Андрей Стригин - Подземная одиссея

- Ночью запрещены всякие беспорядки, наказание, вплоть до смерти. Днём можно многое, внимания на это сильно не обратят, у нас закон, ночь должна быть спокойной, - Грайя констатирует сей факт с полным равнодушием, даже зевает, показав белоснежные зубки.

Полицейские цепляют крючьями неподвижные тела и, не торопясь, волокут к овальному зданию в центре города.

- Дикость, этот явно не европейское общество, вам бы хорошую правозащитную организацию, - Семён сильно переживает и поэтому полез "со своим уставом в чужой монастырь".

Грайя удивлённо косится на нас: - Что такое "правозащитная организация?"

Ехидно улыбаясь, и, косясь на друга, разъясняю: - У Семёна всё в розовом цвете, иногда желаемое он готов принять за истину. А эта и подобные ей организации, занимается тем, что критикует законы государства для того, что бы пробить интересы определённых групп людей, обычно финансируется враждебными государствами. Главная цель правозащитных организаций - подрыв устоев государственность и дальнейшее свержение власти при помощи оппозиции, а для неё, чем хуже их собственной стране, тем лучше, так как за предательство хорошо платят. В войне против собственной страны, идейных борцов крайне мало, всё делается за деньги. Жадность, вот что движет правозащитниками, которые тесно связаны с оппозицией.

- Кошмар! - восклицает Грайя, закатывая глаза в непритворном ужасе. - Это же, государственные преступники!

- Что ты, наоборот, весьма уважаемые люди, даже государство, которое они критикуют, их всячески оберегает. Кстати, это и есть демократия, каждый может обсуждать действия власти, не соглашаться с законами. Используя средства информации, пудрят мозги так умело, что массы отстаивают интересы кучки людей, как свои кровные, вот и Семён попался на их удочку.

- Вот всё ты перевираешь, - возмущается мой друг, - правозащитники, это те, кто защищает права несправедливо осуждённых людей, оскорблённых, обиженных. Вот, что делают у вас в обществе, если кого-то несправедливо осудят? - в упор спрашивает он Грайю.

- И такое бывает, - хлопает ресницами женщина, - если выясняется, что произошла судебная ошибка, всех судей, наказывают, вплоть до подвешивания на крючьях.

- Тогда б у вас судей не осталось, - фыркает Семён.

- Да, нет, с этим всё в порядке, судят честно. А у вас, иначе?

- Судебный произвол не допускаю, - сурово сдвигаю брови, - да и князь Аскольд никому не даст послаблений. Демократии у нас нет, но продажных судей, на крючья не подвешиваем, это как-то дико, Аскольд их ... акулам скармливает.

- Правильное решение, у вас нормальное общество, - соглашается жрица. - А откуда тогда демократия?

- Это из прошлой ... жизни.

- Никогда её не допускайте, демагогов разведётся, ложь нормой жизни станет, народ голодать будет, враги наползут, государство развалится - горячо ответствует Грайя.

- Глупая ты, - вздыхает честный парень, - нет приделу совершенствования, а особенно душ людей. Демократия, это скачёк после язычества, на необозримую высоту. Просто мы только начали развиваться. Демократия ещё придёт!

- Не придёт, деревьев в лесу много, - с неприкрытым цинизмом изрекаю я.

- Причём тут деревья?

- Аскольд колья наделает и всех демократов на них посадит, - шучу я.

- Самодержец, - в сердцах выдыхает Семён.

- Приходится им быть, - с грустью соглашаюсь я.

Семён чернеет лицом, отворачивается, единомышленников среди нас нет.

Тем временем в Годзбу восстановилось спокойствие, аэростат неторопливо плывёт под сводами "линзы", молочно белый луч методично прочёсывает все закоулки города, задерживается у ног редких прохожих и неторопливо скользит дальше. Такая монотонность действует лучше хорошего снотворного. Неожиданно сон сбивает меня с ног, и я кубарем несусь в другой мир. Кто его знает, существует он или это бред, уставших за затянувшееся бодрствование нейронов, которые решили использовать момент отдыха для своих бурных фантазий. В любом случае, сон это сказка, когда приятная, иной раз сумбурная, бывает страшная, но всегда волшебная.

Сейчас я понимаю, что сплю, это редко, но бывает. Вот только менять сюжет почему-то не могу, а хочу всей душой, уставшие нейроны захотели порадовать меня кошмаром.

"Я нахожусь у зловонной помойки, в ней с восторгом капается бомж. Он почти с головой зарылся в перекинутый набок ящик, выкидывает из него грязное тряпьё и скрипучим голосом бормочет песенку. Пытаюсь вслушиваться в его речь, словно хочу понять нечто важное. Делаю шаг, смрад от помойки омрачает сознание, а ещё страшусь, что бомж меня заметит. Странно, но я его панически боюсь, хотя на вид он хилый и нездоровый. Внезапно я понимаю, это женщина, опустившаяся и страшная. От неожиданности спотыкаюсь, бомжиха мгновенно замолкает, В спутанных волосах шевельнулось толстое ухо, женщина медленно поворачивается, и замечаю в центре лба пустую глазницу. Меня словно облили кипящим маслом, я узнал её, это существо - одноглазая ведьма из Разлома, где обитают химеры. Встретится с её взглядом, полностью лишиться рассудка, а глаз у неё один и она его часто держит в руках. Вот и сейчас в её ладонях затрепыхалось живое око, ведьма поднимает руку, и я мертвею от ужаса, зрачок впивается в меня, словно жало шершня. Я чувствую, как из меня пытаются высасывать информацию о пройденном пути, и где сейчас нахожусь. Но всё таки это сон и у химер ничего не получается, я сопротивляюсь как открытый зонтик, который пытаются достать из задницы. Ведьма в бешенстве клокочет горлом, и меня начинают окружать её товарки. Мой шрам на плече воспламеняется, дикая боль отрезвляет, и неожиданно я понимаю, что могу проснуться".

Утро врывается, как бульдозер, на клумбу с цветами, я вылупил глаза, силюсь поймать обрывки сна, но они ускользают как паутинка, а на нашу площадку врывается стайка разноцветных ящерок с изумрудными глазами и как заверещали словно сороки. Они прогоняют остатки сна ... и бог с ним ... смутно догадываюсь, он плохой ... как болит мой шрам!

Света с Игорем, увидев такую прелесть, даже в ладошки хлопают, на опухшем от сна лице Грайи, проступает удивление: - Они избегают людей, за целую жизнь можно ни разу их не увидеть. В основном их считают, сказочными персонажами, они приходят, когда нужна помощь, но не всем, а достойным.

Ящерки подскочили совсем близко, а одна из них, видимо самая храбрая, в переливающихся бронзой чешуйках, тяпает меня за нос.

- Какая смелая, - я отмахиваюсь от неё рукой.

- Хорошая примета, - серьёзно говорит Грайя.

- Как маленькие дракончики! - восхищается Семён и его с восторгом поддерживают наши ребята.

Ящерки носятся по скальному выступу, тараторят, лезут в наши вещи, у Грайи похитили кусок вяленого мяса, выволокли шишку и пинают, под хохот детей по площадке. Затем, как по команде, взмывают вверх и, как искры, растворяются в серой мгле.