Феликс Дымов - Санаторий

Давление технической цивилизации на природу и в этом отдаленном углу усиливается с каждым годом. Ему помогает веками складывавшийся у местного населения взгляд на лес, как на источник благ, о восстановлении которого не нужно заботиться. “От тайги не убудет…” — можно слышать до сих пор.

Начиная с 1961 года участники метеоритных конференций неоднократно принимали решения — ходатайствовать об объявлении района Тунгусского падения заповедником или хотя бы заказником (т. е. “временным заповедником”). Но рекомендации метеоритных конференций не имели, естественно, силы закона. Попытка актива КСЭ в конце 60-х практически решить вопрос с заказником окончилась безрезультатно. Никто не был против, но никто и не хотел брать на себя официальную ответственность за уголок тайги, расположенной в краю, “куда Макар телят не гонял”…

Только в 1987 году, после настойчивых усилий, предпринятых томскими учеными, возглавляющими штаб КСЭ, — Н. В. Васильевым, Ю. А. Львовым, Г. Ф. Плехановым, имеющее силу закона решение об объявлении территории Тунгусского вывала республиканским заказником сроком на 20 лет стало наконец фактом. Решающее значение в принятии этого решения сыграла поддержка инициативы КСЭ Красноярским институтом леса и древесины. Однако это решение, как и многие подобные ему, может остаться на бумаге, если не будет подкреплено делом. Ежегодных добровольных экспедиций, работающих не более двух месяцев в году, недостаточно, чтобы сохранить заповедный район. В нем необходимо организовать непрерывно действующий научный стационар — комплексную биосферно-геофизическую станцию.

Она должна стать базой для работ, ведущихся Комплексной самодеятельной экспедицией и всеми учеными-добровольцами, независимо от их взглядов на природу Тунгусского явления. Фундамент для такого стационара реально существует — это и традиция ежегодных экспедиционных работ, и опыт их организации, и изба-лаборатория, построенная участниками КСЭ, и даже запасы провианта, сохраняющиеся в куликовских лабазах для очередной экспедиции… Не последнюю роль играет понимание важности ведущихся научных работ партийными и советскими руководителями Эвенкии и Тунгусско-Чунского района.

Однако для научной общественности необходимость продолжения исследований района Тунгусской катастрофы пока далеко не очевидна. Дело, наверное, не только в том, что мы “ленивы и нелюбопытны”, как и современники А. С. Пушкина, которым он в момент раздражения подарил такую характеристику. Скорее всего, равнодушие “большой науки” к вопросу, который журналисты именуют “загадкой века”, объясняется сосредоточенностью современных ученых на вопросах, которые сегодня кажутся наиболее злободневными, а также утратой интереса к темам, не несущим немедленного и очевидного результата для техники и технологии.

Ветераны Тунгусской проблемы убеждены, что для геофизики, экологии, генетики, лесоведения район встречи Земли с гостем из Космоса не менее важен, чем безлюдные и все еще неиндустриализированные земли Антарктиды и Арктики, вулканы Камчатки, дебри Сихотэ-Алиня, горы Памира. А ведь никто не сомневается в необходимости сохранения действующих там научных стационаров!

Объединение возможностей экспедиций ученых-добровольцев с возможностями биосферно-геофизической станции в Ванаваре (или на Заимке Кулика) позволит резко поднять результативность ведущихся исследований и осуществить программы, оказавшиеся неподъемными для академических научных центров и отдельных ученых. Ведь сделано уже сейчас очень много!

Н. В. Васильев и Ю. А. Львов в статье “О необходимости заповедования района Тунгусской катастрофы” подчеркивают: “…Ни один район на севере Средней Сибири не был объектом столь пристального внимания, хотя и несколько одностороннего, специалистов в различных областях естествознания, как район падения Тунгусского метеорита. К настоящему времени он достаточно полно изучен геологами и палеовулканологами, детально описано состояние его лесов и болот, выявлены многие биологические особенности его флоры и фауны. Заповедование стимулировало бы дальнейшее использование его в качестве опорного полигона для комплексного изучения специфики природы среднетаежной подзоны Средней Сибири”.

Но сохранение экологического полигона для наук о природе — это только один из доводов в пользу расширения научных исследований в междуречье Хушмо-Кимчу. “Следует иметь в виду, — продолжают авторы упомянутой статьи, — что природа Тунгусского метеорита остается во многом загадочной. Из числа предложенных для объяснений Тунгусской катастрофы версий наиболее аргументированной ныне является гипотеза о столкновении Земли с ядром небольшой кометы. Если эта гипотеза будет подтверждена, научный интерес к району Тунгусского падения резко возрастет, т. к. и этом случае он окажется единственным на земной поверхности “пятном”, содержащим недавнее (менее ста лет) массовое выпадение космического материала, определение состава и свойств которого является одним из ключевых моментов для понимания происхождения и эволюции Солнечной системы. Не меньший научный интерес вызовет этот район в случае подтверждения альтернативной гипотезы об искусственной природе Тунгусского метеорита”.

В начале 60-х годов К. П. Флоренский и другие исследователи старшего поколения избегали термина “Тунгусская катастрофа”, а если иногда были вынуждены его упоминать, то приводили только в кавычках — он казался излишне эмоциональным, “ненаучным”. Но к началу 80-х годов грозное слово “катастрофа” перестало быть достоянием только поэтов и журналистов. Оно замелькало и в научных статьях, появилось на обложках академических монографий. “Теория катастроф”, физика катастрофических явлений, “ядерная катастрофа”, “экологическая катастрофа”…

В 80-х годах научный интерес к Тунгусскому событию 1908 года приобретает новую грань — его начинают рассматривать как достаточно хорошо изученную модель катастрофического явления на нашей планете. Так, коллектив американских ученых из исследовательского центра НАСА проанализировал оптико-атмосферные аномалии 1908 года, рассмотрел возможные многолетние последствия Тунгусской катастрофы и поставил вопрос о его аналогах в истории Земли. Руководитель этого коллектива Р. Тюрко обратил, например, внимание на то, что сразу после Тунгусского падения температура Северного полушария стала постепенно понижаться относительно Южного. Этот многолетний процесс был “поддержан” вулканическими извержениями, в результате чего в течение десяти лет среднегодовая температура Северного полушария была ниже на величину, менявшуюся от 0,1 до 0,3 градуса. Это немало — если учесть, что изменение среднегодовой температуры нашей планеты на четыре градуса означает необратимую климатическую катастрофу. Р. Тюрко и его соавторы рассмотрели Тунгусское явление как модель более мощных катастроф, вызванных столкновением Земли с космическими телами, которые могли вызывать необратимые изменения климата и биосферы планеты в прошлом (изменение системы циркуляции циклонов, гибель растительности, вымирание динозавров).