Дэн Симмонс - Гиперион. Падение Гипериона

– То есть как это – поезжай? Одна? Оставить Рахиль…

– Чепуха, – возразил Сол. – Отлучиться два раза за двадцать лет… собственно, сорок, если добавить и те счастливые дни до… в общем, два раза за двадцать лет это вовсе не значит, что ребенок брошен без присмотра. Удивительная мы все же семья – так долго живем вместе и все еще не надоели друг другу.

Сара в задумчивости смотрела на стол.

– Ну а эти репортеры, они меня не разыщут?

– Убежден, что нет, – ответил Сол. – Им нужна Рахиль. Если они будут тебе досаждать, возвращайся. Но я готов держать пари, что ты спокойно проведешь неделю дома и успеешь навестить всех, кого хочешь, прежде чем на тебя набросятся охотники за новостями.

– Неделя! – У Сары перехватило дух. – Как же я могу…

– Еще как можешь! Мало того, ты просто должна поехать. Мне это даст возможность проводить больше времени с Рахилью, а потом, когда ты возвратишься, отдохнувшая, я смогу потратить несколько дней на свою книгу.

– Кьеркегор и что-то там?..

– Нет. Я тут затеял некую игру, и называется она «Проблема Авраама».

– Странное название, – сказала Сара.

– И проблема странная, – отозвался Сол. – А теперь иди и укладывай вещи. Завтра проводим тебя в Новый Иерусалим, так что ты сможешь вылететь до субботы.

– Хорошо, я подумаю, – сказала она не слишком уверенно.

– Ты давай укладывайся. – Сол снова ее обнял, а затем развернул лицом к коридору и двери в спальню. – Ступай. Когда ты возвратишься, я подумаю, что можно предпринять.

– Обещаешь? – спросила она, помедлив.

Сол ответил, глядя ей в лицо.

– Я обещаю, что сделаю это прежде, чем время уничтожит все. Я, ее отец, клянусь, что отыщу выход.

Она кивнула, и Сол подумал, что за все эти месяцы не видел на ее лице такого покоя.

– Пойду укладываться.

Вернувшись на следующий день из Нового Иерусалима, Сол отправился поливать крохотный газон, оставив Рахиль с ее игрушками. Когда он снова вошел в дом, розовый свет заката заливал стены, вызывая ощущение тепла и покоя. Рахили не было ни в детской, ни в других ее излюбленных местах.

– Рахиль! – крикнул Сол.

Не получив ответа, он снова выглянул во двор, потом на улицу. Ни души.

– Рахиль! – Сол кинулся было к соседям, но тут его внимание привлекли еле слышные звуки, доносившиеся из стенного шкафа, который Сара использовала как кладовку. Сол осторожно открыл дверцу.

Рахиль сидела под висевшей на плечиках одеждой и копалась в принадлежащей Саре старинной деревянной шкатулке. Весь пол в шкафу был завален фотографиями и голографическими чипами: Рахиль – ученица средней школы, Рахиль в день поступления в колледж, Рахиль на Гиперионе, на фоне ажурной стены скал. На коленях четырехлетней Рахили лежал исследовательский комлог Рахили-аспирантки и что-то тихо бормотал. Сол услышал этот знакомый голос молодой, уверенной в себе женщины, и сердце его болезненно сжалось.

– Папа, – сказала девочка, подняв глаза, и ее тоненький голосок был испуганным эхом голоса, звучавшего в комлоге. – Ты никогда не говорил, что у меня есть сестричка.

– У тебя ее нет, малышка.

Рахиль нахмурилась.

– Значит, это мама, когда она была… не такая большая? Не-е, это не она. Она говорит, что ее тоже зовут Рахиль. Как же так…

– Все в порядке, – сказал он. – Я тебе объясню… – Тут Сол вдруг понял, что в гостиной давно уже звонит фон. – Подожди минутку, милая. Я сейчас вернусь.

В нише появилось голографическое изображение мужчины, которого Сол ни разу в жизни не видел. Сам он не включил свой собственный имиджер, торопясь скорее отделаться от незнакомца.

– Да? – сказал он резко.

– Господин Вайнтрауб? Господин Вайнтрауб, который жил в Мире Барнарда, а в настоящее время живет в деревне Дан на Хевроне?

Сол хотел уже отключить фон, но задумался. Их кодовый номер не зарегистрирован. Иногда звонил какой-нибудь продавец из Нового Иерусалима, звонки же с других планет были весьма редки. А потом с резкой болью в сердце он понял все: сейчас суббота, солнце уже зашло. В это время разрешены только экстренные голографические вызовы.

– Да? – сказал Сол.

– Господин Вайнтрауб. – Незнакомец глядел мимо него. – Произошло огромное несчастье.

Когда Рахиль проснулась, возле ее кровати сидел отец. Вид у него был усталый. Глаза красные, щеки потемнели от щетины.

– Доброе утро, папа.

– Доброе утро, милая.

Рахиль огляделась и растерянно заморгала. Вот ее куклы, вот игрушки и другие вещи, но это не ее комната. Здесь другой свет. И воздух какой-то другой. Да и отец выглядит по-другому.

– Папа, где мы?

– Мы с тобой отправились в путешествие, малышка.

– А куда?

– Сейчас это не важно. Вставай-ка, маленькая. Ванна готова, а потом мы будем одеваться.

Темное платьице, которого она ни разу не видела раньше, лежало в ногах ее постели. Рахиль посмотрела на него, потом опять на отца.

– Папа, что случилось? Где наша мамочка?

Сол задумчиво потер щеку. Это было уже третье утро после катастрофы. Сегодня похороны. Он рассказал ей все – и вчера утром, и позавчера, – ибо не мог допустить даже мысли о том, чтобы солгать ей; это было бы верхом предательства, предательством и Рахили, и Сары. Но сейчас ему вдруг показалось, что он не сможет повторить это еще раз.

– Случилась беда, Рахиль, – сказал он, и голос его дрогнул. – Мама умерла. Сегодня мы пойдем с ней попрощаться. – Сол сделал паузу. Он уже знал, что потребуется по меньшей мере минута, чтобы до Рахили дошел смысл произнесенных им слов. В первый день он еще не был уверен, поймет ли четырехлетний ребенок, что значит «умерла». Теперь он знал, что поймет.

А потом, обнимая горько плачущую дочь, Сол снова пытался уяснить, как же произошла эта катастрофа, вместившаяся всего в несколько слов. Магнитопланы с полным правом считались самым надежным видом пассажирского транспорта из всех, когда-либо изобретенных человечеством. Их двигатели могли иногда отказать, но даже в этих случаях остаточный заряд в электромагнитных генераторах позволял машине совершить безопасную посадку с любой высоты. Надежная конструкция автоматики, предохраняющей ТМП от столкновений в воздухе, в принципе не претерпевала изменений на протяжении нескольких веков. Но ничто не помогло. Непосредственной причиной катастрофы явились двое подростков, угнавших ТМП и носившихся на нем за пределами выделенных для транспорта линий; разогнались они до полутора звуковых, а сигнальные огни и импульсный приемопередатчик просто выключили, чтобы их никто не обнаружил; это и привело к столкновению со старым «Виккеном» тети Теты, который шел к посадочной площадке оперного театра в Буссард-Сити. Помимо Теты, Сары и обоих подростков погибли еще три человека, когда обломки машин врезались в битком набитый публикой атриум театра.