Н Шитова - Дерзкая

-- Вы создали себе премилую жизнь, разве вы так уж ни на что и не способны?

-- Нас два миллиона. у нас есть все, но уже многие и многие поколения не в состоянии выполнять главное свое предназначение -- быть иерархами реальностей.

-- А чего ради?

Марсен бросил на меня взгляд, отчетливо говорящий о том, что он боялся этого разговора.

-- Я понимаю, вы тысячелетиями вкалываете для того, чтобы снова открыть эти самые двери. Эта напряженная работа стала для вас священной целью. Я всего неделю здесь, но только об этом и слышу. Теперь объясни, что дальше. Вот Виллен считает, что я завтра же открою ему дверь, и что дальше?

Задавая Марсену этот вопрос, я представила, что произойдет. Я открою дверь, и в нее первым вслед за мной пройдет убийца. Убийца моего брата.

Марсен не спешил отвечать.

-- Ты не знаешь или не можешь сказать правду?

-- Сестра иерарха имеет право знать все, -- уклончиво отозвался Марсен.

-- Так скажи.

-- Давным-давно, в течение нескольких тысячелетий Первый мир объединял все остальные миры. Верховный иерарх определял и корректировал развитие цивилизаций. Все делалось достаточно разумно и все были довольны, потому что не представляли себе другого положения вещей... -- сказал Марсен, резко разворачивая машину.

-- Кто берется это утверждать?

-- История. История Первого мира.

-- Но история других миров молчит об этом.

-- Это не значит, что правление иерархии Первого мира -миф.

-- Согласна. Но это не значит, что этот мир действительно Первый. Не знаю, как оно было раньше, но сейчас я могу заявить, что это мой мир -- Первый и самый изначальный. И именно мой мир должен верховенствовать, так как я могу оттуда войти в тысячи миров, а вы здесь заперты.

-- Но...

-- Чему же такому хорошему вы можете научить? Придворным заговорам, шантажу и клановым распрям и склокам? У нас всего этого в избытке и без вас.

Марсен угрюмо молчал. Вертолет шел по краю лесного оврага, на обрушившемся склоне которого притулились изогнутые деревья, отчаянно цеплявшиеся корнями за оставшуюся в пределах их досягаемости почву.

Неожиданный толчок изнутри почти бросил меня в обморок. Сначала я не поняла, в чем дело. Казалось, сердце остановилось. Звуки, запахи, ветер, бьющий в лицо сквозь дверные проемы вертолета -- все ушло на второй план.

-- Марсен, снижаемся. Чуть назад и вниз.

Он послушно повернул машину и аккуратно посадил ее прямо на обрыв оврага. Я выпрыгнула на землю. Красота неописуемая, тишина, покой, величавость нетронутой природы. Экологическая культура -- вот чему мог бы научить Первый мир. Я спрыгнула вниз на склон. Марсен двинулся следом. Он был тяжелее, и песок из-под его ног скользил вниз мощным потоком. Марсен словно съезжал вниз вместе с пластом песка.

Внизу на самом дне оврага я заметила что-то вроде пещеры. Расщелина, почва из которой была вынесена ветрами и талой водой, оголенные корни уже давно отмерших деревьев, присыпанные песком... И довольно большой, в человеческий рост, проем, ведущий вглубь, в толщу песчаного склона. Оттуда из этой чернеющей дыры исходил невероятной силы призыв. Именно оттуда.

Я посмотрела на Марсена. Он равнодушно обводил взглядом окрестности, и было ясно, что он ничего подобного не чувствует.

-- Ты знаешь это место?

Он неопределенно пожал плечами и проговорил:

-- Обыкновенное место. Таких оврагов в лесу сотни.

Если бы он только знал, как он не прав. Но в моих интересах было не разубеждать его.

Я села на торчащий из песка толстый сухой корень. Марсен встал поодаль. Такой ни на шаг не отпустит. Как же мне в следующий раз оторваться от него и добраться сюда? Неразрешимая задача, над которой стоит подумать.

-- Садись, что ты маячишь? -- я хлопнула ладонью по корню. Марсен покачал головой:

-- Я не имею права. Я на службе.

-- Сядь, в конце концов, Виллен сказал, что ты мне подчиняешься.

Марсен подошел, но не сел на корень рядом со мной, а опустился на песок. Я не стала настаивать, поскольку странный архаичный этикет этого мира никак не хотел укладываться в мои представления о том, как следует общаться людям.

-- Не сочти за дерзость, Рэста, но никогда не говори Виллену или кому-нибудь из его клана то, что ты мне говорила в вертолете, -- медленно произнес он, глядя в сторону.

-- Что же такого крамольного я сказала?

-- Я не хочу снова обсуждать вопрос о верховенстве миров, но за подобную... -- он слегка замялся.

-- ...ересь? -- помогла я ему.

-- Можно сказать и так. За это многие люди в течение веков платили жизнью.

-- Ну, допустим, я все-таки захочу прояснить этот вопрос. Что же меня ждет?

-- Смерть, -- как нечто совершенно естественное, сообщил Марсен.

-- А после?

-- Что после?

-- После смерти. Что будет с моим сознанием после смерти? Оно ведь, кажется, вечное и бессмертное.

-- Оно будет блуждать в глубинных мирах, пока не воплотится во вновь рожденных личностях, одной или нескольких.

-- Так стоит ли горевать о собственной смерти, если в любом случае есть перспектива?

Марсен невесело засмеялся:

-- Все равно хочется задержаться в этой жизни.

-- А-а, даже несмотря на перспективу бессмертия? Личные ощущения расходятся с официальными ожиданиями? Так вот, мои личные ощущения после перемещения по нескольким мирам сильно расходятся с официальной доктриной верховенства вашей так называемой иерархии. Отчего-то меня не вдохновляет ни мое новое высокое положение в вашем мире, ни те надежды, что возлагает на меня Виллен. И боюсь, мне придется его сильно разочаровать.

-- Тебе незачем мне об этом говорить, -- Марсен был в смятении.

-- Тебе тоже незачем говорить об этом Виллену, если это тебя беспокоит. Я сама ему скажу.

-- Как хочешь. Только зря ты думаешь, что твой отказ надолго отдалит проникновение Первого мира в другие реальности, -- печально ответил Марсен. -- Я принадлежу к тому же клану, что и Даррина. Наши люди сплотились вокруг Виллена в надежде впоследствии получить многое в иных мирах. И они помогут Виллену, так же как они помогают ему сейчас своим молчанием.

-- Молчанием о чем?

-- О том, что Виллен ждет своего преображения. О том, что он не по праву занимает свое верховное положение. Когда он сам сможет открыть дверь, все поймут то, о чем сегодня знают лишь несколько человек. Но к тому моменту Виллен-обманщик превратится в их глазах во всесильного Виллена-предводителя, истинного иерарха реальностей, открывающего пути. Он будет прощен.

Молчаливый телохранитель, дежурящий в холле, как много он знал. Как ошибался Виллен. Наверняка неглупый, уже многих осиливший и вырвавший себе и своему роду надлежащее положение, Виллен оказался просто игрушкой для теневых "серых кардиналов". Волшебная сказка о высших правителях миров обернулась обычной возней под ковром.