Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

По-прежнему сомневаясь в добрых намерениях своего спутника, Анана выбрала для сна такое место, где бы ее никто не обнаружил. Вернее, Маккей мог бы — при большом желании — найти свою спутницу, но тогда ему пришлось бы залезть на дерево, так как женщина, срубив несколько ветвей, уложила их на два больших сука и устроила себе уютное гнездышко.

Однако поспать спокойно ей не удалось. Анану пугали крики животных и птиц. Дважды она просыпалась в холодном поту от кошмаров. Сначала ей приснился дядя, голый и истекающий кровью, он протягивал к ее горлу скрюченные пальцы, а из раны на его груди вылетали большие зеленые мухи.

А потом ей приснился Кикаха. Оказавшись рядом с затопленной низиной, Анана увидела его побелевший труп. Зарыдав, она склонилась над ним, и Кикаха открыл глаза. Он скорчил уморительную гримасу, а затем вскочил на ноги с криком: «Пошутил! Пошутил!» и бросился бежать. Она бросилась за ним, умоляя остановиться. Потом они мчались на коне, но вороной жеребец под ними не скакал, а прыгал, как кенгуру. Анана даже проснулась от того, что двигала бедрами вперед и назад. Какая жалость, что это только сон, а не явь.

Маккей спал там, где она его оставила. Стреноженные «лоси» объели все кусты на поляне. Анана склонилась над негром и коснулась его плеча. Он вздрогнул и открыл глаза.

— Никогда больше не делай этого!

— Ладно, не буду. Сейчас мы позавтракаем, а потом подойдем к туземцам поближе. Ты не слышал каких-нибудь криков или голосов? Возможно, они уже проснулись.

— Когда я сплю, то ничего не слышу, — угрюмо ответил Маккей.

Острожно подкравшись к большой поляне, на которой вчера располагался лагерь, они нашли лишь, кал «лосей» да обглоданные кости. Оба всадника поспешили к морю и увидели, как удаляются от них крохотные фигурки последних рядов каравана.

Анана и Маккей поскакали следом. Через некоторое время путь им преградила река, вытекавшая из моря. Она тянулась к горному ущелью, и над водой, все выше и выше вздымались крутые берега.

Анана и Маккей подогнали «лосей» к реке и переправились через нее. Женщина оглядела пологий склон горы.

— Я хочу подняться к ущелью и осмотреть равнину. Может быть, он там.

— Скорее всего, он уже где-то на побережье, — отозвался Маккей.

— Не знаю, но мне почему-то хочется подняться туда.

Анана направила «лося» вверх по склону и, проехав по л пути, посмотрела назад. Маккей оставался на месте. Когда она оглянулась во второй раз, негр уже медленно следовал за ней.

Оказавшись наверху, Анана остановила «лося» и осмотрела равнину. Ландшафт значительно изменился. Канал по-прежнему окружали относительно плоские участки земли, но через сто футов от каждого берега они резко обрывались вниз. Вдоль краев равнины громоздились горы всех размеров и форм. Одна из грибовидных вершин начала крошиться, и по крутому склону покатились огромные глыбы.

Внизу, вдоль канала бежали несколько антилоп. Когда с грибовидной горы начали срываться комья земли, они помчались изо всех сил, но последним двум животным не повезло.

Не в силах отвести взгляда от этого мрачного пейзажа, Анана тихо позвала:

— Кикаха, милый!

Она по-прежнему не могла поверить в его смерть.

Развернув «лося», Анана махнула Маккею рукой, чтобы он остановился. Ее спутник так и сделал, и она поскакала к нему. Внезапно земля задрожала, и животное замерло на месте как вкопанное. Несмотря на все понукания, «лось» отказывался идти вперед. Анана спешилась и попыталась повести его под уздцы — безрезультатно. Взобравшись в седло, женщина решила подождать окончания метаморфоз. По-видимому, животное не раз бывало в таких переделках и знало, как надо вести себя во время цикла мутаций.

Склон горы, быстро меняя форму, оседал со скоростью около одного фута в минуту. Канал начал сужаться; берега двинулись друг другу навстречу, дно поднялось, и вода полилась через края.

Маккей сражался со своим «лосем»: тот стоял на месте и, терпеливо перенося удары древком, отказывался подчиняться испуганному седоку.

Изменения длились час. Канал исчез, а горная гряда, достигнув максимальной высоты, быстро оседала. Впадины выравнивались, за проходом к побережью вновь простиралась широкая равнина, на которой животные, уцелевшие во время мутаций почвы, мирно пощипывали траву.

Анана щелкнула языком, и «лось» побежал к морю. Подождав ее, Маккей двинулся следом, не задавая лишних вопросов. Негр знал, что если бы она увидела Кикаху, то поделилась бы с ним своей радостью. Покачав головой, он проворчал:

— Сумасшедшая страна!

— Мы потеряли больше часа, — вздохнула Анана. — Однако нам не стоит подгонять наших животных — пусть восстановят силы. А туземцев мы найдем, когда стемнеет. Ночью они обязательно станут лагерем.

— И заберутся подальше в лес, — добавил негр. — Если мы проедем мимо них, утром они сядут нам на хвост.

Часа через три после того, как на небе потемнели светлые полосы, впереди замаячил неясный силуэт человеческой фигуры. Обсудив с Маккеем ситуацию, Анана сказала, что возьмет дозорных на себя. Негр мрачно нахмурился, но она велела ему оставаться с «лосями».

— Надеюсь, ты уберешь охрану без шума, — сказал он. — Ну а если кто-нибудь из них закричит?

— Все зависит от того, услышат его или нет. Если туземцы поднимут тревогу, хватай поводья моего «лося» и скачи ко мне, как дьявол. Мы умчимся туда, откуда приехали. Скорее всего, племя расположилось в лесу, а на берегу оставили только одного или двух часовых. Впрочем, я постараюсь не шуметь.

— Ты босс, тебе и решать, — Маккей пожал плечами. — Удачи.

Оказавшись в лесу, Анана быстро перебегала через поляны и осторожно прокладывала путь среди густых кустов. Вскоре она приблизилась к дозорному — коренастому мужчине, который что-то напевал себе под нос, шагая взад и вперед — по двадцать шагов в каждую сторону. В тусклом свете «ночи» она не могла разглядеть черт его лица, но заметила копье с кремневым наконечником и торчавший из-за пояса бумеранг.

Второго часового поблизости не было, очевидно, он прятался где-то в зарослях у кромки леса. Анана подождала, пока воин не прошел мимо нее в сторону Маккея, и, обогнув высокий куст, метнулась к нему. Обух топора опустился на голову воина, и тот упал на живот. Женщина прислушалась — кругом стояла тишина. Анана перевернула туземца на спину, склонилась над ним и, увидев его лицо, тихо выругалась. Это был Обран — воин из племени вендов.

Удар надолго лишил его чувств, и, удостоверившись в этом, Анана поспешила к своему спутнику, который сидел в седле, держа в руке поводья ее «лося».

— Как ты меня напугала! — воскликнул негр. — Я не ждал тебя так быстро. Мне показалось, что это идет один из туземцев.