Анатолий Бритиков - Дом с привидениями

Что меня больше всего поразило, так это возможность передачи наших мыслей. Сложные, абстрактные понятия передавались без труда. Значит, их информационный аппарат был подготовлен к обмену сложной информацией. Если они могут передавать и воспринимать мысли, — значит, они сами могут мыслить. Значит, они разумные? Неожиданное открытие!

Мы были крупными экземплярами гидр. Все понимали, что это хорошо. И мы очень нравились друг другу.

— Я даже влюблена была в синего лебедя по имени Эррера! — вмешалась в рассказ Ютта, ехидно улыбаясь.

— …Да. Мы поняли, что даже человеческий разум лучше всего проявляется, когда мы сыты, инстинкты, так сказать, не глушат. Однако инстинкты нам помогали. Например, мы “знали”, куда нам лететь, где искать укрытие на ночь. Ночной холод и возможный дождь были неприятны.

Я скомандовал лететь, и стая поднялась в воздух. Видели мы все вкруговую. У меня создалось впечатление, что все это кем-то когда-то распланировано. Больно красиво. Я помню свой восторг и удивление товарищей и еще тогда подумал, что гидры отличаются от животных восприятием эстетических категорий. Еще одно подтверждение их мыслительных способностей. Это меня поразило вторично. Но ошалел я, когда мы долетели до гор.

Горы были изъедены водой и ветром, изрыты пещерами. На каменных карнизах около пещер копошились синие лебеди. Их было не меньше полутора сотен, больших и маленьких. Они медленно переползали из пещер на карнизы и обратно, занятые какими-то делами. Это напоминало бы птичий базар на северных островах, если бы… В пещерах не горели костры. Они знали огонь, точнее, мы знали огонь, мы его не боялись и чувствовали уют костра и завидовали теплу в чьей-то пещере.

Мы нашли себе пару пещер и позаимствовали у семейства гидр огонь. За него пришлось драться, они не коллективисты. Потом натаскали сучьев и дров, быстро пригрелись и уснули.

Наутро мы проснулись от пения местных кузнечиков. И это тоже было приятно, несмотря на голод. Утром произошло забавное приключение. Одна из гидр, самка, клюнула Мзию, самую маленькую из нас. Две женщины не поладили друг с другом, и у одной не выдержали нервы. Когда мы выскочили из пещеры, Крошка, всегда такой сдержанный и ленивый, когтем распорол ей кожу от шеи до середины брюха.

— Ага, — сказал Том. — Теперь понятно. А то на экране что-то моталось и крутилось, не мог понять, что именно!

— Рэд озверел, если можно так сказать. Мзие было больно, но живы остались обе. Заживает на них моментально. Остальное стадо сделало выводы. Больше нас не трогали.

Дальше все пошло как по маслу. Мы позавтракали листьями и плодами, потом слушали кузнечиков и валялись в траве на солнце. Летали в разведку по окрестностям, нашли группу озер..

— Это было великолепно, записал все, что вы видели!

— Так прошел второй день. Нам было хорошо там. Как в отпуске, где-нибудь в комфортабельно оборудованных джунглях, когда существует опасность нападения, но ты хорошо вооружен.

Но больше всего это нравилось Антуану Он даже к нам стал относиться как к родным, именно тогда, когда мы потеряли человеческий облик. Он цитировал Библию: “Страна, текущая молоком и медом! — разглагольствовал он. — Ты правильно назвал ее, Эррера, это — “Медовый рай”. “Этой стране, — заявил он в другой раз, — не хватает только Его Величества — человеческого разума. Она должна быть одухотворена божественной мыслью”. — “Не хочешь ли ты сам одухотворить этот рай своей мыслью?” — “И эти убогие существа, — он мотнул головой на синих лебедей, — способны развить свои мыслительные способности!” — “Так ты метишь в “Отцы цивилизации”? — спросил Рэд шутя. — Но ведь у них есть цивилизация. Мы видели целый город!”

Мы думали тогда, что Антуан просто дразнил Крошку.

