Андрэ Нортон - Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата

— Что сделано, то сделано, — голос Ингварны тоже звучал тяжело. — Всем, чем могла, я поделилась с тобой. Ты слепа, однако теперь обладаешь зрением, какого нет у обычных людей. Пользуйся им хорошо.

С того дня стало известно, что Дайрин действительно может «видеть» руками. Она могла взять в руки вещь и рассказать, кто её изготовил и когда. Если ей давали в руки клочок шерсти тонкорунной овцы, она говорила встревоженному владельцу, где бродит потерявшееся животное.

Но одним предвидением, сделанным случайно, она ни с кем не поделилась. Во время танца на празднике Урожая Дайрин взяла за руку маленькую Хальду, но тут же выпустила тонкие пальчики девочки, со слезами убежала в дом Ингварны и там спряталась. А через месяц Хальда умерла от лихорадки. С тех пор девушка редко и со страхом пользовалась этим своим даром.

В год Червя, когда Дайрин превратилась в молодую женщину, внезапно умерла Ингварна. Как будто предвидя другой возможный исход, она призвала к себе смерть, как призывают слугу для исполнения приказа.

И хотя Дайрин не была Мудрой Женщиной, она приняла на себя многие обязанности своей приёмной матери. А через месяц после погребения Мудрой Женщины в деревню вновь зашёл салкарский корабль.

Когда капитан рассказывал жителям позабытого всеми селения о происшествиях в мире, глаза его не отрывались от Дайрин, которая, слушая, продолжала ткать. Она явно выделялась серди жителей деревни своими странными светлыми серебряными волосами и серебристыми глазами.

Капитаном этим был Сиббальд Ортис, Сиббальд Однорукий — так прозвали моряка после того, как в битве ему отрубили руку и кузнец приделал салкару новую, железную. Он был молод и недавно начал командовать кораблём, хотя почти всю жизнь, что обычно для его племени, провёл в море.

Он рассказал, что наконец-то на земле установился мир. Корис из Горма твёрдой рукой правил Эсткарпом. Ализон попытался было осуществить вторжение за морем, но потерпел поражение. А Карстен весь охвачен хаосом: каждый принц или лорд выступает против любого другого; морских же пиратов одного за другим вылавливают и предают безжалостной смерти.

Дав понять, что он в Ранноке на законном основании, капитан перешёл к делу и поинтересовался, есть ли у деревни товары, которые могли бы занять место в его трюме?

Хердрек не хотел признаваться в собственной нищете перед этими чужаками. Но кузнецу очень хотелось — и он с трудом скрывал это желание — приобрести хоть часть тех инструментов и орудий, которыми так небрежно пользовались моряки. Но что может найтись на продажу в Ранноке? Сушёная рыба, чтобы продержаться долгую зиму, да немного домотканой одежды.

Жителям деревни будет даже трудно устроить пир в честь гостей, как того требует обычай. Но отказаться от этого — значит отказаться от всех законов предков.

Дайрин, слушая капитана, жалела, что не может коснуться его руки, узнать, что это за человек, бывавший так далеко и видевший так много. И тоскливо подумала, как было бы хорошо хоть ненадолго избавиться от привычной, хорошо знакомой жизни Раннока, увидеть, что лежит дальше, в мире за пределами деревни. Пальцы её продолжали уверенно держать нить, но мысли витали далеко.

Внезапно очнувшись от размышлений, девушка подняла голову, потому что почувствовала: кто-то остановился рядом с ней. Обоняние уловило запах просоленной морем кожи, другие запахи. Незнакомец, один их моряков с салкарского корабля.

— Ты очень искусна в этой работе, девушка.

Она узнала голос предводителя салкаров.

— Это моё умение, капитан.

— Говорят, судьба тебя не баловала, — он говорил откровенно, а это ей понравилось.

— Нет, лорд капитан. Жители Раннока всегда были добры ко мне. И их Мудрая Женщина удочерила меня. Поэтому, хотя глаза мои и закрыты для мира, руки хорошо служат мне. Пойдём, увидишь сам! — сказав это с гордостью, она встала со стула и сунула веретено за пояс.

Дайрин привела его в свой дом, пропахший ароматами трав, и указала на ткацкий станок, изготовленный для её Хердреком.

— Как видишь, лорд капитан, я не бездельничаю, хоть и слепа.

Она знала, что в её незаконченной ткани нет изъянов.

Ортис некоторое время молчал. Потом она услышала его удивлённый возглас.

— Прекрасная ткань. Ни в плетении, ни в цвете совсем нет ошибок… Как тебе это удалось?

— Собственными руками, лорд капитан! — Дайрин рассмеялась. — Дай мне что-нибудь принадлежащее тебе, и я покажу, что вижу пальцами лучше, чем глазами.

Девушку охватило непривычное возбуждение: она знала, что наступает очень важный момент в её жизни. Послышался лёгкий шелест, словно разворачивали ткань, и ей в руки положили ленту.

— Расскажи, — приказал капитан, — откуда это и как сделано.

Она провела пальцами по шёлковой ленте.

Это было соткано — да. Но её «видящие» руки не давали изображения человеческих пальцев, занятых такой работой. Нет, органы, создавшие эту ткань, имели какую-то странную форму. И работали так быстро, что мелькали, почти сливаясь друг с другом. Это сделала не женщина. Во всяком случае не женщина, каких знает Дайрин. Но что-то женское в этом есть.

— Паучий шёлк… — она сама не знала, что произнесёт, пока не услышала свои слова. Но не обычный паук. Ткала всё-таки женщина… нет, не женщина…

Она поднесла ленту к щеке. И в ней возникло горячее желание узнать как можно больше о том, как это сделано.

— Ты права, — голос капитана нарушил её сосредоточенность. — Эта ткань из Устурта. Если бы у меня было хотя бы две штуки такого материала, путешествие окупилось бы втройне.

— А где этот Устурт? — спросила Дайрин. Если бы она могла отправится туда, узнать… — И кто такие ткачихи? Мне они не кажутся похожими на людей.

Она снова услышала его удивлённый возглас.

— Увидеть ткачих, — сказал он тихо, — это смерть. Они ненавидят людей…

— Нет, лорд капитан! — возразила Дайрин. — Не всех людей они ненавидят, только мужчин, — знание пришло к ней от этой полоски в руках.

Какое-то время она молчала. Неужели салкар сомневается в её словах?

— Никто не плавает добровольно в Устурт, — сказал он.

— Эту ленту дал мне человек, который, рискуя жизнью, всё-таки осмелился побывать там и ушёл с огромным трудом. Но он умер вскоре после того, как мы выловили его на плоту в открытом море.

— Капитан, — девушка погладила шёлк. — Ты сказал, что такая ткань — настоящее сокровище. Мой народ беден и становится всё беднее. Если кто-нибудь узнает тайну этой ткани, что хорошего нам это даст?

Он резко выдернул у неё ленту.

— Это невозможно.

— Возможно! — Дайрин заговорила быстро, одно слово за другим: — Женщины — самки — соткали это. С женщиной, тоже ткачихой, они обойдутся по-другому.