Кеннет Балмер - Пробуждение Чародея: Накануне Судного дня. Пробуждение Чародея. Планета кочующих городов

— Все хорошо, — проскрипел он. Потом сглотнул еще раз и уже обычным голосом добавил: — Ну и громадина!

— Я ничего не понимаю, — вмешался дворецкий Чарли. — Каковы будут ваши инструкции, босс?

Только Помфрет мог умудриться заменить обычное обращение «сэр» на адреналиноповышающее «босс».

— Подожди секунду, Чарли, я и сам еще плохо понимаю, что здесь происходит. — Лотти попыталась отодвинуться, и Помфрет чуть-чуть усилил хватку. Почувствовав это, она вновь соблазнительно откинулась ему на руку. Джордж положил пистолет на ручку кресла и освободившейся рукой обнял Лотти еще крепче. — Все будет в полном порядке, Лотти.

— Мне все это совсем не нравится, — выпалил Чарли своим стрекочущим металлическим голосом. — Что-то…

— Что, черт возьми, здесь произошло?! — взревел Бреннан.

Окно с темно-голубыми шторами, которые задернулись, когда последний солнечный лучик покинул небосвод, внезапно начало вспучиваться, раздуваться, словно воздушный шарик, в который накачивают воздух. Занавески, стекло, металлические карнизы — словом, все окно неестественно выгнулось, словно огромный мыльный пузырь. Осколки стекла полетели в стороны, подобно осколкам снаряда. Я оглянулся в поисках Фиб и увидел, что Бреннан уже схватил ее за талию и увлек под прикрытие перевернутого обеденного стола.

— Это еще один! — завизжала Лотти.

Смятый фантик в кресле конвульсивно дернулся.

Помфрет снова схватился за оружие.

Холл Бреннан, все еще обнимая Фиб Десмонд за талию, другой рукой выудил из внутреннего кармана небольшой пистолет. Я разглядел, что это был «Крейтон-40», — такая вещица способна прожечь дырку в мамонте с расстояния в полмили.

В дьявольском шуме разламываемого окна, из каскада падающих голубых занавесок возникла сияющая фигура.

Мельком взглянув на нашего непрошеного гостя, я понял, что еще один любовно взлелеянный миф пора отправлять на свалку.

После этого я повел себя совершенно недостойным образом, присоединившись к Фиб и Бреннану, которые залегли за столом.

Бреннан тяжело, прерывисто дышал, его лицо преобразилось — выражение необычайного удивления, смешанного с благоговейным страхом, проступило на нем.

— Точно такой же, как те — на стенах дворца Саргона в Кхорсабаде! — пробормотал археолог.

Я подтолкнул его.

Существо, столь необычным образом проникшее к нам в комнату, оторвало от пола свое массивное туловище и, замахав тяжелыми, медного цвета крыльями, устроило настоящий ураган, вмиг разбросавший по разным углам все осколки и обломки. Чудовище выпрямилось во весь рост (он был не менее двенадцати футов), его копыта отливали серебром, а бычьи бока, волосок к волоску, горели яркой бронзой. Медно-красные крылья с необычайно красиво уложенными перьями гордо и неподвижно застыли за его спиной. По широкой груди спускалась кудрявая позолоченная борода, растущая на странном лице, которое имело одновременно зловещее и идиотское выражение — пухлые губы, совершенно безумные и безмятежные миндалевидные глаза. И все это венчала золотая корона, которая, словно в насмешку, победоносно сидела на этой ужасной голове.

— Ламассу, — прохрипел Бреннан, — стерегущий джинн!

— Крылатый бык с человеческой головой! — удивилась Фиб. — И совершенно живой!

Существо, которому Бреннан только что дал название, двинулось вперед, и Фиб ласково заворковала:

— Стерегущий джинн… тише-тише, малыш…

— Следи за ней, Холл! — накинулся я на Бреннана.

Мой вопль, должно быть, отрезвил их обоих.

— Не дайте ему уйти на этот раз! — заорал Помфрет из другого угла комнаты. Но отчаянные попытки Лотти сесть на него верхом помешали ему точно прицелиться, и Джордж, к счастью, так и не рискнул нажать на спусковой крючок, в противном случае крыша дома оказалась бы на полу.

Крылатый бык заревел: ужасный звук, заставивший все вокруг завибрировать, звонко отозвался у меня в голове. Ударив копытами, он дольками нарезал ковер на полу. Страшная голова повернулась, и темные, красивой формы глаза остановились на нас троих, скорчившихся под прикрытием стола. Бородатое лицо исказилось.

Тяжелый стол красного дерева перелетел через всю комнату и раскололся в щепки. Огромные крылья сомкнулись над нами. Острые копыта готовились раскромсать нас на куски. Я выхватил у Бреннана пистолет и выстрелил — пуля вошла в одно из крыльев и разорвалась, тем не менее джинн продолжал двигаться вперед. Я выстрелил ему в лицо, но не увидел, куда попала пуля, потому что бык резко отпрянул и развернулся, заревев от боли. Кровь фонтаном била из его бока — это Помфрет начал отчаянно палить из своего излучателя. Следующий выстрел отделил крыло от туловища и вызвал новый фонтан крови. Лентами повисла обугленная плоть. Существо уже окончательно сошло с ума — хлеща хвостом, оно билось в агонии, разевая толстые губы и испуская страшные вопли.

Помфрет выстрелил еще раз, и заросшая бородой голова с короной скрылась в яркой вспышке пламени.

Обезглавленное туловище резко повалилось на пол.

А потом прямо на наших глазах оно стало бледнеть, истончаться, сделалось плоским и наконец пропало совсем.

Только лужа крови никуда не исчезла, а даже наоборот принялась сливаться с той первой, хлынув по ковру бурным малиновым потоком.

Какое-то время мы не могли двинуться с места, затем Фиб, как всегда первая, заговорила:

— Ух! Наверное, мне все это приснилось, не так ли?

— Боюсь, что нет, Фиб.

Бреннан наконец отпустил ее и поднялся. Я протянул ему пистолет. Он взял его и печально улыбнулся.

— Не знаю, поверишь ты мне или нет, но это было все равно, что увидеть, как сфинкс на Трафальгарской площади сходит со своего постамента.

— Пожалуй, я тебе поверю, Холл, — пережитая только что опасность располагала к более дружескому обращению. — Что бы это ни было, наверняка ты разбираешься в этом лучше, чем мы. А что касается меня, то я воспринимаю это как еще одно опасное приключение, что-то вроде охоты на какое-нибудь наше морское чудовище.

— Или на какого-нибудь дурацкого льва, — вставила Фиб.

— Да, конечно, на все что угодно — на львов, тигров, сфинксов, но это был настоящий крылатый бык, сошедший с ворог Саргона… с ворот древнего аккадского дворца в Кхорсабаде. Ведь я их видел…

— Я тоже их видел, приятель, — Помфрет все еще держал в правой руке излучатель, а в левой — Лотти. — Но что больше всего меня удивляет, так это то, что они исчезают, когда их пристрелишь.

Фантик от жвачки испустил долгий протяжный стон и, дрожа, попытался встать на ноги.

— Выпустите меня отсюда! — едва обретя дар речи, завизжал Пол Бененсон. — На помощь!

— А ну-ка сядь, Пол, и расслабься, — мудро посоветовал Помфрет. — Я принесу тебе выпить.