Павел Амнуэль - Конечная остановка (сборник)

Я не стал договаривать, иначе пришлось бы описать неожиданно нахлынувшие воспоминания о конце восьмидесятых: карточки почти на все продукты, научные журналы не поступают, нет денег на подписку, работа стоит, руки опускаются. Я не собирался в Израиль, но здесь просто нечего было делать, и Ира предложила…

Ира?

Лёва, оказывается, считал, что Горбачев… да ладно, какое это все имело значение?

– Стоп, – прервал я монолог друга. – Ты лучше скажи… У тебя много знакомых, в том числе в Академии. Это я бирюк, почти ни с кем не знаюсь.

– Ну-ну, – Лёва посмотрел на меня с интересом.

– Может, тебе знакома… или слышал… Ира Маликова. Ира Анваровна. Переводчик. Работает в…

В восемьдесят шестом мы с Ирой работали вместе.

– Не знаю, где она работает. Скорее всего, в академической системе. Слышал такую фамилию, может быть?

– Нет, – сказал Лева с сожалением.

– Пожалуйста. – Мой тон заставил Лёву внимательно посмотреть мне в глаза. Что-то он почувствовал, но лишних вопросов задавать не стал – друг все-таки. У нас мало было взаимных секретов, а то, что каждый все-таки считал секретом, было нам, тем не менее, друг о друге известно – так или иначе, словом или взглядом, мы проговаривались, но считали не нужным спрашивать.

– Пожалуйста, – повторил я, – ты можешь узнать?

– Это срочно?

Единственное, что он позволил себе спросить.

– Да, – я подумал, что не проживу и дня, если не буду знать.

– Тогда погоди, – решительно произнес Лёва и потянулся к трубке стоявшего у него на столе телефона. Номер набрал по памяти.

– Томочка? – Мне не нравилось, когда Лёва говорил воркующим голосом, таким искусственным, что фальшь чувствовалась за километр. Как женщины не замечали? Или замечали, но подыгрывали? – Я помню, Томчик, конечно, как буду в ваших краях, сразу занесу… О, а это не к спеху, спасибо тебе… Дело? Ты права, есть небольшое. Ты ведь куешь академические кадры и помнишь… да, я знаю, одиннадцать тысяч… сколько, ты сказала?.. Семьсот сорок три? Ничего себе, я и не думал, что в Академии столько бездельников. Нет, конечно, сами академики не в счет… Да, нужна одна фамилия, может, ты знаешь… Маликова Ирина… Конечно, ты не можешь помнить всех…

Как долго он подбирается… Спросил бы сразу.

– То есть, ты не уверена? Ну, о чем ты говоришь? Какой флирт? По делу надо. Клянусь. Ладно. Перезвоню. Спасибо, Томочка, целую в щечку. А? В левую, всегда в левую.

Лёва положил трубку, помотал головой, будто отгонял назойливую муху, взглянул на мою вытянувшуюся физиономию и буркнул:

– Через десять минут. Она поднимет кое-какие личные дела. Вроде знает эту Иру, но не уверена.

Я кивнул, и десять минут мы разговаривали о ерунде. Я больше следил за движением минутной стрелки на электрических часах, висевших над дверью, чем за Лёвиным рассказом не помню о чем.

Когда стрелка дернулась в десятый раз, я кивком показал – пора, и Лёва, с сожалением прервав нечто интересное на середине предложения, поднял трубку.

– Ирина Анваровна Маликова, – нарочито бесстрастным голосом сообщил он, – тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года рождения, младший научный сотрудник Института экономики.

Сделав паузу, добавил:

– Не замужем. Детей нет.

Разведена? Я не задал этот вопрос. Встал и пошел к двери.

– Да что с тобой сегодня? – спросил Лёва за моей спиной. – Ира… ты ее знал раньше?

Я взялся за ручку двери.

– Это моя жена, – сказал я и вышел, прежде чем Лёва успел задать следующий вопрос.

Вечер прошел как обычно. Лиля рассказывала, что вытворяли ученики на уроках, о чем говорили в учительской на переменах, куда поедет летом отдыхать завуч Игорь Дмитриевич, почему Стелла Джафаровна (а это еще кто?) не может похудеть, хотя соблюдает строжайшую диету… Я не то чтобы не слушал, я все слышал и даже кивал в нужных местах, но мыслями был далеко, не в нашей реальности.

Я слушал Лилю и вспоминал, как мы с Ирой познакомились. Это воспоминание я пронес через всю жизнь, даже в день смерти… я плохо, конечно, соображал, больничная палата расплывалась перед глазами, и все в мире выглядело уже нереальным, но день нашего знакомства я неожиданно вспомнил (вспомнил сейчас о том, что вспомнил тогда – интересная аберрация памяти!). Я бежал за автобусом и махал – может, водитель увидит меня в зеркальце и притормозит. Меня водитель не увидел, но обратил внимание на девушку, вышедшую на проезжую часть и вставшую на пути автобуса. Резко затормозив, водитель открыл дверь, и я подумал, что девушка войдет, но она вернулась на тротуар и сделала мне приглашающий жест: садитесь, мол. «Коня на скаку остановит», – пришла мне в голову строка, и я махнул водителю: поезжай. Тот недовольно погудел и рванул машину, будто наверстывал упущенное время.

Я подошел к девушке и сказал:

«Спасибо».

Она была чуть ниже меня ростом, с носом, выглядевшим слишком большим на ее лице, но странным образом ничуть ее не портившим, скорее наоборот. Должно быть, я слишком пристально ее разглядывал, потому что она опустила голову и сказала:

«Я думала, вы сесть хотели».

«Хотел, – согласился я. – Но…»

Я не знал, что сказать дальше, не умел знакомиться с женщинами.

«Вообще-то, мне сорок второй нужен, а его долго нет», – сказала девушка, тоже, видимо, не знавшая, как поступить: продолжить ничего не значивший разговор или помолчать, дожидаясь своего автобуса.

«Сорок второй редко ходит, – сообщил я истину, известную всему городу. – Вам в микрорайон?» – спросил я.

«Нет, я до Монтина».

«Живете там?» – вырвалось у меня. Не знаю, что на меня нашло, обычно я и слова не мог выдавить, когда оказывался один на один с незнакомой женщиной, тем более такой… красивой?.. нет, но что-то в ее лице казалось удивительно привлекательным.

«Да», – сказала она и подняла на меня взгляд. Глаза у нее оказались голубыми с темным окоемом вокруг радужной оболочки: точно такие, как у меня. Это показалось мне поразительным, и я не удержался:

«У вас глаза, как мои».

«Да, – сказала она, – я обратила внимание».

И оба мы одновременно сказали:

«Меня зовут Миша».

«Ира».

Она окончила Институт иностранных языков, работала переводчицей в Институте экономики, хорошее место, интересная работа, приятный коллектив… Я в деревне оттрубил по распределению, сейчас во-он там, в физическом…

Подошел сорок второй, забитый под завязку, но мы влезли и стояли, прижавшись друг к другу, глаза наши были так близко… казалось, что и мысли перетекали из головы в голову.

Мы вышли на ее остановке и распрощались, обменявшись номерами телефонов, но тут же договорились встретиться в субботу в пять в Губернаторском саду.

– О чем ты думаешь весь вечер? – спросила Лиля, замолчав посреди рассказа о том, как Юлий Вазонов из десятого «б» сбил с ног математичку Любовь Константиновну, и, похоже, не случайно, как он уверял…