Геннадий Тищенко - Взгляд извне

— Понял, — пробурчал Санти и взял бластер наизготовку.

— Опустите лицевые щитки и респираторы! — предупредил Леруа. — Здешние комары и москиты кусаются не только больно, но и опасно. Если в ранку попадут местные микробы, возможно, не поможет и прививка. Да и газы, какие здесь имеются, надеюсь, вы еще помните…

А как же осмилоки, думал я, опуская щиток и респиратор. Ведь на них нет ни высокопрочных защитных комбинезонов, ни сапог, ни перчаток, ни биофильтров!.. А укусы тех же комаров не могут быть для них совершенно безболезненными! О, Великая Ноосфера, насколько же они совершеннее нас!

Я смотрел на идущую впереди Улу, на ее плечи, облепленные комарами, и на миг представил себя обнаженным в этом болоте.

И мне стало жутко от одной даже мысли о такой возможности…

Громкий вопль сзади заставил меня обернуться.

Санти, размахивая руками, барахтался в грязи. На него карабкалось плоское, похожее на жабу, существо, размером с быка. Берг безуспешно пытался оторвать скользкую на вид тварь от стажера. Юна с ожесточением колотила прикладом бластера по лупоглазой морде.

Со стороны колонны осмилоков к ним бежали ушедшие вперед Леруа и Ула.

Пока я соображал, что предпринять, Берг отскочил от твари и начал лихорадочно стаскивать со спины карабин.

В это время тварь, изловчившись, вырвала из рук Юны бластер и он бесследно исчез в огромной пасти.

Юна растерянно попятилась назад, глядя на свои чудом уцелевшие обезоруженные руки.

Берг наконец выстрелил из своего карабина, но, видимо, не попал в чудовище. Хотя не исключено, что анестезирующие пули просто не подействовали на это исчадие ада. Во всяком случае, чудовище не успокоилось, а мгновенно обвило Санти своим змееподобным хвостом и начало подтягивать стажера к пасти.

Санти колотил по лупоглазой морде монстра и отчаянно вопил.

Леруа дрожащими руками наводил бластер на тварь, но она постоянно извивалась, все крепче обвивая могучим хвостом обезумевшего от ужаса стажера, и Шарль никак не мог решиться выстрелить, боясь попасть лучом бластера в Санти.

Между тем тварь вновь раскрыла свою бездонную пасть, намереваясь отхватить минимум полтела стажера.

И в это время Ула молнией метнулась к чудовищу и, ловко оседлав его, зажала ладонью крохотное отверстие на спине твари.

Животное тут же обмякло, кольца его хвоста ослабили мертвую хватку, и Санти, отчаянно крича, от боли и ужаса, вырвался на свободу.

Тут же раздалось несколько выстрелов подряд. Стреляли все: и Шарль, и Берг, и Юна, и я.

Пули и лучи бластеров прошили животное во всех направлениях, и оно, вздыбившись на мгновение на своем могучем хвосте, рухнуло в болотную жижу.

Испуганно глядя на поверженного исполина, еще бьющегося в предсмертных конвульсиях, Санти поднялся на ноги.

Его била дрожь.

Несколькими выстрелами Леруа добил агонизирующее животное.

— Придется перебираться в центр колонны, — сказал я, пытаясь разрядить обстановку. — В конце колонны в древние века и на Земле, обычно шли самые слабые и больные… Поэтому хищники и нападали, прежде всего, на них…

— Являясь катализаторами естественного отбора и, отчасти, санитарами… — поддержал меня Берг.

— Что это была за зверюга? — Я обернулся к Шарлю и Уле, глаза которой все еще воинственно поблескивали.

— Это был лоэн… — проговорил Шарль и спрятал бластер в кобуру. — Довольно опасное животное. К счастью, осмилоки знают его больное место — дыхательное отверстие, расположенное, как и у наших водных млекопитающих, на спине…

— Спасибо, Ула!.. — Санти попытался улыбнуться дрожащими губами, но улыбка получилась очень ненатуральной.

— Теперь, надеюсь, все понимают, что прогулочка нам предстоит довольно опасная? — спросил Шарль. — Особая внимательность потребуется в зарослях… Кстати, надеюсь, все догадались, почему лоэн выбрал именно нашего глубокоуважаемого стажера?

Я недоуменно посмотрел на Шарля, потом на Санти.

— Да, я сам виноват, — стажер понурил голову. — Мне показалось, что из болота торчит какое-то растение, а это оказался его хвост…

— Надеюсь, предупреждение было достаточно внушительным? — спросил Леруа.

— Достаточно… — пробормотал Санти.

— Идите все вперед, — сказал Шарль, тоном, не терпящим возражений. — Теперь последними пойдем я и Ула…

В созданной Хунтой Филантропической Гильдии Альтруистов Галактики (ФиГАГ) я, собственно говоря, и появился на свет. И не один я. По объединенной методике, использующей Хроноклонирование и Хроноскоки, в ФиГАГ были воссозданы и Наполеон и Эйнштейн, и Сталин, и многие другие известные деятели прошлого. На средства ФиГАГ была воссоздана и моя неверная Белка.

Если уж быть совсем откровенным, у Хунты имелось не менее двух клонированных копий Берга, работая с которыми Симеон Кристабальевич научился предвосхищать действия Берга натурального. Об этом, разумеется, знал лишь ограниченный круг лиц, поскольку созданы и выращены все хроноклоны были в потаённых подвалах Хунты.

Конечно, мне нелегко было осознать, что в действительности я никакой ни Дмитрий Еремкин, а лишь его клон. Правда, клон — стопроцентный, так как, в моем случае, клонировано было не только тело Дмитрия Еремкина, но и его сознание. Из каких клеток Еремкина Первого меня клонировали я не знал. Как не знал и способа, которым у моего прототипа сканировали сознание. Известно мне было лишь одно: все произошло во время знаменитого Феномена в Нащекинском переулке.

Но больше всего меня терзало то, что первое время я не знал причин, по которым удостоился такой чести.

Позднее я узнал, что подлинный Дмитрий Еремкин, оказывается, через три месяца после памятной встречи с Белкой женился на ней, а еще через год — развелся, застукав ее в постели со своим другом Семой Гундаревым.

Позднее, потратив немало сил, я выяснил, что, пока мой прототип служил в армии, между прототипами Белки и Сёмы имел место бурный роман. Однако буквально через год после Нащекинского Феномена мой прототип Еремкин Первый помирился с Сёмой. А вот с Белкой, то есть, пардон, с Изабеллой Аркадьевной он так больше ни разу и не встретился.

В частности, ещё и потому, что после возвращения из армии прожил в Москве совсем недолго.

Как ни странно, мой прототип стал космонавтом. Точнее, — бортинженером космических кораблей. В армии, благодаря познаниям в электронике и компьютерной технике, он служил в батальоне связи Генштаба. После демобилизации Еремкин Первый, не раздумывая, завербовался в Главкосмос. Через пятнадцать лет, будучи уже довольно известным и опытным космонавтом, Еремкин Первый участвовал в Третьей Экспедиции на Марс, которая основала Ареоград.