Борис Воробьев - Мир «Искателя», 1998 № 03

— Вы хотите сказать — против ее воли?

— Естественно. Более того, в течение этих двух лет ее накачивали наркотиками.

— Из этого следует, что Морин Кросби это знает?

— Понятия не имею.

Уиллет уже тяжело дышал. Мысль о том, что столь богатому клиенту, как Морин Кросби, могут предъявить обвинение в похищении людей, казалось, шокировала его, хотя сообщение о страданиях Аноны Фридлендер не произвело на него ровно никакого впечатления.

— Между прочим, — сказал я, — прошлой ночью мы вызволили Анону из санатория.

— О-о! — Он казался смущенным. — Есть ли вероятность, что из-за нее у нас будут хлопоты?

— Думаю, что более чем вероятно. А вам бы самому не захотелось что-нибудь предпринять, если бы вас продержали в заточении два года только потому, что некоторые богатые люди из-за робости не хотят попадать в газеты?

Он почесал подбородок и снова задумался.

— Пожалуй, мы могли бы выделить ей небольшую компенсацию, — сказал он наконец, хотя вид у него был не очень. — Пожалуй, мне лучше встретиться с ней.

— Пока она сама не будет готова с кем-то встретиться, никто с ней не встретится. В данный момент, похоже, она и сама не знает, что с ней такое. — Я погасил сигарету и закурил свою. — О похищении следует сообщить в полицию. Если сообщим — то вся эта грязная история попадет на первые страницы газет. Тогда ваша работа будет состоять в том, чтобы передать миллионы Кросби исследовательскому Центру. Как знать, захотят ли они, чтобы их дела вели вы — скорее всего нет.

— Значит, именно поэтому я и должен поговорить с ней, — сказал он. — Такие дела обычно можно уладить.

— Не будьте в этом столь уверенны. А вот вам еще небольшой инцидент, который произошел со мной, — мягко сказал я. — Меня тоже похитили и продержали в заточении пять дней, и меня тоже накачивали наркотиками. Это еще одна мелочь, о которой следует сообщить в полицию.

— Зачем лишаться хорошей работы? — парировал он и впервые с тех пор, как я появился в комнате, позволил себе слегка улыбнуться. — Я как раз собирался предложить вам дополнительный задаток: скажем, еще пятьсот долларов.

Значит, у меня-таки появится новая шляпа.

— Весьма соблазнительное предложение. Назовем его, пожалуй, страховкой за риск, — сказал я. — Но эта сумма не должна входить в гонорар, который вы уплатите за выполненную нами работу.

— Совершенно верно.

— Ну, пожалуй, мы пока оставим Анону Фридлендер и продолжим нашу историю. Она еще не вся.

Он оттолкнул стул и встал. Я смотрел, как он подошел к небольшой горке у противоположной стены и вернулся с бутылкой «Хейг энд Хейг» и двумя рюмками.

— Вы это употребляете? — спросил он, снова садясь.

Я сказал, что употребляю.

Он налил в обе рюмки, подвинул одну мне, опрокинув другую себе в глотку и тут же наполнил ее снова. Бутылку поставил посреди стола между нами.

— Угощайтесь, — сказал он.

Я выпил немного этого шотландского виски. Оно оказалось очень хорошим — лучшего я не пил уж много месяцев. Я подумал, до чего ж удивительно, что известнейший адвокат может сломаться, когда он видит, что навстречу ему идет беда, а на ней стоит его имя.

— По словам Морин, — продолжал я, — смерть Кросби не давала Джэнет покоя. Возможно, и так, но она, безусловно, выражала это весьма странно. Я бы сказал, что в такое время ей не захочется играть в теннис или носиться кругом, чем именно она занималась. Во всяком случае, тоже по словам Морин, Джэнет через шесть или семь дней после стрельбы покончила жизнь самоубийством. Она приняла мышьяк.

Крошечная капля виски пролилась из рюмки Уиллета на промокашку. Он еле слышно выдохнул:

— Боже мой!

— Это тоже замяли. Так уж вышло, что в это время миссис Сэлзер была в отъезде, поэтому Морин и доктор Сэлзер пригласили доктора Бьюли, безобидного старого козла, и сказали ему, будто Джэнет страдала злокачественным эндокардитом, и он, желая угодить, выдал свидетельство о смерти. У Джэнет была личная служанка, Юдора Дрю, которая, вероятно, подслушала, как Сэлзер и Морин сочиняют эту басню. Она потребовала свою долю, и они ей заплатили. Я получил о ней сведения и пошел поговорить с ней. У нее хватило ума отшить меня и связаться с Сэлзером. Она сказала ему, что я предложил ей пятьсот долларов за информацию, но если он готов повысить ставку, она будет держать рот на замке. На это у миссис Сэлзер был свой ответ. Она послала бывшего головореза, который работал в санатории, урезонить девушку. По словам миссис Сэлзер, он разгорячился и убил ее.

Уиллет сделал долгий вдох. Потом выпил, как человек, которому непременно надо выпить.

— Дворецкий дома, Джон Стивенс, тоже кое-что знал и кое-что подозревал, — продолжал я. — Я уговаривал его расколоться, но в этот момент налетели шестеро «макаронников», которые работают на Шеррилла, и похитили его. Они обращались с ним довольно грубо, и он умер, но все равно это убийство. Уже два убийства. А сейчас мы подходим к третьему. Вам нравится?

— Продолжайте, — скрипучим голосом сказал он.

— Помните сиделку Гэрни? Миссис Сэлзер признает, что похитила ее, только, по ее словам, сиделка Гэрни упала с пожарной лестницы и сломала себе шею. Миссис Сэлзер спрятала тело Гэрни где-то в пустыне. Это тоже убийство.

— Фантастично, — сказал Уиллет. — Невероятно.

— Невероятно всего лишь из-за мотива. Два человека, миссис Сэлзер и Шеррилл, совершают три убийства, не говоря уже о похищении Аноны Фридлендер и меня, ради того только, чтобы какая-то девушка не попала в газеты. Вот что невероятно. По-моему, многого в этом деле мы еще попросту не знаем. Мне представляется, эти двое попытаются утаить в мешке очень юркое шило, и мне хочется узнать, что же это за шило.

— Они переживают не из-за газетной шумихи, — заметил Уиллет. — Вы посмотрите, сколько тут замешано денег.

— Да, но я по-прежнему считаю, что есть какое-то шило, которого мы до сих пор не нашли. И я намерен поискать его. Во всяком случае, я продолжаю расследование. Кульминация приближается. Морин сказала мне, что, когда она стала наследницей, Шеррилл предстал перед ней в своем истинном свете. Он оказался шантажистом. Он заявил, что пустит слух, будто из-за того, что она отбила его у Джэнет, Джэнет застрелила отца и покончила с собой. Но если она купит ему «Шхуну-Мечту», он будет молчать. Она купила ему «Шхуну-Мечту» — вот почему она обратила деньги на страховку в облигации на предъявителя. Она отдала эти облигации Шерриллу. Вы только представьте себе, какую шумиху подняли бы газеты, если бы стало известно, что Морин Кросби финансирует игорное судно? После этого все деньги Кросби наверняка бы отошли Исследовательскому Центру, правда?

— Она купила «Шхуну-Мечту»? — произнес Уиллет сдавленным голосом.