Павел Амнуэль - Конечная остановка (сборник)

– Где же она… – бормотал он, вывалив бумаги на стол у окна, и Алкин переглянулся с Сарой: уж не выбросил ли Финчли мамин дневник? Нет, вот эта тетрадь – коленкоровый переплет, желтая бумага и, слава Богу, четкий женский почерк, каждая буква выписана так, будто Дженнифер готовилась участвовать в конкурсе по каллиграфии.

– Пойдемте в гостиную, – сказал Кристофер, – там удобнее.

Похоже было, однако, что он не хотел оставлять гостей одних в бесценной для него кладовой – слишком много искушений, кто их знает, может, им не только старый дневник нужен?

Они сели на диван, прижавшись друг к другу коленями, и головы их тоже соприкасались, Саре это, видимо, мешало, она то и дело отстранялась, а Алкину мешало то, что, как ему казалось, Саре были неприятны его прикосновения. Из-за этого чтение сначала шло медленно, да и не было в дневнике ничего интересного: Дженнифер описывала едва ли не каждый день своей девичьей жизни. «Салли сказала, что…», «Джонни такой милый, пригласил меня в кино…»… Страниц десять они читали внимательно, потом Сара подняла взгляд на Алкина, они кивнули друг другу и начали перелистывать страницы, не вчитываясь – смысл легко было уловить, пробегая текст по диагонали.

– Не очень интересно, правда? – спросил Кристофер, вроде бы занимавшийся своими делами, но краем глаза следивший за гостями. Может, он ничего при этом не имел в виду, но внимание хозяина раздражало Алкина, отвлекало, и он чуть было не пропустил важное. Сара удержала его руку, готовую перевернуть очередную страницу.

«Бедняга Тед, – писала своим каллиграфическим почерком Дженнифер. – Знал бы он, как над ним подтрунивают, но он такой милый, ему ни до чего нет дела. Вчера он два часа выбирал конверты и марки».

– Тед – это Теодор? – сказал Алкин. – Я плохо разбираюсь в английских сокращениях.

– Теодор, – кивнула Сара. – Хэмлина Теодором звали. Значит, ему действительно нравилась Дженнифер.

– А вот еще, – показал пальцем Алкин. Текст гласил: «Была с Тедом в кино, смотрели «Белого рыцаря». Он милый. Когда-нибудь он схлопочет от Сэма».

– Отношения развиваются, – пробормотал Алкин. – Интересно, о чем они говорили? В науках Дженнифер ничего не понимала, а о чем мог рассказывать Хэмлин, если не о физических теориях?

– Ну, знаете! – возмутилась Сара. – Сами вы, к примеру, только о науке способны говорить? Нет? Так почему…

– Вот, – сказал Алкинн, и Сара замолчала посреди фразы.

«Господи, какой ужас, – написала Дженнифер 6 октября 1936 года. – Бедный кэп умер. Мне так его жаль! Оуэн ничего не хочет говорить, а миссис Флетчер сама слышала, будто кэп умер не от приступа. Его убили, хотя никто не мог этого сделать, потому что двери и окна были заперты изнутри. Кому надо убивать кэпа? Такие злые люди, им лишь бы что-нибудь сочинить…

Миссис Флетчер права. Манса убили. Какой кошмар. Вечером отец не отпустил меня в кино с Тедом. Сказал, что опасно, в деревне появился психически больной маньяк. Приехали люди из Лондона, а коронер отложил слушание. Весь вечер смотрела в окно. Скука смертная…»

– Скучно ей, понимаешь, – пробормотал Алкин и перевернул страницу.

