Н Шитова - Дерзкая

-- Она не шевелилась, не разговаривала...

-- Ей было больно, -- Юрка тоже возразил не Олегу, а лично Зинченко.

-- Она не открывала глаз и не реагировала ни на что... -продолжал Олег.

-- Просто была без сознания, -- немедленно парировал Юра. Зинченко, лицо которого выражало искреннее сочувствие, переводил взгляд с одного на другого, слушал и молчал, поняв, что друзьям сейчас легче разговаривать через посредника.

-- Кровь напоследок уже не текла из ран, -- выдохнул, наконец, Олег самое страшное и склонил голову.

-- То есть ты хочешь сказать, что Катька умерла? -холодно отчеканил Юра.

-- Не знаю! Не знаю!! -- Олег отчаянно замотал головой и ударил кулаком дверь так, что чуть не сбил ее с петель. -- Не знаю!!! Я!.. Ничего!!.. Не знаю!!!..

Его сумасшедшие крики оборвались внезапно, он метнулся обратно в холл и изо всех сил захлопнул за собой дверь. Юрий закрыл лицо руками, постоял несколько секунд в наступившей тишине и, добравшись до столика, сел рядом с Зинченко.

-- Мне не хотелось бы показаться жестоким, -- начал Зинченко, -- но впустую обнадеживать тебя было бы еще более жестоко...

Юра оглянулся на него:

-- Ну?

-- Судя по тому, сколько крови было на мостовой, когда я нашел Середу, тысяча против одного, что человек, потерявший эту кровь, умер.

-- Может быть, эта кровь не только Катина...

Зинченко вздохнул и положил руку на плечо Юрия:

-- Послушай меня... -- снова мягко начал он. -- Конечно, я не могу ничего утверждать, тем более если учесть, что в этом месте невозможно провести элементарную судебно-медицинскую экспертизу... Если говорить о подробностях случившегося, то там не было второй жертвы... Я верю всему, что рассказал Олег. Конечно, его здорово потрепали, но поверь мне: с головой у него все в порядке.

-- Да, я знаю, -- процедил Юра и замолчал, задумавшись.

-- Давай сделаем так, Орешин, -- Зинченко поднялся на ноги и взял куртку с кресла. -- Пока не стемнело, я доберусь до Кепы и попробую несколькими звонками расшевелить кое-кого... Если кому-то и выгодно похерить этот городок и оставить его в заложниках у маньяка, то я знаю нескольких парней наверху, которым не все равно.

-- Если ты выйдешь не на тех, тебя сделают, -- мрачно предупредил Юра. -- По себе знаю, это место под особым покровительством.

-- Руки у них коротки меня сделать. Пусть я взял отпуск, я помню, кто я такой, и какие мне даны полномочия. И они это помнят. Не знаю, чем еще занимается окопавшийся здесь придурок, но это похлеще всего, что я видел до сих пор, -- Зинченко раздраженно передернул плечами. -- Взорвать бы эту махину к чертям! Вместе с ее содержимым... Значит, договорились?

-- Твои штурмовики тут не помогут. Его не взять внутри Рая.

-- Значит, возьмем его в аду, -- отозвался Зинченко. -Выманить можно кого угодно и откуда угодно. Только нужно узнать, чем. Вот вы тут пока и помозгуйте. Особенно меня интересует, ограничивается ли сфера влияния этого парня границами Сылве. Могут ли его прихвостни орудовать за пределами города? Если нет, то почему?

-- Не забудь про серебро, -- напомнил Юра, когда Зинченко уже взялся за ручку двери.

-- Это, ей-богу, смешно... -- вздохнул Зинченко, и тут же поправился. -- Извини меня, я не это хотел сказать.

Зинченко вышел. Юрий прижал сигарету, от которой остался один фильтр, к поверхности столика и затем смахнул ее на пол. Несколько секунд он сидел неподвижно, потом согнулся, накрыв голову сцепленными руками и простонал что-то сквозь зубы.

