Дзинтра Шулце - Робертыньш

С этого момента все и началось. Веселый и жизнерадостный Робертыньш стал молчаливым и грустным. Он один подолгу сидел на холме, что-то тихо напевая, и единственной работой, которую он все еще охотно выполнял, была проверка линий.

Увис каждый вечер тщательно обследовал техническое "здоровье" Робертыньша, но никаких отклонений не обнаруживал: все блоки, узлы и клетки работали безотказно.

Однако по утрам Робертыньш больше не готовил завтраков.

- На кухне слишком жарко, - объяснил он Увису, сидя на заветренной стороне у здания космодрома. Вечером Увис проверил термостаты: все было в порядке.

Рассвет, как и прежде, они встречали вместе, только Увис больше не задавал вопросов, потому что боялся услышать что-нибудь уж вовсе странное. Вообще же он начинал понимать, что угрожает Робертыньшу, да и остальные уже заметили, что поведение робота не поддается разумным объяснениям. Предположения о поломанных блоках, пустом аккумуляторе, сбоях в регулируемых режимах уже никого не устраивали - все слишком затянулось...

Все чаще Увис звал Робертыньша с собой, отправляясь в дальние обходы. Чаще обычного Робертыньша заставляли проверять линии, чтобы хоть чем-нибудь его занять...

Вскоре перестало помогать и это, капризы Робертыньша с каждым днем становились все менее безобидными. То он отказывался оставаться по ночам за стенами помещения, потому что ночи на Фикусе чересчур промозглые, то запрашивал шунт и защитную схему, чтобы понизить силу тока на линии во время проверок... Когда они оставались вдвоем, Увис вел серьезные разговоры с Робертыньшем, терпеливо объясняя ему, что у роботов есть свое особое назначение и за непослушание их можно наказать, заменить, отдать в ремонт, разобрать наконец...

Увис даже признался, как трудно и грустно ему будет без Робертыньша, если строптивца отправят в ремонт, а на Фикус доставят другого.

- Пусть, - отвечал Робертыньш. На Увиса он даже и не взглянул.

И вот однажды Робертыньш отказался работать. Ему опасен ток, заявил он. Почему бы не подключать в сеть обычные индикаторы или приспособить преобразователи, которыми пользовались в старину? В его помощи никто тогда не будет нуждаться.

Не помогли ни угрозы, ни уговоры. Робертыньш спокойно и равнодушно стоял перед шестью астронавтами и молчал.

- Так ты не будешь работать?

- Нет.

- Тебя придется отослать и демонтировать.

- Да.

- Ты можешь обосновать свое решение?

- Я не хочу оставаться на Фикусе.

- Почему?

- Фикус неживая планета.

И в этом Робертыньш был прав...

На собрании было решено сообщить о поломке робота на базу. Вскоре пришел ответ, что на Фикус посылается новый робот, а Робертыньша следует демонтировать.

Выполнить второе указание оказалось делом невероятно трудным. Переносить причуды Робертыньша, чинить его, перестраивать, вести беседы с ним могли все, но разобрать - это же почти убить...

Вопреки всем инструкциям, касающимся обслуги космодрома, было решено предоставить Робертыньшу полную свободу. Ведь ничего плохого робот не делал, за ним нужно просто построже следить и пойти на последнее средство лишь в крайнем случае...

Робертыньш совершенно спокойно воспринял весть о том, что вскоре на Фикусе появится еще один робот. Несколько суток он неподвижно сидел в маленькой камере, климат которой напоминал земной и где космонавты в свободные минуты сажали, пололи и поливали в свое удовольствие растения, вывезенные с Земли.

- Не сиди здесь, - сказал Увис Робертыньшу. - Этот влажный и насыщенный кислородом воздух тебе вреден.

- Знаю, - ответил Робертыньш. - Но быть здесь мне необходимо.

Увис напрасно пытался занять Робертыньша каким-нибудь делом. Робертыньш никуда не шел. В то первое утро, когда рассвет Увис встретил один, на Фикусе готовились принять ракету с новым роботом.

- Робертыньш, теперь у тебя будет друг, - сказал Увис накануне вечером, присев возле робота.

- Мне все равно.

Увис собрался, как обычно, проверить и смазать Робертыньша, но робот увернулся.

- Не стоит, тебе ведь нужно следить за новичком... Лучше расскажи что-нибудь о Земле! Я так мало успел увидеть... Много ли на ней таких больших деревьев, какие растут у космодрома? Ты помнишь, я шел по дорожке и все время спотыкался о корни... Ты помнишь? Ты-то ни разу не зацепился и ни разу не запнулся... Я все думал об этом и теперь понял... Ты родился на Земле и все знаешь наперед...

Увис обомлел. Если бы такое говорил человек, но робот...

- На Земле много лесов, конечно... - ответил Увис.

- Почему ты не живешь на Земле?

- Здесь, на Фикусе, моя работа.

- А на Земле работы нет?

- Найти можно...

- В таком случае почему ты здесь?

- Мне нравится летать, путешествовать, видеть новые планеты...

- И неживые тоже? И некрасивые?

- Всякие...

- Не понимаю, - сказал Робертыньш и отвернулся.

Увис ушел. На следующее утро он застал Робертыньша в неподвижной позе. Лампочки на лице робота были выключены, стрелки индикаторов застыли на нуле, хотя аккумулятор оказался заряженным.

Робертыньш сидел недвижимо, только правая рука его была протянута к источнику тепла. Увис нагнулся и увидел на раскрытой железной ладони пушистый зеленый росток, крошечное дитя земной ели с бархатными светлыми хвоинками. В горсти робота было немножко песка, и маленький росточек держался за него едва различимой бахромой корешков.

...Самым дорогим талисманом, который привез с собой на Землю трижды доктор космических наук Увалд, был маленький кристаллический блок. Все долгие годы, странствуя по разным планетам и работая на станциях, космодромах, а позже в научной группе Центра. Увалд бережно хранил и повсюду возил с собой этот пустячок.

Возвратившись на Землю, он жил одиноко в лесном своем доме за городом, бродя целыми днями среди молодых еловых посадок, а вечерами сидел у камина. Иногда по известным только ему самому праздникам Увалд разрешал включать телевизор с видеозаписью. Единственной кассетой во всем доме был маленький кристаллический блок, потому что Увалд не признавал записей развлекательных программ или информационных бюллетеней.

Запись эту видели немногие. Среди космонавтов ходили слухи, что на ней - какая-то далекая оранжевая планета, очень маленькая и очень красивая. Она вся покрыта зелеными лесами и цветущими садами. Животные, птицы и насекомые этой планеты походят на тех, что живут на Земле, ручьи, озера и реки ее точь-в-точь как земные, только повсюду невиданное количество елей...

Увалд никак не комментировал запись, но его бывшие коллеги говорили, что только это и осталось от блоков памяти давным-давно разобранного робота. Ученые-космологи ручались, что такой планеты нет, что блок памяти робота невозможно наполнить тем, чего никто не видел и не слышал, ведь робот не способен мечтать и фантазировать...