Александр Сиваков - Настя

Я удивилась, насколько быстро она перешла к своему обычному тону.

– И чтобы два человека сорок охраняли?! Нет, Иванова, ты какую-то ерунду несёшь. Иди лучше поспи, а завтра на свежую голову поговорим.

– Ну, во-первых, не сорок, а тридцать восемь, а во-вторых…

– Заладила, во-первых, во-вторых! – Шёпотом заорал Никита, оглядываясь в сторону спящего психолога. – Ты понимаешь, что сейчас нам самое главное одну-две недели продержаться, чтобы свой статус зафиксировать. А потом уже можно считать, сколько реально нужно людей! Короче так: завтра ВСЕ мальчишки будут исполнять мои распоряжения! Все до единого! Иначе проваливай вон со всеми своими полномочиями!

Я даже закрыла глаза, полагая, что начнётся драка, но Полина меня в очередной раз удивила. Когда я через несколько секунд осмелилась посмотреть в её сторону, она, присев на корточки, пыталась заглянуть Никите в лицо.

– Никиточка, – говорила она, – я, конечно, понимаю, что на тебе сейчас громадная ответственность, но тебе нужно как-то к этому привыкать. Если ты каждый раз будешь так нервничать…

Она уговаривала его до тех пор, пока не проснулся Марек и крайне невежливо не послал нас спать.

– Совсем офонарели, четыре часа ночи! – Возмущался он нам вслед.

И, хотя ещё не было одиннадцати, Полина предпочла в дискуссию не вступать и потащила меня за собой.

Очутившись в комнате, она тут же уселась в своё кресло, обхватила колени руками и задумалась, глядя куда-то в пространство. Я сразу поняла, о чём она думает. Об очках. Точнее.об их отсутствии.

Установилась такая тишина, которая бывает в доме, где умер человек. Любой, даже самый малейший звук казался неуместным.

Спать расхотелось. Сначала я подошла к окну, долго вглядывалась в темноту, прижимаясь лбом к холодному стеклу, потом взглянула на часы и всё-таки решила, что нужно укладываться спать. Полина продолжала сидеть в той же позе. Всем своим видом она выражала безразличие и отчаяние.

Я уселась рядом, благо размеры кресла это позволяли, приобняла одной рукой.

– Полина, не переживай так.

Она передёрнула плечами, сбрасывая руку.

– Не трогай меня! И вообще уйди отсюда!!

– Ничего не изменится от того, что ты будешь сама себя взвинчивать.

– Тебе хорошо говорить! – Зашептала девочка срывающимся голосом. – Если тебя из "Штуки" выпрут, сколько людей об этом узнают? Максимум – десятка два. А если я приеду домой – полсотни планет будут это обсуждать. И папе будут всякие неприятные вопросы задавать. Я о папиной репутации беспокоюсь больше, чем о чём-либо ещё. Он меня растил, воспитывал – а я ему такую свинью подложу!

– Но ведь ещё ничего не случилось?

– Случится. Завтра. У меня – минус двести. Между прочим, мы ещё и учиться по-человечески не начали.

Тут я уже не нашлась, что можно ответить. Если бы я спросила "А кто в этом виноват?", то я сама себя перестала бы уважать; слишком уж это некрасиво.

Я всегда полагала, что хоть немножечко знаю людей, но Полина в который раз разуверила меня в этом. Она вдруг легко вскочила с кресла и выпалила на одном дыхании:

– Ладно, не стоит об этом переживать! Всё, проехали! Больше об моих очках ни слова! У меня для тебя есть сюрприз!

Я опешила и недоверчиво взглянула в лицо:

– Ты серьёзно?

– Да! Хочешь узнать, какой?

– Я о другом. Ты в самом деле готова забыть всё, что с тобой случилось?

– А что со мной случилось? – Дурашливо заморгала Полина, потом посерьёзнела. – То, что я живу с тобой в одной комнате – это не повод портить тебе настроение. Я не выходила за тебя замуж, чтобы взваливать на тебя свои проблемы. Всё, больше об этом не говорим!

Некоторое время мы молчали. Я пыталась собраться с мыслями.

– Приятный? – Наконец, спросила я.

Полина удивилась, потом до неё дошло.

– Ты о сюрпризе? Да, в какой-то степени.

– Тогда давай, показывай. Люблю приятные сюрпризы.

– Помнишь, я про Марека говорила? Что у него имя нестандартное?

– Помню. И что?

– Мне Красная Шапочка дала список нашего класса. И никакого Марека там нет.

– И где этот список?

– На платформе оставила. Сейчас принесу.

Полина подошла к своему интернет-креслу, надела сапог, перчатку, шлем и принялась всем телом извиваться. Я поймала себя на том, что снова с любопытством её рассматриваю. Бродить по сети на одной ноге и сохранения равновесия балансировать одной верхней конечностью – это шоу ещё то!

Полина выделывала всякие па минут десять. Наконец, на мониторе появился длинный список, потом из печатника выскользнула бумага.

– Ну, как я тебе? – Поинтересовалась она, снимая шлем и вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

– А? – Повернулась я к ней.

– Только не ври, что не видела.

– Видела, – призналась я. – А зачем ты так?

– Повыпендриваться перед тобой захотелось, -нимало не смущаясь поведала Полина. – Мало кто умеет в виртуале с одной рукой и ногой жить. А всё началось с того, – она сделала интригующую паузу, – что однажды я играла в какую-то навороченную стрелялку. Прошла все уровни, и в конце самого последнего правая половина костюма полностью отказала! А очки терять не хочется – просто жуть! И сохраниться уже нельзя было. Представляешь, каково мне было: какие-то драконы вокруг, совсем рядом вулкан работает, чуть зазеваешься – и сразу в лаву, с воздуха обстреливают… А я – одноногая и однорукая…

– И как, получилось у тебя до финиша дойти?

Полина несколько мгновений колебалась, словно решала, обмануть или нет, потом, похоже, решила, что не стоит.

– Нет, – и тут же реабилитировала себя. – Зато я в таком виде прожила пять часов двадцать семь минут. После этого ходить в Сети по ровной поверхности на одной руке и ноге – это для меня всё равно, что на танке по Невскому проехаться.

Интересное сравнение. Никто из тех, с кем я была знакома до этого, не оперировал бы подобными категориями. Именно после этой фразы я вдруг остро осознала, что все вокруг меня – в той или иной степени – чужие. И Полина – тоже, несмотря на то, что она моя соседка по комнате и, как следствие этого, вроде как самый близкий в данное время для меня человек.

– Тут есть Кирилин, но не Марек, а Игорь, – сообщила я, внимательно проглядев список. – Зачем он нас обманул?

– Может он просто пошутил?

– В таком случае у него чувство юмора оставляет желать лучшего. Это ни капельки не смешно.

– Позвать его?

– Зачем?

– Чтобы спросить…

У Полины стали такие глаза, что даже после этих двух слов я поняла, что говорю ерунду, правда, почему это ерунда – этого я не понимала, и остановилась.

– Бахмурова! – В Полининых глазах, казалось, навеки, поселилась мировая скорбь. – Мне тебя искренне жаль. У тебя никакого дипломатического таланта.