Валерий Гвоздей - Клуб любителей фантастики, 2013

— Вы из Франции?

— Почему вы решили? — Я на всякий случай простодушно улыбнулся.

— Французский акцент.

— Как вы охарактеризуете свой? Парень остановился, вынудив и меня остановиться:

— Вы не ответили на мой вопрос.

Его лицо вдруг стало оплывать, черты обретали странную текучесть.

Глядя в тёмные глаза Моралеса, я почувствовал головокружение.

В этих глазах была зияющая, ледяная бездна.

Зазвенело в ушах. Предметы заколыхались в серой пелене, которая сменилась чернотой.

Я полетел куда-то вниз…

Открыв глаза, увидел над собой две шеренги люстр и потолок.

До потолка, наверное, метров около пятнадцати. Он коричневый, под дерево, с крупными вставками росписи, вроде голубых небес с облаками. Впрочем, дерево, скорее всего, натуральное.

— Вам лучше? — участливо поинтересовался чернокожий в форме охранника.

— Да… Где Моралес?

— Какой Моралес? Вы потеряли сознание — перетрудились, наверное. Молодой человек в спортивной куртке вызвал меня.

— Где он?

Через силу я пытался встать.

Колени подломились, я снова лёг на пол.

— Вам нельзя двигаться!.. — испугался чёрный охранник. — Подождите, сейчас парамедики явятся. Лежите, пожалуйста. Не шевелитесь.

Моралес непрост, сразу раскусил меня. Свалил каким-то гипнозом. Я спугнул его…

Потом явились парамедики, увезли несчастного иностранца, который по неосторожности перетрудился в библиотеке Нью-Йорка.

Придя в себя, я позвонил американским коллегам.

Что «вечному студенту» можно инкриминировать?

Только подделку документов, получение образовательных, платных и бесплатных, услуг, на основании поддельных документов.

Все счета, в том числе и связанные с образованием, парень оплачивал сполна, из неведомых источников.

Задержать Моралеса не удалось. Полагаю, он выехал из страны, хотя ни одна камера наблюдения, в портах, в аэропортах, на железнодорожных вокзалах, никого с лицом Моралеса не заметила. Ещё бы.

В момент отъезда лицо у него было иное.

Конечно, я не могу доказать то, что понял о «вечном студенте».

Он не человек.

Кто?

Не знаю.

Хочет встать над миром. И в этом свете настойчивое стремление в совершенстве изучить методику управления людьми наполняется каким-то жутким смыслом. Использует накопленные человечеством знания — против человечества. Очень хитро.

Очень просто.

Видя на экране телевизора набирающих силу политиков разных стран, я вглядывался: он, не он?

Примет любой внешний облик.

Только внутренняя суть не изменится, та, что я разглядел в его глазах.

Нашёл по глазам.

Европеец средних лет.

Пока не президент.

Охрана пока так себе.

Его лоб в перекрестии визирных меток. Я буду стрелять в голову.

Надеюсь, такой выстрел для него смертелен. ТМ

21:30 — показывали часы на руке у Сигизмунда Бахтияровича. 22:30 — будильник на столе перед ним. На первый взгляд, ничем не примечательное расхождение показаний между двумя приборами для отсчёта времени. Однако их обладателя оно приводило в дикий восторг. Он то хлопал себя руками по лысине, то шёл вприсядку по кругу. Причина такого взрыва эмоций была проста — машина времени, изобретённая талантливым инженером С.Б. Ивановым, действительно работала.

Только что в своей лаборатории он произвёл пробный запуск установки, выставив таймер временного прыжка ровно на шестьдесят минут вперёд.

И через мгновение очутился в будущем, пускай и отстоящем от его времени всего на один час.

Внутри Иванова бушевала буря чувств. «Всего лишь один час для человека, но целая эра для человечества», — гордо, но неоригинально думал он.

Два последних десятилетия он работал над созданием машины времени. Все эти годы Сигизмунд Бахтиярович не пил, не курил, не увлекался азартными играми и не ухаживал за чужими жёнами даже на черноморском побережье. Вместо этого он строил графики, решал формулы и паял схемы в своём крохотном кабинете на втором этаже Института по изучению времени. Но теперь Иванов был готов восполнить все свои прошлые жизненные потери торжеством первооткрывателя и будущего нобелевского лауреата и миллионера. Однако первым делом изобретатель намеревался прокатиться по времени. Он не испытывал иллюзий по поводу будущего своего изобретения, резонно опасаясь государства в погонах и без них. «Пока на машину времени не наложили лапу, — рассуждал он, ничуть не сомневаясь, что так оно и случится, — ею нужно попользоваться».

Эйфория открытия сделала с Ивановым то, что не могли сотворить с ним ни родители, ни общество, — внезапно он почувствовал себя отважным и неудержимым… Изобретатель уселся поудобнее на своей машине времени, смонтированной в единое целое с мотоциклом «Урал», установил таймер на сто лет вперёд и нажал клавишу «Пуск»…

И мгновенно окружающее его пространство изменилось. Лаборатория исчезла, её стены, пол и потолок скрылись в тумане. Иванова на машине времени окружало огромное облако. Он покрутил головой — белёсая субстанция обволакивала его не только со всех сторон, но даже сверху и снизу. Изобретатель висел внутри неё, но не испытывал от этого ни малейшего дискомфорта. Ещё ему почудилась пара красных вспышек… Иванов подождал несколько секунд. Картина вокруг не менялась. «Х-м-м, какой-то побочный эффект от перемещения во времени»? — подумал Сигизмунд Бахтиярович и снова нажал на «Пуск».

Теперь красный цвет вокруг Иванова проявился более чётко. В голову изобретателю пришла аналогия с закатом, когда лучи заходящего солнца подсвечивают розовым края облаков. Однако сам туман никуда не исчез. «Неужели мой аппарат сломался? — мелькнула мысль у Иванова. — Или через сто лет весь наш мир накрылся… одним большим облаком?»

Он вновь нацелил палец на пусковую кнопку, но нажать не успел. Из тумана впереди машины времени навстречу изобретателю вышел усатый человек лет сорока с рыжими волосами. На его кожаной куртке виднелись три крупные буквы на кириллице — Д, В и С, а в руке он держал предмет, подозрительно напоминающий чёрно-белый жезл гаишников из эпохи изобретателя.

Человек, ступая прямо по туману, неторопливо подошёл к обомлевшему Иванову и, глядя ему в глаза, произнёс сакраментальное:

— Нарушаем?

Отвисшая челюсть Иванова смогла отреагировать на вопрос лишь классическим:

— А?

Рыжеусый, взяв полосатую «палочку» в правую руку, постучал ею по ладони левой, и снова вопросил:

— Почему нарушаете, гражданин?

Иванов слегка пришёл в себя: