Гарри Гаррисон - Мир смерти

Он медленно продолжал путь, сжимая в руке кинжал, постоянно озираясь и прислушиваясь. Заметив впереди темную тушу, наполовину скрытую травой, он замер на месте.

Головой к нему, распахнув пасть в предсмертном ужасе, лежал мертвый ящер. Убийцы видно не было. Шаг за шагом Брайон осторожно продвигался вперед, пока не убедился, что в траве никто не прячется. Держа наготове кинжал, он обошел тушу. Горло животного было аккуратно перерезано; он не смог бы управиться лучше и своим ножом.

Пораженный зрелищем, он замер. Рана была слишком ровная. Такая же, только крупнее, виднелась и на боку. Даже и не рана, а скорее разрез. Одна из ног чудовища была отрезана. Отрезана очень аккуратно, прямо по суставу. Никакое животное не смогло бы этого сделать ни клыками, ни когтями.

Это могло сделать животное, вооруженное очень острым ножом.

Брайон вгляделся в густую тень небольшой рощицы, стоявшей неподалеку. Неужели за ним наблюдают чьи-то глаза? Неужели на этой планете есть разумная жизнь? Неужели это глаза человека?

Надо было все обдумать без суеты. Брайон понял это, как только увидел аккуратно разрезанную тушу. Он осторожно спрятал кинжал в ножны и медленно сел на землю, лицом к озеру, ненавязчиво наблюдая за рощей уголком глаза. Единственное, что было видно, как ветер ерошит траву и рябит поверхность озера.

Животное, несомненно, было убито разумными существами. Людьми или инопланетянами, которые разрезали ножами тушу и скрылись, прихватив с собой мясо. Кем бы они ни были, но, заметив его, спрятались среди деревьев. И, похоже, наблюдают оттуда. Он расслабился и попытался вступить в контакт, но телепатия как средство общения на больших расстояниях никуда не годилась: мысли людей хорошо читались лишь тогда, когда находились поблизости, с увеличением дистанции чувствительность резко понижалась. Собравшись, он все-таки сделал попытку. Неподалеку было какое-то живое существо. Вот и все, что удалось понять. Ощущение было слишком слабым, чтобы судить наверняка; это могло быть что угодно: инопланетянин, перепуганное животное или человек. Как бы там ни было, но эмоциональный поток был ровным, если расшевелить чувства, то читать их будет намного легче.

Брайон неожиданно подпрыгнул вверх с диким криком. Приземлившись, обошел тушу вокруг, не переставая кричать. Описав полный круг, с довольной улыбкой уселся на землю.

Наверняка рядом кто-то был. Причем не местная рептилия и не иная форма жизни. Это была реакция человека, очень, правда, напуганного прыжками и криками Брайона. Человек был один, мужчина, и он наблюдал за ним, укрывшись за листвой деревьев. Насмерть перепуганный. Внезапные крики пробудили в нем эмоции. Он боялся Брайона.

Невзирая на охвативший человека ужас, необходимо было вступить с ним в контакт. Но как это осуществить? Брайон опустил взгляд на лежащую рядом тушу. Может сработать. Как ни неаппетитно выглядело сочащееся зеленой кровью мясо, для человеческих существ оно, должно быть, съедобно. А в том, что за ним наблюдает человек, сомневаться не приходилось, эмоции были чисто человеческие. И этот человек убил животное ради пропитания, но при появлении Брайона скрылся с единственным куском. Необходимо сделать дружественный жест.

Брайон рассек бедренный сустав и отделил от туши оставшуюся заднюю ногу. Потом поднял ее и, держа перед собой, медленно пошел к деревьям, двигаясь в сторону наблюдавшего за ним человека. Дошел до первого дерева, одним махом срубил толстую ветку, надрезал сухожилие и насадил ногу на сук.

Шаг первый. Если охотник возьмет мясо, это будет означать, что общение в каком-то смысле началось. А пока есть время наполнить бутылку водой. Он добрел до берега по тропинкам, которые протоптали в траве животные, продрался сквозь прибрежную растительность и по пояс вошел в воду. Здесь она была чистой, без мути. Брайон сначала попробовал ее на вкус и только потом наполнил бутылку. Когда он вернулся, солнце уже склонилось к самому горизонту. Стайка летучих ящериц, усевшись на тушу, рвала мясо зубастыми челюстями. Заметив его приближение, они неохотно взлетели, издавая пронзительные крики. Прикрыв глаза рукой, он глянул на заходящее солнце. Нога исчезла, но охотник был еще здесь. Теперь оставалось одно — ждать. Но только не рядом с тушей. Это было бы опрометчиво. Ящерицы с пронзительными воплями все еще кружили над головой; они наверняка привлекут сюда более крупных любителей падали. Брайон медленно побрел к роще, направляясь в самый дальний ее конец, подальше от того места, где спрятался охотник, намеренно держась на виду.

С наступлением темноты Брайон почувствовал, что человек уходит в глубь леса, ощущение его присутствия было уже на грани восприятия. Похоже, он хочет уберечься от возможных ночных неприятностей. Брайону их тоже не хотелось. Он разровнял листья под кроной большого дерева и уснул, крепко сжимая в руке кинжал. Сквозь легкий сон он ясно сознавал окружающее. Среди ночи его разбудило какое-то животное. Оно почуяло его присутствие и обошло далеко стороной. Остаток ночи прошел спокойно. С первыми лучами солнца он встал, бодрый и отдохнувший.

Охотник был еще здесь и снова следил за ним. Брайон ощутил всплеск эмоций, когда двинулся из леса на равнину. Страх по-прежнему был силен, но к нему уже примешивалось любопытство.

Ожидание — работа нелегкая. Ближе к полудню Брайону до смерти надоело сидеть и ждать, когда хоть что-нибудь произойдет. Вдали паслись стада, в безоблачном небе все выше поднималось солнце. В полдень он немного перекусил, запивая пищу озерной водой. И от нечего делать принялся слагать поэму об окружающем пейзаже, но это оказалось еще скучнее, чем само ожидание. Потом сам с собой поиграл в уме в шахматы, но на двадцатом ходу черных сбился и бросил эту затею. После полудня Брайон потерял всякое терпение. Охотнику, видимо, нравилось просто лежать в укрытии и наблюдать за ним. Эту забаву пора прекратить. Брайон встал, потянулся, потом развернулся и двинулся в его сторону.

Взрыв страха был так силен и отчетлив, что Брайон смог без труда определить точное место, где спрятался человек, — за огромным стволом поваленного дерева. Он тут же остановился и поднял пустые руки над головой. Паника улеглась, но страх остался, начисто при этом заглушив любопытство, которое заставляло охотника наблюдать весь день. Чувства смешались, теперь это была смесь жадности и страха. Брайон сделал шаг вперед, и страх тут же пересилил — человек побежал. Когда Брайон подошел к его укрытию, то сразу понял, что означала эта смесь эмоций. Обе ноги остались лежать на месте. Они были слишком тяжелы для беглеца, а потому он их бросил. Брайон, нагнувшись, взял в каждую руку по ноге, легко закинул на плечи и двинулся по следу.