Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 15

Это был потрясающий подвиг. Люди проводили большую часть времени, собирая по пути пищу для ногасов. Когда усталость заставляла их останавливаться на ночевку, они были способны только на одно — завалиться спать. Хотя Кэтрин была очень спортивна, но и ей — тридцатилетней женщине — было трудно угнаться в ходьбе и работе за парнями, недавно вступившими во второй или третий десяток. У нее не было никаких шансов поговорить ни с Флэндри, ни с кем бы то ни было еще — ни в пути, ни на привале.

Наверное, только Флэндри был способен на такое. Его отряд балансировал на грани мятежа, когда он вдруг объявил, что должен быть освобожден от большей части черной работы, чтобы установить контакт с новым единством. Однако Хэвлоку удалось успокоить возмущенных и даже, рассмешив, вывести их из мрачного состояния.

— Слушайте, вы же видели Старика в деле. Вы можете его недолюбливать, но он не истерик и не дурак. Кто-то же должен наладить контакт с этим инопланетянином. Если сами ничего придумать не можете, то подумайте хотя бы о том, как нам нужен проводник через эту дерьмовую страну… Почему не Кэтрин? Ну хотя бы потому, что она жена того парня, который отправил нас на ту свалку, где мы сейчас и находимся. Нас, знаете ли, не погладят по головке, если мы будем полностью полагаться на нее в столь важном деле… Так что советую подумать о своих головках… я имею в виду тех, кто намерен вернуться домой.

Флэндри провел с ним предварительное собеседование насчет ситуации.

Сначала разговор между человеком и дидонцем оказался невозможным. Личность хииша раздиралась противоречиями, пленный рукас изливал ненависть и страх всего своего племени в кровь ногаса и крылоса, которым это самое племя было просто отвратительно. И языки, и привычки, и вкусы, и образ мышления, и весь Weltanschauungen [8] Мировоззрение (нем.). были странными и с обеих сторон взаимно противоречащими. Соединенное почти что насильно «единство» еле передвигало ноги, иногда приходило в неистовство, иногда удивлялось и всегда было готово взорваться по первому попавшемуся дурацкому поводу. Дважды Флэндри приходилось вмешиваться; однажды рог ногаса прошел всего лишь в паре сантиметров от его кожи. Но Флэндри был дьявольски настойчив. Такими же были и двое животных, входивших когда-то в состав Открывателя Пещер. К тому же у ногаса был опыт обращения с партнерами из чужой общины, парочка которых ежегодно соединялась с ним, чтоб составить Плотогона. Флэндри пытался представить себе, как выглядит вся ситуация с их точки зрения, но не смог. Шизофрения? Острый конфликт противоположных стремлений, сходный с тем, который он сам испытывает, когда думает о Кэтрин Мак-Кормак и Терранской Империи? Сомнительно. Существо, с которым он имел дело, было слишком чуждым ему.

Он пытался ускорить процесс установления взаимопонимания сначала своими поступками, потом словами. Когда нервная система дикого рукаса несколько успокоилась благодаря исчезновению угрозы неминуемой пытки или смерти, появилась известная степень доверия. Затем появилась речь. Часть словаря Ревущего Камня умерла вместе с рукасом Открывателя Пещер. Но кое-что удержалось, а кое-что запомнилось вновь, когда на некоторое время крылос единства был заменен вторым рукасом. Дикий рукас страшно сопротивлялся этому. Выяснилось, что его культура рассматривает хииш из трех частей, где две части одинаковы, как своего рода извращение, но выбора-то у него не было. Контакт нейронов, а также кровеносных сосудов происходил автоматически, когда «щупальца» соединялись. Флэндри пустил в ход весь свой талант лингвиста, проведя эту комбинацию через множество речевых упражнений. Получив толчок науки, свойственная дидонцам способность к адаптации дала быстрые положительные результаты.

К тому времени когда отряд преодолел перевалы и вышел на западный склон гор, Флэндри уже мог беседовать с разумом, который он, можно сказать, создал лично.

Это новое единство явно не слишком нравилось самому себе. Названием, которое принял хииш, скорее в силу частого употребления, нежели по согласованному выбору, было хрюканье, по словам Кэтрин, переводившееся как «Исполненный Печали». С этим хиишем Кэтрин возилась мало. Ей, во-первых, мешало эмоциональное напряжение, а во-вторых, общая накопившаяся усталость. Это вполне устраивало Флэндри. Разговаривая с Исполненным Печали один на один, если не считать часового, который ровно ничего из их разговора не понимал, Флэндри мог использовать в своих интересах и частичную амнезию, и затаенный гнев рукаса, чтобы сделать из дидонца то, что ему хотелось.

— Ты должен мне верно служить, — повторял он снова и снова. — Возможно, нам предстоит бой, и тогда тебе придется заменить собой тот хииш, которого не станет. Никому не верь и не повинуйся, кроме меня. Я один могу освободить тебя потом, освободить с богатыми дарами для тебя и для твоей общины. У меня тоже есть враги, даже среди моих подчиненных.

Флэндри мог бы сочинить куда более сложную и похожую на правду байку, если бы она потребовалась. Но он быстро обнаружил, что в этом нет нужды и что, напротив, чрезмерная сложность была бы даже вредна. Исполненный Печали был куда менее умен и во много раз менее любознателен, чем Открыватель Пещер. Для хииша все люди были фигурами сверхъестественными. Флэндри, который, ясное дело, был их вождем и который играл роль повивальной бабки и учителя для пробудившегося сознания хииша, являлся средоточием маны. Какие-то обрывки воспоминаний о том, что рассказывали Флэндри и Кэтрин Открывателю Пещер, подкрепляли сегодняшние слова Флэндри о конфликте среди Высших Сил. Мозг прежнего рукаса — самый развитый из трех частей хииша — добавил свой менталитет к личности Исполненного Печали, чью подозрительность в отношении остальных ногасов, рукасов и крылосов в отряде Флэндри ни в коей мере не собирался ослаблять.

Когда они добрались до предгорий, Исполненный Печали стал слепым орудием в руках Флэндри. Под влиянием ногаса и крылоса дидонец всерьез готовился принять участие в грядущих приключениях на службе у Флэндри.

Как он использует этот инструмент, Флэндри еще не знал, как не знал и того, будет ли он его применять вообще. Все зависит от той ситуации, которая сложится к концу похода.

Однажды вечером Кэтрин отозвала Флэндри в сторону. Влажная жара и густые переплетения ветвей окружали их, отгораживая от мира. Однако местность здесь была гораздо плодороднее, и кости дидонцев быстро покрывались новым слоем жирка. Флэндри и Кэтрин стояли в зарослях камыша, стеной отделявшего их от остальных, и пристально всматриваясь друг в друга.

— Почему мы теперь никогда не говорим наедине, Доминик? — спросила она. Ее взгляд был серьезен, а руки сжали обе его ладони.