Альфред Ван-Вогт - Путешествие «Космической Гончей»

Он подумал: «У меня есть еще по меньшей мере один уровень защитных чар», — и начал подыматься вверх по каменным ступеням. Его собственная жизнь в любом случае в безопасности. Но неужели Лоони суждено погибнуть? Неужели бездушная, жестокая и страшная замковая цивилизация будет продолжаться еще долгие века?

Вдруг ему показалось, что все усилия напрасны, что он только зря тратит время. Он через плечо оглянулся на женщин, стоящих внизу и не спускающих с него глаз. Трудно было даже представить, что когда-то давным-давно обе были его женами. Страстная и капризная, жестокая и коварная, прелестная и юная золотоволосая Инезия. И смуглая, темнокудрая, вся напрягшаяся, как струна, Лоони. Какая она в своем настоящем облике? Ведь он не видел ее с самого своего изгнания из Гонволана. Это он знал точно.

Возможно, он колеблется оттого, что все больше приближается к заветному трону. Он был уже под самым потолком и теперь медленно двигался, перехватывая руками уступы ступеней и раскачивая тело, как на турнике. И вдруг магический трон оказался прямо у него под ногами. Сверху он казался Холройду огромным зеркалом, излучающим драгоценное сияние. Через какое-то мгновение он станет богом.

Холройд завис под потолком, глядя на манящую зеркальную поверхность, потом разжал руки и прыгнул вниз. Он оказался на верхней грани куба. И стал погружаться в него… Потом Холройд исчез. Проходили долгие томительные мгновения. Наконец из нижней грани куба, из днища магического трона, показалась стопа. Холройд прошел магический куб насквозь и обрушился на пол, упав с высоты в шестнадцать футов. Еще мгновение трон мерцал. Затем раздался слабый звук хлопка, и магический трон растаял, как лопнувший мыльный пузырь!

Холройд неподвижно, как мертвый, лежал на полу.

Напряженную тишину прервал звонкий смех Инезии. Лоони резко повернулась к золотоволосой богине. На ее юном нежном лице она увидела нескрываемую радость. Глаза Лоони расширились. Слабо вскрикнув, она бросилась к распростертому на полу неподвижному телу, полу-летя к нему, полу-падая на него. Холройд лежал на спине, запрокинув голову. Лоони принялась трясти и тормошить его, пытаясь поднять неподвижные веки. Она увидела неживые глаза и отдернула трясущуюся руку. Веки, слабо подрагивая, закрылись. И все это время, пока она пыталась вернуть возлюбленного к жизни, в ее ушах, не смолкая, гремел хохот Инезии.

Краска прилила к ее помертвевшим щекам.

— Он жив! — выдохнула она. И, стоя на коленях, склонилась над Холройдом, не в силах сдержать радостного изумления. Смех за ее спиной оборвался на визгливой ноте.

— Разумеется, он еще жив, — надменно сказала Инезия. — К сожалению, мне не удалось отыскать на пульте магического трона единственной смертоносной кнопки. Кстати говоря, я обнаружила этот пульт, когда пыталась уничтожить трон.

Голос золотоволосой богини звучал таким самодовольством, что это привело Лоони в возбуждение, граничащее с яростью. Она вскочила:

— Только не приписывай себе несуществующих заслуг! А то можно подумать, будто и это твоих рук дело!

— Я ни на что не претендую, — холодно возразила Инезия. — И удивлена не меньше тебя. Но теперь, когда уже все позади, мне совершенно ясно, что без моего вмешательства все же не обошлось.

Лоони не хотела верить, что это так. Если бы она сама хотя бы что-то подозревала, то любой ценой предотвратила бы катастрофу. Она уже хотела попросить Инезию объяснить ей, что же все-таки произошло, но, взглянув на торжествующее лицо соперницы, передумала. Инезия никогда не отвечала на вопросы. Зато она любила похвастаться. Так что сейчас или минутой позже Лоони все узнает без расспросов.

— Для меня очевидно, — высокомерно продолжала Инезия, — что Пта никогда не осмелился бы испытать энергию трона до того, как обретет полную магическую силу. Я нарушила изоляцию, и трон просто-напросто перегорел! — она поморщилась. — Мне трудно подобрать более удачное сравнение. Однако меня крайне удивило бы, если после всего этого Пта снова смог бы встать в круг власти.

Лоони горячо возразила:

— Зачем ему трон, если он привлечет на свою сторону миллиарды верующих женщин? Что, нечем ответить? Но было бы неплохо вспомнить то, что ты изо всех сил стараешься забыть: Пта всегда был более велик, чем любые, самые могучие его противники.

Инезия равнодушно пожала плечами. Глядя на нее, Лоони понимала, что они говорят на разных языках, ибо каждая была поглощена своим. Инезия, к примеру, с трудом сдерживала торжествующий крик. От нее сильно искрило. Все ее тело, казалось, дрожит, словно ее охватил неудержимый трепет, она была как в экстазе. Радостное возбуждение привело к тому, что даже пальцы ее дрожали. Странно, как при этом ей удалось сохранить нежный, мелодичный голос:

— Конечно, если бы он не боялся меня, у меня не оставалось бы ни одного шанса. Теперь я перевезу его в свою великую столицу Гадир, в Аккадистран, и ему придется пройти тропой всех гонволанцев, которых похищали и увозили в Аккадистран.

Ее хохот проскрежетал так же, как звон металла о стекло.

— Любопытно будет взглянуть, как божественное тело расчленят на части, разрубят, растерзают на куски. — Она сделала паузу и не без издевки закончила. — Пусть эти болваны-бунтовщики начнут наступление на Нуширван, и я пущу в дело своих небесных всадников!

Побелев как полотно, Лоони не могла отвести от Инезии глаз. Дважды она пыталась что-то сказать, но дважды не могла пошевелить пересохшими от страха губами. Инезия, отсмеявшись, посулила кровожадно:

— И не пытайся меня переубедить. Между Аккадистраном и Гонволаном отныне возможны только отношения полного сокрушительного разгрома!

Напоследок она сказала:

— Я повелю моим боевым летунам взять под наблюдение каждый молитвенный жезл в Гонволане. Пусть все поклоняются и возносят молитвы великой богине Инезии! А из всех верующих в Пта дур в Гонволане вскоре не останется ни одной. И на этом для Пта закончится вечная игра и круг власти. К тому времени он будет по-настоящему мертв.

Она замолчала. Ее глаза сверкали как звезды, ее лицо сияло молодостью и красотой. Инезия с воодушевлением воскликнула:

— Я еще окончательно не решила, какую установлю форму правления, когда подавлю последние очаги сопротивления. У замковой системы есть свои плюсы и минусы. Ее главный недостаток — она порождает слишком много бунтарей! И эти наглые негодяи осмеливаются выступать против меня!

Помолчав, Инезия мрачно продолжала:

— Не выношу, когда мне прекословят. Если бы не это… Да еще были бы у меня организаторские способности старины Пта, я могла бы даже не устоять перед искушением и вернуть ту старую форму правления, которая была при нем. Честно говоря, я никогда не могла до конца понять, зачем она. Однако в бытность Пта владыкой Гонволана это правление было весьма впечатляющим, но без него стало совершенно не управляемым, и все развалилось. Помнишь, дорогая Лоони, что произошло после того, как я свергла тебя? Мы поссорились, и я поняла, что правление двух независимых богинь — не более чем парадокс.