«9 октября. Оуэн сказал, что ранили Сэма. Слава Богу, он жив, лежит в больнице в Кембридже. Салли с ним. С Божьей помощью, он выкарабкается…

Приходил Тед, пригласил погулять. Отец не пустил, и они с Тедом крупно поговорили. Отец запретил Теду приходить. Тед ушел, хлопнув дверью. Я сказала отцу, что могу сама решать, с кем встречаться. То, что Тед чужой, еще не повод ему отказывать. Хотя, конечно, он странный…

11 октября. Приходил Тед, когда я была занята с миссис Бедфорд. Ей всегда нужно помогать надписывать конверты. Я не успела увидеть, как это произошло, но к нему подошел Оуэн, что-то сказал, и они оба ушли. Вечером приходил Оуэн и о чем-то говорил с отцом. По-моему, Оуэн подозревает Теда. Вот глупость. Тед, конечно, с приветом, но он добрый и совсем не умеет драться. Я видела, как с ним обошелся Джек, он даже пальцем не пошевелил…

12 октября. На Джека тоже напали. Ранили в грудь. Утром пришел Оуэн с неприятным мужчиной из Скотланд-Ярда. Спрашивали, встречалась ли я с Тедом, когда, что он говорил о кэпе, Сэме и Джеке. Глупые вопросы, я им так и сказала, особенно Оуэну. Он совсем свихнулся на ревности. Он до сих пор думает, что Тед сделал мне предложение. Пусть думает. Лишь бы он не сделал Теду какой-нибудь гадости. Я ему так и сказала: оставь Теда в покое, ничего у меня с ним нет. Он, кажется, не поверил. Ну и ладно, пусть думает что хочет.

13 октября. Кто-то напал на Мэтью-малыша. Заходил Оуэн, мрачный, как туча, запретил мне выходить на работу. Я сказала, что меня уволят, а он закричал, чтобы я не возражала. Он первый раз на меня кричал, и я сказала, чтобы он уходил, я не хочу его видеть. На работу не пошла, приходила Салли, разговаривали. Салли говорит, что ничего у Оуэна нет против Теда. Оказывается, в ту ночь, когда убили кэпа, Тед до утра работал в своей комнате. Его видела в окно миссис Голсуорси, она живет напротив. У нее была бессонница, она читала книгу, «Ярмарку тщеславия». Нуднятина, я бы точно заснула. Еще Салли сказала, что полиция устроила ночные засады, но этому я не верю. Какие засады могут устроить пятеро наших бравых бобби?

14 октября. Конечно, это глупости. Никаких засад не было, Салли все придумала. Оуэн приходил мириться и рассказал. С кэпом действительно дело нечисто, а Сэм, Джек и Мэтью сами поранились. Он с каждым поговорил в больнице и точно знает, что маньяка в Бакдене нет. Можно подумать, я без него этого не знала. Помирились. Оуэн напросился вечером в гости, отец тут же пригласил его на ужин. Значит, будет разговор о свадьбе, а я не хочу. Оуэн милый, но я не собираюсь замуж за полицейского. Мама со мной согласна. У нее старшая сестра, тетушка Аглая, была замужем за бобби в Ланкашире. Она с ним намучилась так, что умерла, бедная, от сердца. Я ее совсем не помню, мне было два года, когда она приезжала к нам в последний раз.

19 октября. Не писала несколько дней. Ужасно. Тед покончил с собой. Бедняга. Наверно, не выдержал. Не знаю, что бы сделала я, если бы все показывали на меня пальцем. Я бы сбежала. Нет, если бы я сбежала, все бы точно решили, что я виновата. Меня бы догнали и посадили в тюрьму. Может, повесили бы, хотя я ничего не сделала. И Тед ничего не делал, я уверена. Он не мог. И Оуэн тоже это знает. Но люди такие злые. Говорят ужасные вещи. Бедный Тед. Оуэн говорит, что он убил себя ножом. Но нож не нашли. Я хотела пойти, но отец запретил. Салли ходила и говорит, что Тед не закололся, а повесился, это ей сказал инспектор из Скотланд-Ярда. Бедный Тед. Ему и тридцати не было. Салли говорит, что у него не нашли даже второй пары обуви. Все, что у него было, это толстые тетради с какими-то научными рассуждениями, а больше ничего. Он всегда ходил в одном костюме, и шляпа у него была одна, точно. Но чтобы вообще ничего больше не было – странный он человек, Тед. Бедный…»