Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

У входа в долину расположился ветхий старинный указатель. На выцветшей табличке были коряво начертаны слова: МИЛЛИГАНЗ СТРАЙК . Прищурившись, путник всмотрелся в надпись, потом оглянулся назад, на тропу. Ничего подозрительного.

Крадучись, он принялся пробираться по долине. Угольно–черные тени громоздившихся окрест утесов поглотили его собственную. Наконец он добрался до безмолвно застывшего дома и обвел взглядом холодные, бесстрастно поблескивающие окна. Ни в одном из них не мелькнул приветливый огонек, ни звука не донеслось из-за мрачных стен. Все было тихо, лишь потревоженный камень шумно скатился по тропе вдалеке. Этот слабый гул заставил Грэхема прижаться к стене и сунуть руку в карман. Добрых пятнадцать минут наблюдал он за освещенным луною входом в долину.

Успокоившись, Грэхем сильно постучал в бронированную дверь, потом подергал за ручку — заперто. Еще раз постучал — уже булыжником. Никакого ответа. Повернувшись спиною к двери, вперив налитые кровью глаза в белеющий под луной указатель, он заколотил по броне кованым башмаком — да так, что по всей долине прокатилось эхо.

Грэхем яростно сражался с дверью, а сердце его холодело от ужаса. Что, если другие — не стучавшиеся и даже не открывавшие дверей, — уже проникли в дом — коварно и беззвучно? Другие, в которых бесполезно стрелять и убежать от которых невозможно?

Справившись с паникой, он нанес последний сокрушительный удар. Если через минуту никто не откроет, нужно отыскать камень побольше и разломать железную решетку на окне. Войти, войти любой ценой — даже если потребуется разнести весь дом. Прижав ухо к двери, Грэхем напряженно вслушивался — и уловил слабое гудение, перераставшее в низкий вой.

Вой оборвался. Лицо сыщика прояснилось. Раздался металлический лязг, потом послышались медленные осторожные шаги. Звякнула цепочка, заскрежетали отодвигаемые засовы, щелкнул замок — и дверь приотворилась дюймов на шесть.

— Кто там? — раздался из темноты низкий глуховатый голос.

Грэхем назвался и спросил:

— Профессор Бич?

Дверь распахнулась настежь, и хозяин, неразличимый во мраке, царившем внутри, отрывисто произнес:

— Входите, Грэхем. Когда-то мы встречались. Я не узнал вас в этой кромешной тьме.

Грэхем перешагнул порог, дверь захлопнулась, загремели засовы. Его взяли за руку и в полной темноте провели через прихожую. Прямо перед носом раздался скрежет металла, и пол начал уходить из-под ног, опускаться. Надо же! Лифт — в таком-то месте!

Осветительный плафон возник и проплыл мимо. Площадка лифта замерла. Перед Грэхемом предстало лицо профессора. Он оставался все тем же — высоким, темноволосым, с тонкими чертами лица. Бремя прожитых лет мало на нем отразилось. Грэхем не видел Бича несколько лет, но, однако, не заметил никаких перемен. Впрочем, нет, — одна перемена произошла, притом поразительная: глаза!

Холодные, суровые, разделенные тонким ястребиным носом, они сверкали неземным светом. Что-то подавляющее сквозило в этом сверхъестественном блеске, что-то завораживающее таилось в остром, настороженном, проницательном взгляде.

— Почему наверху так темно? — спросил Грэхем, не в силах оторваться от этих невероятных очей.

— Свет приманивает ночных тварей, — уклончиво ответил Бич, — а они способны причинять неудобства. — Он разглядывал гостя. — Кто надоумил вас искать меня здесь?

— Редактор газеты, издающейся в Бойзе. Ему известно, что вы любите уединяться в своем доме. Утром заявится репортер — разузнать, вы живы, или нет. А я решил опередить.

Бич вздохнул:

— Так и знал: после случившегося примчится целая свора ищеек. Ну, да ладно! — Он повел Грэхема в небольшую комнату, сплошь уставленную книгами, придвинул гостю стул. Осторожно притворил дверь, уселся напротив. Переплел длинные, тонкие пальцы и устремил на собеседника странный взгляд. — Искренне сожалею, что довелось увидеться при столь прискорбных обстоятельствах. Полагаю, ваш приход связан с катастрофой в Сильвер Сити?

— Да.

— Но ведь Ведомство Целевого Финансирования здесь, полагаю, ни при чем. Это не по его части. — Темные, тонко очерченные брови поднялись.

— Вы правы, — согласился Грэхем. Сняв с руки перстень, он передал его Бичу. — Вы, может быть, слыхали о таких вещах, даже если не видели сами? На внутреннюю поверхность нанесена микроскопическая надпись, удостоверяющая, что я — сотрудник Разведывательной Службы США. Если угодно, посмотрите под микроскопом.

— О, разведка? — Наморщив лоб, профессор задумчиво повертел перстень в пальцах и вернул владельцу, даже не пытаясь толком рассмотреть. — Верю на слово. — Он еще сильнее насупился. — Если интересуетесь, отчего взорвался нитрат серебра — ничем помочь не смогу, не знаю сам. Еще несколько недель меня будут истязать полицейские, заводские инспекторы, химики–технологи, репортеры. И потратят время совершенно впустую, ибо я не в силах объяснить причину аварии.

— Лжете, — без обиняков брякнул Грэхем.

Покорно вздохнув, ученый поднялся и медленно двинулся к двери. Отыскал полку с крючком на конце, зацепил ею большой экран, утопленный в щели наверху, потянул, убедился, что экран полностью закрывает дверь, и вернулся на место.

— С какой стати вы считаете, будто я лгу?

— Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно: раствор в емкостях непонятным образом заставило взорваться то самое таинственное явление, которое вы пытались фотографировать, — ответил Грэхем, чувствуя, как волосы на затылке начинают подыматься. — Ибо кому-то из ваших сотрудников удалось, наконец, получить запретное изображение. В качестве ответа Сильвер Сити смели с лица земли.

Судорога вдавила горло Грэхему. Он отчетливо понял^, что подписал себе смертный приговор, и е удивлением отметил: я все еще жив! Поглядел на Бича, желая увидеть, какое действие возымели последние слова; но ученый только крепче сжал скрещенные на груди руки, да в горящих глазах его блеснула едва различимая искра.

— Город пал жертвой того же явления, что погубило невесть сколько лучших ученых мира, — перешел в наступление Грэхем. — Выясняя обстоятельства их гибели, шаг за шагом я добрался до вас!

Он вытащил бумажник, извлек из него телеграмму и. передал Бичу. Тот негромко прочел:

ПОЛИЦИЯ БОЙЗА — ДЛЯ ГРЭХЕМА: ЕДИНСТВЕННЫЙ ОБЩИЙ ЗНАМЕНАТЕЛЬ ТИРЕ ВСЕ БЫЛИ ДРУЗЬЯМИ БЬЕРНСЕНА ИЛИ ДРУЗЬЯМИ ЕГО ДРУЗЕЙ ТОЧКА ГАРРИМАН.

— Речь идет о тех, кто умер в прошлом месяце. — Обвиняющим жестом Грэхем устремил на профессора указательный палец. — Но ведь и вы числились другом Бьернсена.

— Совершенно верно, — согласился Бич и начал задумчиво изучать собственные руки. — Мы с Бьернесном дружили издавна. Таких, как я, уцелело совсем немного. — Он поднял глаза и посмотрел на собеседника в упор: — И еще должен признаться, у меня действительно много сведений, которые я намерен сохранить в строгой тайне. И что же вы собираетесь делать со мною, а?