Открылась дверь и вошел Олег, в других, целых джинсах и черной майке. Он был уже спокоен, только разметавшиеся длинные волосы и кровь, проступившая сквозь повязку на руке, напоминали о его недавнем взрыве.

-- Что дальше, Юрка? -- он сел рядом с другом.

-- Дальше вот что, -- отозвался Юра, резко разогнувшись. -- Ты помнишь наш разговор с Александром?

-- Да, и что?

-- Он говорил, что Катя очень нужна Извекову. Значит, он не мог убить ее.

-- И тем не менее, он сделал это.

-- Стоп! -- Юра нетерпеливо поднял руку. -- Он не мог убить ее... совсем.

Олег гневно нахмурился:

-- Ты о чем, босс? Ты считаешь, что существование в таком же виде, в каком жил Сашка Извеков, это нормально? По-твоему, это не значит, что мы ее потеряли?!

-- Мне все равно, кем она теперь будет, -- ответил Юра.

-- А мне нет! Превратить живую девчонку в мертвечину! Да я ему своими руками голову оторву!! -- возмутился Олег. -- Живой труп -- это уже не Катеринка...

-- Спокойно, старик. Сейчас мы с тобой...

Как ни старалась я удержать картину, злоба, отчаяние и острая жалость к себе и ребятам так подогрели меня, что изображение порвалось на глазах. Это было как безнадежный кошмарный сон, когда просыпаешься в ледяном поту от собственного крика.

Кажется, я тоже кричала. Но проснуться мне было не суждено. С воплем я поднялась с кресла, пытаясь разглядеть в искаженной и искривленной пока комнате моего ненавистного смертельного врага. Валерий лежал на софе бледный и неподвижный. Если бы он умер! Но увы! Он зашевелился и медленно встал на ноги.

Взглянув на меня, он поднял руку.

-- Я предупреждал, что это будет трудно. Мне тоже досталось: так долго пропускать через себя навылет полноценный контакт...

-- Что ты понимаешь про такие вещи, как "легко" и "трудно"? Ты же о меня ноги вытер!

Извеков пожал плечами. Разумеется, он не понимал, разве такому объяснишь что-нибудь о чужих страданиях, если для него не существует неприятностей, кроме своей собственной физической боли...

-- Постарайся забыть то, что сейчас видела, -- посоветовал Валерий. -- Твои друзья, конечно, переживают, но пройдет совсем немного времени, и они смирятся. Ты тоже перестанешь горевать, потому что мы с тобой вместе начнем делать нечто такое, что заставит тебя забыть свою жизнь...

Он опять пустился в свой горячечный бред, излагал, как по-писанному. Я не стала вслушиваться в его уже набившие оскомину обещания. Я до сих пор толком не поняла, что он от меня хочет, ради чего он мучает меня.

Я забралась в кресло, подобрала ноги, сцепила пальцы на колене и, закрыв глаза, переключилась на свои горькие мысли. Мне было жаль, что контакт прервался по моей вине. Я не смогла спокойно выслушать протест Олега. Я представляла, что ему не все равно, жива я или нет, но все же... Если бы только можно было вернуть все назад. А если это невозможно, то все теряет смысл, и меня, действительно, не должно больше быть, ребята никогда не должны узнать, что я все еще существую. Валерий прав, скоро они смирятся, и все у них пойдет своим чередом.

А я никогда не смирюсь. Потому что есть одна очевидная вещь, о которой я ни разу за три года толком не задумалась. Потому что я оставила по ту сторону Рая не просто сводного брата и коллегу. Я потеряла единственных людей, которые были для меня всем. И прежде всего Олежку. Он был мне больше, чем просто друг, неважно, знал он об этом, или нет. И потеря Олега страшнее всего, потому что я была уверена -- брат примет меня любую. А Олег нет. Извеков отнял у меня Олега навсегда. Этого я ему никогда не прощу...