Анна Богданец - Клуб любителей фантастики, 2004

В коридоре загромыхали шаги.

— Быстрей!

Эксперт трясущимися руками вынул пузырек, отколупнул крышечку.

— П-пусто…

— Что-о-о?!

— Кончились… в обед собирался купить…

— Ч-черт!

— Погоди…

Эксперт на четвереньках проворно пополз вдоль плинтуса, потом столь же проворно вернулся. В руке он держал потерянную в пятницу таблетку.

— Грязная только…

— Не имеет значения, — сказал изобретатель, отбрасывая крышку с коробки и укладывая драже на чашечку. — Только учти, что нас с тобой в новом времени может и не быть.

— Нас и в этом сейчас не будет, — пролепетал эксперт, глядя поверх плеча изобретателя.

На пороге стояли семь абсолютно одинаковых фигур. (В здание они вошли ввосьмером, но восьмой наступил на ногу седьмому, и тот застрелил невежу в упор) Гримаса на их лицах тоже была одна на всех — брезгливо-надменная, как у автомобилиста, прущего через пешеходный переход на красный. Одинаковым движением, почти синхронно, они подняли свои страшные пистолеты.

— Жми! — только и успел крикнуть эксперт.

То было самое главное слово в его жизни.

С тем и не будет забыт, мог бы сказать поэт.

Дембель

21 сентября, Плутон,

дот номер семь

«…А возвращение мое, любезная Катерина Матвеевна, откладывается на неопределенный срок, поскольку замечен в нашем районе (местоположение коего раскрывать я прав не имею по причине секретности) объект, могущий оказаться возможным супостатом. Что ж, наше дело, сами понимаете, ратное, зато тем желанней и слаще будет наша с Вами встреча», — написал Федор на сенсорном экране бортового коммуникатора и вздохнул.

Только и оставалось что ждать и надеяться. А это непросто, ох, непросто, когда тебе двадцать, и год из них ты торчишь на окраине системы, в метановой пустыне, и служба, почитай, закончилась, но объявили боевую готовность, а дома, в Мухованске, ждет Катька — румяная да смешливая, с горячими мягкими руками, и…

«Стоп!» — скомандовал себе Федор.

Дальше нельзя. Чего себя зря расстраивать? Тем слаще будет встреча, всё правильно он написал. Это мерикосам на Хароне удобно, у них с этим нет проблем: говорят, на каждого комплект гуттаперчевых баб. Тьфу! На урановых батарейках, между прочим. Странные ребята. Им, похоже, всё равно, что резиновая женщина, что любимая. Но хлопцы дружелюбные. Предлагали меняться — на водку, но комбат отказался. Во-вторых, нам не надо, как сказал классик, счастья, похожего на горе, а, во-первых, водка нам и самим нужна… Все-таки молодчина тот парень с нептунской базы стратегических бомберов, что лет двадцать назад изобрел способ перегонки антифриза в водку экстра-класса. Земляк, между прочим…

Экран внешней связи осветился внезапно. Федор мгновенно защелкнул ворот скафандра (неудобно дежурить в костюмах высшей защиты, но делать нечего — положено) и выпрямился, выкатил глаза, готовясь к рапорту. Однако вместо офицера на экране возник какой-то бородавчатый осьминог.

«С неизвестного объекта, — подумал Федор. — Надо оповестить…»

Он пощелкал тумблерами, но связи не было — ни на одном канале. Пришелец, похоже, блокировал дот целиком. Вот это техника!

И Харон с американской батареей сейчас закрыт планетой. Влип.

— Я разведчик ударной эскадры, — загудел вдруг динамик. — Предлагаю законсервировать огневую точку и ждать дальнейших указаний. Иначе ты будешь уничтожен.

Говорил пришелец, сто пудов.

«Врет, — подумал Федор, пристально всматриваясь в бородавчатого. — По роже видно — какой-то прощелыга межзвездный».

А вдруг нет? Может, за ним действительно эскадра? Что делать?

Как бы то ни было, согласно уставу, потерявший связь дот превращается в полностью автономную боевую единицу, и принятие решений ложится на его бомбардира. То есть на него, Федора. Можно сдаться, да. Выйти на поверхность и махать белым флагом до опупения. Если повезет — пощадят. Да только как потом Катьку целовать — пряча глаза-то? А если этому уроду Катька глянется, а?

Тонкий стилус хрустнул в напрягшихся пальцах, и Федор разжал кулак. Бросил на пол обломки сенсорной палочки. Спокойно. Холодная голова нужна. Вот так, молодец. Первым делом подключить батареи каскадом… нужен один залп, но ха-а-ароший. Второго залпа этот гад сделать не даст. Подключил, всё. Теперь наводим, не суетясь…

Куда нечеловеку податься

21 сентября, орбита Плутона,

межзвездный шлюп

Можно было оставить эту базу в покое, но нечеловек решил посмотреть, как местная фауна отреагирует на контакт. Информация пригодится для жатвы. Тем более что излучатели у них смешные, стреляют, как определил Лингом, маломощными очередями. Его защита их легко выдержит.

Нечеловек принял Угрожающую Позу-триста.

Похоже, испугался стрелок, отметил он, снисходительно наблюдая сквозь Лингома, как мечется в своем каземате жалкий представитель местной формы жизни.

Внезапно тот замер и обратил лицо к нечеловеку. Губы его шевельнулись.

— Что он говорит? — спросил нечеловек. — Сдается? Или молится?

Громадный рубиновый шар плазмы — гораздо более тугой и объемный, чем можно было ожидать, — вдруг вспух над планетой и ринулся навстречу шлюпу.

— Пошел… ты… — начал переводить Лингом. Конец короткой фразы он перевести не успел…

Рисунки Виктора ДУНЬКО

Иовер жил на равнине. Впрочем, слово «жил» не совсем соответствует тому состоянию, в котором пребывал Иовер… Иовер был равниной? Чувствовал себя равниной? Как бы там ни было, Иовер сбрасывал листву с деревьев зимой, расцветал весной, переводил стада травоядных с одного пастбища на другое… И направлял стаи хищников за ними… И танцевал на рассвете, встречая Свет и Тепло.

Когда-то давно… А может, недавно? Для бытия Иовера понятие «давности» было не вполне адекватным. В общем, когда-то прежде Иовер озаботился тем, чтобы заменить примитивные формы жизни на равнине более совершенными, более соответствующие тем условиям, которые диктовались Светом и Теплом, либо их отсутствием. Однако и кое-кто из прежних существ выжил, хотя и проигрывал эволюционировавшим собратьям. Для этих, прежних, Иовер заботливо выделил сырые затененные участки равнины, где они могли бы продолжать свой жизненный цикл без излишнего опасения встретиться с лучше приспособленными конкурентами…