Следующий день мы опять провели как все. Купались в теплом озере, питались зеленью, спали на солнце и вдыхали ароматы деревьев и трав. Удивительная это была жизнь — сытая, с небольшим расходом сил. Забот у нас, да и у них, не было, изредка драки, изредка любовь. А мы к тому же были сильнее всех в этой колонии. Даже гидры-предводители нас боялись. Верите или не верите, а нам даже начали нравиться некоторые из синих лебедей. Честное слово!

В середине третьего дня семейство, сидевшее на соседнем фруктовом дереве, вдруг поднялось в воздух и потянулось к востоку. К нему присоединилось еще одно семейство. Я скомандовал, и мы прибились к стае. На нас не обратили внимания, точнее, показали нам, что в нашем присутствии не нуждаются. Нас стало восемнадцать че… особей. Летели часа два, пока не показалась зона и город, который мы так отважно атаковали на вездеходе. Самец первого семейства протрещал какой-то звук, нам ничего не сказавший. Похоже, что это был код или пароль, по которому отворялся сезам. После этого мы всей компанией спокойно спланировали на площадку рядом со скульптурной группой.

Тут же самцы забрались на верхние места амфитеатра, самки сели рядом ниже, птенцы — на нижнем ряду. Для нас демонстративно были оставлены соответствующие места. Вот тут-то и началось “кино”. На полированной части пьедестала, там, где мы наблюдали какие-то сполохи красок, теперь показывалась история нынешних хозяев страны.

— Да. Я видел это, — сказал Том. — Я все записал, но не все понял…

— Естественно. Комментарий шел. Непрерывно. Но сейчас вкратце мы расскажем основное. Итак, как мы поняли, исконными обитателями страны были те самые жуки. Само название непереводимое. Жуки создали высокую цивилизацию, мы видели удивительные достижения в области биологии, когда создавались искусственные составы, более вкусные и питательные, чем натуральные, невероятные находки в технике, вы, наверное, видели их транспортные устройства, в медицине… Особенно, пожалуй, в медицине. И вот когда они достигли того, что половина населения, работая десятую часть суток, могла прокормить всех, у них появилась идея — изменить свое потомство так, чтобы последующие поколения, во-первых, могли летать, сами жуки были бескрылыми, а во-вторых, не думать о пропитании, одежде, жилье. Пусть, мол, эти прозаические заботы не отвлекают их от более высоких дел и стремлений. Пусть занимаются “прогрессом”.

Поскольку достижения биологии и медицины были огромны, они имели возможность приступить к практическому изменению внешнего вида своих потомков. Конечно, этому предшествовало всепланетное обсуждение нового облика жителей будущего. Устраивались конкурсы художников-фантастов. Наконец был выбран образ голубого лебедя. Первое время он многим не нравился, сыпались жалобы, заявлялись протесты. Но довольно скоро привыкли.

Когда мнение народа стабилизировалось, начались работы по выведению нового разумного существа. Значительно более разумного и красивого. Недолгое время существовали одновременно две расы, потом жуки вымерли, и остались одни синие лебеди. Да, они были более совершенными, чем их предки, лучше защищены, приспособлены для выживания. Но и выживать-то им было просто. Отцы оставили им Медовый рай, полный вкусной еды, дружественных или безвредных зверей. Оставили им города с жилищами, самоработающими заводами, самовырастающими, передвигающимися клумбами, самопоказывающимися развлечениями; для получения всего этого не нужно было прикладывать ни ума, ни рук. И то, что синих лебедей научили все это использовать и даже совершенствовать, ни к чему в дальнейшем не привело. Почему-то все перестало интересовать синих красавцев. Прекрасно оборудованные лаборатории опустели первыми, — так я себе это представляю, — перебил сам себя Эррера. — Потом начали выходить из строя установки и приспособления. Отказали автоматические средства и методы лечения. И синие лебеди начали дичать. Они переселились из домов в пещеры, и только огонь в их очагах да речь оставляли их пока что разумными существами. Сама информационная установка показывала только достижения жуков. Наверное, для того, чтобы пробудить у будущих наследников гордость за предков, чтобы побудить их идти вперед. Но они не оставили им необходимость в движении. Только одну жажду развлечений. И синие лебеди летают к этому месту, показывают своим детям, чего добились их предки. Может, они надеются, что какое-то из следующих поколений проснется от равнодушия и спячки и хоть что-нибудь сделает?