на Индейском уровне, вырезанного из нефритовой горы, курили наркотический табак, придававший их дыханию такой же запах. Кикаха, конечно, не знал наверняка, поскольку на Земле он ничего подобного не пробовал, но всегда подозревал, что этот табак был марихуаной и что таланакцы, потомки древних ольмеков Мексики, привезли его с собой, когда прошли через устроенные Вольфом врата.