Сато Цутому - Непутевый ученик в школе магии 8: Воспоминания

Поле боя было полностью односторонней резней.

Но, в то же время, у него не было характеристик резни.

Ни брызг крови.

Ни падающих тел.

Запах горящей крови, взрывы, способные разорвать человека на части — всё это отсутствовало.

На всём поле боя преобладала странная тишина.

Пули, гранаты и портативные реактивные снаряды захватчиков — всё растворялось в воздухе, когда летело в сторону защитников. Снаряды, бомбы, и ракеты — их постигала та же участь.

Вражеские солдаты всё ещё упорно сопротивляющиеся, всё ещё безумно нажимающие на спусковые крючки, также по одному размывались, искажались и исчезали.

Солдаты, следовавшие за Тацуей, теперь даже не стреляли; они просто уставились на фантастику, разыгравшуюся перед ними.

Видя, как один за другим исчезают товарищи, войска вторжения испытали такое же замешательство насмешки над реальностью.

Инстинктивный страх, который должен был возникнуть от вида насильственной смерти, не возник, и, несмотря на то, что их изъедали невыразимые страхи, они и не думали о том, чтобы сдаваться.

Это было именно тем, чего желал Тацуя.

Если враг имел высокоуровневых волшебников, то они были ещё не полностью развернуты. Но это не имеет ничего общего с Японской стороной, скорее это их беспечность после успеха первой атаки.

Всё это было несущественно для Тацуи.

В настоящее время его душа была захвачена безумием.

Вся нерешительность по отношению к смерти и разрушению была удалена.

Будто он уже не помнил, что убийство — это табу.

Он убивал и разрушал также легко, как ходил.

Скорее, стирал.

Даже он мог чувствовать конфликт от такой большой резни. Но этот конфликт не мог коснуться его непоколебимого сердца.

Вид сестры на пороге смерти повлиял на него до глубины души.

В тот момент, когда кто-то пройдет этот порог, его магия будет бесполезна, как и всё остальное. Тогда он впервые применил «Восстановление» на других, но по предыдущему опыту и знанию, что его собственная плоть и плоть других — аналогичная «материя», он знал, что восстановление возможно.

Но даже «Восстановление» не может поднять кого-то из мертвых. Жизнь и смерть — необратимый круговой процесс, смена состояния из «живого» в «мертвое» просто естественная суть вещей. «Восстановление» может восстановить тело назад к идеальному состоянию, но мертвый не вернется к жизни. Такая необратимая истина была Тацуе более понятна, чем всем остальным.

Даже если сердце уже остановилось, мозг прекратил работу, разорвалось горло — при таких травмах возрождение всё ещё возможно. Даже мгновенные фатальные раны, пока восстанавливается тело и перезапускается циркуляция крови, даже если бы человек имел малейшие шансы на восстановление, его «Восстановление», можно сказать, что дало бы жизнь мертвому.

Но как только будет признано состояние смерти — он будет бесполезен.

Если бы он не успел вовремя... этого страха было достаточно, чтобы даже его ввести в панику. Для Тацуи, у которого даже собственная смерть не могла вызвать «истинный страх» — если более точно, он был лишен такой эмоции — страх потери Миюки был страшнее чем любые другие страхи; он сильно, глубоко и полностью его потряс. Каким бы спокойным он не казался, в нем сейчас бурлил гнев.

В отсутствие других эмоций, он просто спокойно, методично и без колебаний мстил.

В некотором роде это было рациональное безумие.

Безумие, в котором преобладает лишь одна цель.

Не давая врагу сдаться, его безумие жадно пожирало все жизни на своём пути.

Хотя отступающий враг, можно сказать, был в состоянии коллапса, их командование всё ещё было нетронуто.

Вражеский командир, посчитав, что удержание плацдарма невозможно, приказал отступать к морю.

Силы вторжения боролись, чтобы первыми попасть в десантный корабль на пляже.

Чтобы сбежать от дьявола, даже сейчас шаг за шагом их преследующего.

Не зная, что и там их ждала Смерть с высоко поднятой косой.

Увидев, что враг бежит и больше не контратакует, Тацуя остановился.

Внезапно вспомнив свою роль, войска Авиабазы Онна стали в формацию и приготовились к огню.

Но даже быстрее, чем могло быть скомандовано «огонь!», Тацуя активировал свою «силу».

Нельзя сказать, что не было волшебников, которые могли излучать достаточно силы вмешательства, чтобы она стала видима.

Действительно превосходные волшебники не используют больше силы, чем абсолютно необходимо для достижения модификации желаемого события без изменения, в ином случае, «мира», хотя волшебники с такой же силой но с меньшими навыками будут время от времени вызывать случайные изменения. Но в этом случае побочные эффекты были чисто физическими.

Солдаты, которые втискивались в маленькое десантное судно, как и само судно, распались, рассеявшись в воздух. Видимое искажение было вызвано внезапным испарением судна, формируя слои газа разной плотности и преломляя свет.

Солдаты, которые взбирались на борт следующего судна, остановились.

Послышались множественные всплески воды, когда они начали бросать оружие в море.

Этот звук распространился, словно цепная реакция.

Был поднят белый флаг.

Одновременно с ним поднялся флаг Великого Азиатского Альянса, они, очевидно, делали ставку на защитный статус Военнопленных.

За Тацуей, вместо приказа открыть огонь, был дан приказ прекратить огонь.

Видя это, Тацуя поднял правую руку к белому флагу.

— Остановись, идиот!

С этим голосом появилась рука.

Чтобы от неё уклониться, Тацуя опустил свою руку и развернулся.

Однако его правая рука, которая должна была уклониться, была крепко схвачена другой рукой, протянутой слева.

— Враг не намерен больше сражаться!

Он прекрасно это знал даже без этих слов.

Он не мог видеть лицо того, кто его схватил из-за шлема, полностью скрывающего лицо, но это был голос, который он не слышал прежде.

По крайней мере, это не был Капитан Казама или Лейтенант Санада.

В любом случае, даже если бы Казама попытался его сдержать, несмотря ни на что Тацуя не имел намерений щадить врага.

Если враг действительно пытается сдаться, военные действия и истребление врага должны прекратиться до их официальной сдачи.

К счастью, были враги, у которых по-прежнему в руках было оружие.

— Я сказал, остановись!

Но Тацуя не смог нажать на спусковой крючок своего CAD.

Его поле зрения внезапно перевернулось, и он потерял координаты цели для разложения.

Он ощутил сильный удар в спину.

Он понял, что его повалили на землю.

Он сразу же попытался встать, и также быстро понял, что его держат.

— Дальнейшие действия будут считаться просто бойней. Я этого не позволю.