Александр Кампин - Контакт – Сибирь

У человечества ещё есть резервы для того, чтобы попытаться остановить эти процессы. Огромные затраты ресурсов на армии и вооружения, на борьбу с террором, на охрану. Растрата средств на роскошь для немногих и на массовое сверхпотребление.

Кроме того, наука может решить большинство проблем. Но для этого нужны ресурсы и способность их сосредоточения в масштабах планеты.

Единственный способ, как мне кажется, задействовать резервы – создание сильной, влиятельной, авторитетной межгосударственной организации. Основные принципы такой организации были сформулированы в документе под названием «Концепция», разосланном правительствам всех стран мира. Мы обсуждали сегодня «Концепцию» с руководителями вашей страны, и обсуждение было откровенным и полезным.

Есть ещё одна сторона у проекта. Совет миров разума очень осторожно относится к передаче технологий. Опыт показал, что такая передача почти всегда непродуктивна и даже опасна. Я не говорю о технологиях, принятых, скажем, у нас на Вардемане. Их передача невозможна из-за несовместимости. Однако существует банк промежуточных решений, которые земная техника способна адаптировать.

Как правило, Совет выбирает одно критическое направление, по которому может быть оказана помощь. По мнению Совета, для условий Земли таким направлением является энергетическое.

Передача способа производства дешёвой электрической энергии в больших количествах позволило бы решить одновременно экономические и экологические задачи. Кроме того, высокие доходы от продажи энергоносителей часто идут на накопление оружия и поддержку террора, что усиливает нестабильность на планете. Решение энергетической проблемы должно благоприятно сказаться и на этой стороне жизни Земли.

Но здесь возникает проблема. Кому именно передавать технологию? Организация Объединенных Наций в качестве реципиента определённо не подходит. Развитие проекта требует сосредоточения значительных ресурсов, что под силу только мощной межгосударственной организации или двум-трем самым крупным странам.

Меня часто упрекают, что я пытаюсь навязать планете мировое правительство. Это неверно. Мировое правительство возникает на гораздо более позднем этапе истории каждой цивилизации. Существование различных правительств, различных систем управления, конкуренция между ними позволяет отобрать наиболее успешные, наиболее эффективные.

Благодарю за внимание. (Вежливые аплодисменты).

– Пусть Магомет идёт к горе, – сказал Пивнев на утреннем совещании. – Наша гостья устала, но общение должно продолжаться. Будем приглашать гостей в Овражки. Я думаю, Вадиму Юрьевичу идея понравится. Начнём с наших институтских. Директор, зам. по науке, два-три завотдела. Юра, Юрий Владимирович. Лёгкий ужин в парковой беседке, красное вино, беседа.

Потом Алексей Крыхтин и руководители двух телекомпаний. Музыканты Сергушина. Из университета пригласим людей, с гуманитарных кафедр. Пока всё. Через неделю составим более полный список. Людмила, подготовьте предложения. Приёмы один-два раза в неделю.

Когда они остались вдвоём с Новокрещёновым, Пивнев сказал:

– На некоторое время вам облегчение режима.

– Слишком спокойно тоже нехорошо, люди расслабляются. Хоть учения проводи.

– Вадим Юрьевич, откуда интерес к Олегу Ращупкину?

– По должности вы имеете право на эту информацию. Друнг и Иула как-то общаются время от времени, но как именно, не удалось установить. И вот недавно он просто позвонил ей по телефону. Разговор записали несколько… скажем, подразделений. После этого начался забег, кто быстрее переведёт и доложит высшему руководству. Насколько я знаю, Ращупкин справился. Так что историю можно считать закрытой. А мне всё-таки не нравится затишье, прямо дом отдыха.

Солнце ещё невыносимо жарило в полдень, но с берёз в парке изредка падали жёлтые листья.

По утрам Пивнев стал бегать в парке. После душа и бритья – завтрак с Иулой и Людой. Утреннее солнце заливало светом столовую, на столе стояли три красные свежесрезанные розы, остро и вкусно пахло кофе.

В институте Пивнев неспешно вычитывал готовые разделы отчёта. Иула с Ращупкиным, который наконец получил допуск, работали над переводами Энциклопедии. Во второй половине дня Пивнев обычно занимался своей частью «Описания процессов». Время от времени они с Иулой обсуждали тексты. Иногда менялись позициями: Пивнев описывал вардеманский подход, а Иула – земной. От этого иногда возникали смешные ошибки. Они смеялись, а однажды даже поругались, после чего тоже смеялись, уже над ссорой.

Журналисты и антиглобалисты уже не дежурили на площади перед институтом, да и в новостях о ПВЦ стали вспоминать не часто, кроме однообразных кадров с самолётом Друнга в очередном аэропорту. В Европе раскручивались национальные чемпионаты по футболу, и рейды курдских боевиков в Иране учащались. Всё это занимало информагентства и телекомпании.

Иула и Пивнев подолгу гуляли после ужина по парку и очень много рассказывали друг другу. Пивнев всё больше узнавал о мире Иулы. Мире, где «снак» (вард.) – долг, должно, следует – много значило.

– А не скучно вам там? – спросил как-то Пивнев. Иула не поняла вопроса.

– Хорошо. Всегда есть некоторое количество людей, мужчин по преимуществу, склонных к активным действиям, насилию, авантюрам. Как они вписываются в вашу размеренную жизнь? Идут в посланники?

– Нет, к миссии их не привлекают. Есть высокие горы, они туда поднимаются. Есть океаны со штормами… они плавают на небольших кораблях… с такими… полотнищами.

– Парусами?

– Да, парусами. И ещё в системе нашей звезды есть планета. Не очень холодно, не очень жарко. Атмосферы и воды нет. Это приходится производить, добывать. Самые активные отправляются туда. Некоторых туда отправляют. Они там между собой воюют. Стреляют. Кое-кто остаётся навсегда. Другие настреляются и возвращаются. А как у вас?

– У нас примерно так же. Горы, океан. Ну, и бандиты разного толка. А вот специальной планеты не выделено, стреляют на этой. – Пивнев, в конце концов, заметил, что Иула каждый день появляется в другой одежде, а иногда меняет несколько раз в день. Он осторожно пошутил по этому поводу. Иула шутку не приняла, надулась. Пивнев очень старался и через полчаса они помирились.

О том, что будет потом, они не упоминали, а Пивнев изо всех сил старался не думать. Пока ему было очень хорошо.

Встречи с гостями проходили в беседке, большой, как крытая веранда детского сада советских времен. Начинались приёмы одинаково. Гости в лучших костюмах, при галстуках, стягивающих горло, серьёзные и напряжённые. Так выглядели даже музыканты Сергушина, чьи косички по такому случаю тщательно отмыты. Но Иула оказалась хорошей хозяйкой. Она расспрашивала гостей об их основных занятиях. Люда тоже время от времени задавала простодушные вопросы. Иногда они только казались простодушными. Спокойная доброжелательность и явный интерес к тому, что говорили гости, быстро снимали напряжение. Иула привыкла к местному обычаю что-то есть и пить во время любых встреч и иногда пригубливала из бокала красное вино. Оказалось, ей интересны встречи, неторопливые бессистемные беседы за большим белым пластиковым столом. На прощание гости получали фото хозяйки, на котором она писала каждому что-то приятное по-русски и по-вардемански.