Н Шитова - Уникум

Егор стиснул зубы. Хотелось хорошенько врезать Осташову, несмотря на то, что ни в чем особом тот пока не провинился. Пытаясь унять пустой гнев, Егор наклонился, вцепился в волосы и зажмурился.

Машина встала.

Осташов вынул ключи, позвякал ими, помолчал немного, потом сказал терпеливо:

- Чудной ты парень, Страж... Вечно ищешь виноватых. А нет виноватых. Каждый виноват сам в своих неприятностях. Родька где-то промахнулся, и вот теперь за жизнь цепляется. Ты лопухнулся по-крупному с Кошарским, теперь вот бегай по закоулкам... Вполне возможно, и я сделал досадную ошибку, что с вами двоими связался... - рука Осташова потрепала Егора за плечо: - Если что-то не так, извини, я не хотел накалять страсти... Скорее бы Родион и вправду оклемался, а иначе ты без него совсем с ума сойдешь, и мы все вслед за тобой...

Егор разогнулся и взглянул на приятеля. Светлые глаза Влада излучали искреннее сочувствие.

- Кстати, - добавил Осташов. - Мы приехали.

Авто Влада остановилось около низкой арки. Можно было бы въехать и

во дворик, но там уже стояло несколько машин, а Осташов не любил толкаться

и собачиться с автолюбителями.

В нескольких десятках метров шумел Невский, а здесь, в тихом переулке было почти безлюдно, проскальзывали одинокие автомобили, скромно пестрели небольшие вывески фирм и фирмочек, стрелками направляющие клиентов в вонючие проходные дворы...

- Спасибо, что подвез... - буркнул Егор. - Я пойду.

- Что у тебя за дело к Марьяну? - осторожно уточнил Осташов.

- Дело не дело, а несколько вопросов есть.

- По шее тебе не накостыляют за эти вопросы? - усмехнулся Осташов и достал из кармана пачку сигарет.

- Ни фига, не накостыляют, - натянуто улыбнулся Егор. - Я теперь прославленный потрошитель, так авось поостерегутся...

- Ну-ну, - хмыкнул Осташов, прикуривая. - Шути дальше... Я уж тебя тут подожду. А то с тобой под ручку нынче небезопасно разгуливать.

- Да не жди меня, Влад... А впрочем, как хочешь... - Егор, задерживая дыхание, выбрался из наполнившейся едким дымом машины. К курениею оба Березина питали стойкое врожденное отвращение.

Глава 17. Совсем, как в Голливуде.

- Следите за моей рукой!..

Родион с трудом повернул голову вслед за расплывающимся силуэтом.

- Глазами, глазами следите! Головой не вертеть...

Куда движется рука врача и движется ли она вообще, Родиону было не понятно.

- Попробуем еще раз. Видите руку? Следите за ней... - повторил врач.

- Налево... Теперь направо...

Силуэт потемнел, приблизился, и Родион различил усталое мужское лицо прямо перед собой.

- Вы меня слышите?

- Слышу... - язык не повиновался, норовил вывалиться наружу.

- Вы понимаете, чего я от вас добиваюсь?

- Понимаю, - хрипло прошептал Родион.

- Тогда сосредоточьтесь! - требовательно проговорил врач и снова выпрямился. - Пока я не вижу доказательств того, что вы меня понимаете...

Родион вздохнул, прикрыл глаза, потом открыл их и попытался сконцентрировать взгляд на руке врача. От напряжения заломило виски, но рука приняла наконец четкий силуэт.

- Отлично, - с облегчением обронил врач. - Теперь следите за рукой.

Ладонь с оттопыренным пальцем поплыла влево, и Родион добросовестно проводил ее взглядом до самой крайней точки. Рука двинулась в противоположную сторону, Родиону удалось держаться в напряжении еще пару секунд, потом перед глазами все почернело, и он зажмурился:

- Не могу больше...

- Не расстраивайтесь. Это нормально. Ваш организм перенес разрушительный удар, и не удивительно, что вам трудно. Восстановление функций нервной системы займет некоторое время... - голос врача уже утратил строгость и зазвучал абсолютно спокойно.

- И какое же время это займет? - тревожно проговорил Родион.

После упражнений на концентрацию он чувствовал необычную, прямо-таки съедающую слабость.

- Не паникуйте, больной, - усмехнулся врач. - Еще два часа назад я не мог сказать наверняка, выйдете ли вы вообще из этого состояния, а вы уже хотите, чтобы я назвал вам день выписки...

- А что со мной было?

- Трудно сказать. Не забивайте себе голову. Отдыхайте. К вечеру станут известны результаты анализов. Если тенденция к улучшению сохранится, завтра я передам вас в отделение интенсивной терапии. А пока на всякий случай системы будут наготове. Тревожная кнопка у вас на бортике кровати справа. Персонал будет постоянно наблдюать за вами...

Родион не стал больше выспрашивать, понимая, что определенного ответа все равно не добьется.

- Скажите, ваши трюки... - произнес вдруг врач, немного смущаясь.

- Наверное, это очень сложно технически, да и дорого?

Родион еле сдержал тяжелый вздох. В который раз соотечественники принимали его за Копперфильда. Вообще-то Родион привык к таким предположениям, но почему-то не мог смириться. В его личном кодексе об оскорблениях и обидах сей проступок подлежал нестрогому наказанию. Однако в таком разбитом состоянии устраивать шоу ему не хотелось. Если пытаться разубедить каждого встречного скептика, никаких сил не хватит.

- А вдруг мои трюки вовсе не технические? - лениво усмехнулся Родион.

- Ну, конечно, - скривился врач. - Понимаю: коммерческая тайна прежде всего... Мне-то безразлично, каким способом вы обманываете зрителя. Для администрации больницы имеет значение только то, что медицинской помощью и оборудованием высшей категории вы пользуетесь за хорошие деньги...

Родион пожал плечами и промолчал. Он был злопамятен, но врачу знать об этом совсем не обязательно.

- Вы оденете меня? - спросил Родион. То, что он лежал голышом под тонким одеялом, беспокоило его.

Врач же пожал плечами и сухо пояснил:

- Когда мы убедимся, что нам больше не понадобится немедленный доступ к вашему телу, вам обязательно принесут одежду...

Кажется, врач тоже был из обидчивых. Он еще немного повозился с аппаратурой, что-то выключил, что-то переключил и удалился.

Родион вздохнул с облегчением. Не очень-то доверял он медицине вообще, а этому худосочному скептику в частности. Тем более, что не было ни капли его заслуги в том, что Родион вышел из забытья.

Ощущения Родиона при уходе и при возвращении совершенно не вязались с множеством опубликованных свидетельств людей, побывавших в аналогичной ситуации. Не было ни бесконечных извилистых туннелей-колодцев, не было лучезарного сияния и фигуры в белых одеждах, встречающей вновьприбывающих строгим, но добрым гласом...

Сейчас Родион не чувствовал ничего, кроме досады... Надо же было так дешево купиться на примитивную игру Кошарского и его своры! Взяли какого-то доходягу, парик лохматый ему надели да и выпустили в гримерку. А его светлость великий фокусник чуть лужу от страха не напустил. А может быть даже и напустил, поди вспомни сейчас... Стыдобушки-то! Ведь никто, даже Страж не поверит в то, что Родиона навестил лохматый маньяк из детства...