Виктор Сапарин - Последний извозчик

Однако не слишком ли много философствования спозаранку? В конце концов он успеет заняться этим, сидя в так называемой кабине управления. Игорь открыл дверцу.

Человек в голубом комбинезоне возился в кабине, устанавливая пластмассовый ящик с закругленными углами.

— Привет пилоту, — сказал он. — Вот, установил новый прибор. По требованию Контроля безопасности, не то Планового бюро. Какой-то спор там у них.

— От меня что требуется?

— Не обращать на него внимания. Я и сам не знаю, что это такое. Он под пломбой. Присоединил провода по схеме и все. Ну, счастливого пути! — Монтер шутливо помахал рукой.

Игорь занял свое место. Инструкция требовала, чтобы пилот во время взлета и посадки находился непременно в кабине управления. Зачем? Это знал только Контроль безопасности.

Почти машинально наблюдал он за тем, как давали приказ к отправке, как машина отвечала — огоньки перемигивались на табло, стрелки приборов занимали свои места между ограничительными штрихами. Лишь прибор под пломбой, укрытый глухим пластмассовым футляром, оставался безжизненным.

Заработали моторы. Здание аэровокзала слева в окне сдвинулось с места. Деревья на краю поля слились в ленту. Короткий, очень короткий разбег, могучий рывок — и вот внизу быстро проваливающийся бело-розовый город среди сопок, кусок трассы — прямой, как меридиан, снова город, но уже гораздо дальше, еле угадываемый в очертаниях. Разворот, и корабль несется вверх, к солнцу, к звездам, рассекая слой легких облаков, которые только что снизу казались такими далекими.

Ровно и мягко гудят моторы.

Пассажиры, достав свои блок-универсалы, читали книги, просматривали журналы, смотрели кинофильмы. С тех пор, как Центральная библиотека, Главная журнальная экспедиция и Генеральный фильм организовали передачи для индивидуального обслуживания обладателей блок-универсалов, многое изменилось в этом мире. Всего лет пять назад на полках самолета лежали настоящие книги и журналы, небольшая библиотечка в сотню-другую томов. Сейчас каждый носит в кармане библиотеку в десятки миллионов томов с отделом уникумов и редких рукописей — любую книгу можно посмотреть в блок-универсале, передав заказ и прождав не больше трех минут. Тиражи журналов, недавно достигавшие астрономических цифр, в последнее время сильно сократились, и уже всерьез обсуждают вопрос, нужно ли вообще их печатать и рассылать. В сущности достаточно нескольких экземпляров для автоматической передачи изображений по просьбам обладателей универсалов. Только отдельные любители старины предпочитают держать журнал в руках, перелистывая пальцами страницы.

Про кино и театр нечего и говорить. Премьеру, как правило, смотрит несколько миллионов человек, где бы они в этот момент ни находились. Смешно вспомнить, как раньше люди собирались в специальные залы для так называемых общественных просмотров. Сейчас вы можете высказать ваше мнение всем, кто им интересуется, и, наоборот, выслушать любое высказывание, не сходя с кресла самолета. И вы не мешаете соседу: достаточно нажать кнопку «немой разговор», и голос певца, изображение которого вы смотрите на экране блок-универсала, будет слышен только вам (а давно ли надевали громоздкие наушники!).

Да, техника развивается невероятно быстро. Что будет через десять, двадцать лет?

…У Игоря было достаточно времени, чтобы размышлять о чем угодно и сколько угодно. Он мог сесть в свободное кресло, достать, как все пассажиры, свой блок-универсал и смотреть «Лебединое озеро» или новую пьесу новой звезды в драматургии. Надо только разузнать, в каком из театров земного шара она сейчас идет. Говорят, что самые лучшие постановки — это нью-йоркская, кембриджская и тамбовская.

Стоило ему только захотеть, и он мог нажать кнопку «повтор» в блок-универсале и прослушать записанные на тончайшем волоске утренние наблюдения или продиктовать свои мысли, потом машинка-автомат все аккуратно перепечатает. Мог прослушать любую лекцию, даже ту, что читалась неделю назад или год, мог делать еще тысячу вещей.

Не мог только прикасаться к кнопкам на пульте управления.

О, эти кнопки, высмеянные в юмористических журналах, кнопки, окружающие человека от раннего детства до глубокой старости. «Долой кнопки!» — правильное, прогрессивное движение, за ним, несомненно, будущее. Игорь мог убедиться сегодня, как хорошо и приятно летать, не думая ни о каких кнопках. Но как хотелось ему сейчас в кресле положить пальцы на клавиши управления и почувствовать, что огромный корабль подчиняется самому легкому их нажатию. Увы, дотрагиваться до кнопок ему разрешается лишь во время тренировочных полетов, которые для того и устраиваются, чтобы пилоты не разучились обращаться с самолетом. А ведь он любил управлять машинами, это, собственно, и заставило его выбрать профессию водителя воздушных лайнеров. Но, если признаться честно, скучной стала эта профессия, не доставляет она ему того удовольствия, как прежде.

Прохаживаясь, Игорь остановился у входа в один из салонов. В углу сидел высокого роста человек и, глядя задумчиво на блок-универсал, едва заметно шевелил губами. Разговаривал с кем-нибудь, а, быть может, работал. Ближе к дверям несколько пассажиров вели беседу. Разговор шел преимущественно на местные темы: о памятнике комсомольцам-зачинателям освоения Сибири, об отоплении Камчатки за счет тепла Земли. Кто-то упомянул, как и следовало ожидать, про Якутский рудник-автомат.

Это дало повод одному из собеседников, розовощекому юноше, заявить, что использование природных руд уже устарело. Давно пора месторождения создавать искусственно.

— Вам мало изменений на поверхности планеты, — улыбнулся пожилой пассажир, — вы хотите и глубины Земли переделать?

— А почему бы нет? — удивился юноша. Его собеседник ответил не сразу.

— Третьего дня я разговаривал с одним… гм, тоже довольно молодым человеком — пассажир чуть усмехнулся, — и он мне объяснил, что человек может получать все, что ему угодно, из чего угодно. Например, из обыкновенного булыжника — железо, золото или колбасу. Для этого просто нужно, — он так и сказал «просто», — расщепить атомы на составные части и сложить из этих частей новые атомы.

— Увлекательнейшая вещь! — немедленно откликнулся юноша. — Вы знаете, это называется: «все из всего».

— Их много, этих увлекательнейших вещей, — снова усмехнулся пожилой пассажир. — Но вот вопрос: какую же из них осуществлять?

— Ту, что целесообразнее, — вмешался вдруг пассажир, сидевший в углу.