Джеймс Баллард - Военная лихорадка

— Так и есть, Райан. Вирус войны, если угодно — военного духа. Вирус не физический, а психологический, гораздо опаснее оспы. Во всем мире — мир, Райан. Уже тридцать лет нигде не было войны. Нет армий и воздушных сил, все споры решаются путем переговоров и компромиссов. Никто и не думает о войне, ведь нормальной матери не придет в голову убить своего ребенка, если он ее разозлит. Но мы всегда должны быть готовы. Вдруг объявится очередной Гитлер или Пол Пот — мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

— И все это вы можете сделать здесь? — Райан ухмыльнулся. — В Бейруте?

— Думаю, можем. Нам нужно знать, что заставляет людей воевать, что заставляет их ненавидеть друг друга до такой степени, чтобы убивать. Мы должны понять, как управлять их эмоциями, как подавать информацию, что стимулирует агрессию, как использовать религиозные чувства и политические интересы. Нам нужно знать даже, насколько сильно их стремление к миру.

— Достаточно сильно, доктор, может быть, даже еще сильнее.

— У тебя — да. Ты расстроил наш план, Райан, поэтому мы изолировали тебя, — доктор Эдвардс проговорил это без сожаления, будто в глубине души завидовал упорству, с которым юноша отстаивал свою мечту. — Тебе оказана особая честь, но эксперимент должен продолжаться — нам надо изучать этот ужасный вирус.

— А бомбы этим утром? Внезапный обстрел?

— Бомбы разместили мы, и старались при этом, чтобы никого не ранило. Мы всех снабжаем оружием и делали это всегда. Мы печатаем провокационные материалы, мы монтируем эти ужасные плакаты.

— Но все эти годы, доктор, — Райан думал о бывших товарищах по оружию, о тех, кто пал на его глазах в пыли и обломках, кто умер, спасая жизнь раненых друзей. — Ангел и Мойша, Азиз… Сотни погибших!

— От оспы тоже умирают только сотни. А тысячи миллионов живут. Это себя оправдывает, Райан. Мы многому научились с тех пор, как тридцать лет назад построили Бейрут.

— Все рассчитали — Хилтон, телестанцию, Макдональдс?..

— Все, даже Макдональдс. Архитекторы ООН смоделировали типичный город мира — Хилтон, систему отелей, стадион, торговый центр. Сюда со всего мира были свезены сироты и подростки всех рас и национальностей. Сначала мы должны были раскачать эту машину — в командный состав воевавших сторон были внедрены сержанты и офицеры войск ООН. Мотор завелся, и машина заработала сама по себе, не требуя почти никакого вмешательства.

— Достаточно пары жутких фотографий… — Райан встал, надевая патронташ. Что бы ни думал он о докторе Эдвардсе, оставалась реальность гражданской войны, и он это признавал.

— Доктор, мне надо обратно в Бейрут.

— Уже поздно, Райан. Если тебя пустить обратно, ты сорвешь нам весь эксперимент.

— Все равно мне никто не поверит, доктор. Я должен найти сестру и тетю Веру.

— Она не сестра тебе, Райан, не настоящая сестра. А Вера — не тетя. Они, конечно, этого не знают и думают, что все вы — одна семья. Луиза — дочь французских исследователей, ее родители погибли в Антарктике. Вера была подкидышем, она выросла в монастыре под Монтевидео.

— А я?..

— Ты? Твои родители жили в Новой Скотин, в Галифаксе. Когда тебе было три месяца, они погибли в автокатастрофе. К сожалению, есть еще смерти, которые мы не в состоянии предотвратить.

Доктор Эдвардс хмуро посмотрел сквозь пластиковое окно на карту Бейрута. Дежурный сержант сидел за огромным дисплеем, самозабвенно вкалывая флажки, означающие стычки и перестрелки. Все собрались у мониторов. Офицер энергично замахал доктору Эдвардсу, и тот поспешил из кабинета. Райан уставился на свои руки, пока те двое переговаривались, и не заметил, как доктор вернулся за каской и пистолетом.

— Они сбили самолет-наблюдатель. Мне нужно идти, Райан, — бой выходит из-под контроля. Роялисты захватили стадион и теперь штурмуют пост ООН.

— Стадион? — Райан вскочил, его ружье было с ним, охраняя его по дороге из Бейрута. — Там моя сестра и тетя! Я с вами, доктор!

— Райан, все разваливается. Мы, похоже, поджигали один и тот же фитиль много раз. Ополченцы открыто стреляют в наблюдателей, — доктор Эдвардс остановил Райана на пороге. — Я знаю, ты беспокоишься, ты прожил с ними всю жизнь. Но они не…

— Доктор, это моя сестра и тетя… — Райан оттолкнул его.

Через три часа они были у стадиона. По дороге в город Райан смотрел на пелену дыма, протянувшуюся далеко в море. Под покровом этой черной мантии, что подсвечивалась вспышками от неутомимой деятельности саперных команд всех воюющих группировок, вереница машин ООН продвигалась по улицам города. Райан сидел во втором грузовике рядом с доктором Эдвардсом, но они едва слышали друг друга за воем ракетных установок. Райан понял, что разговаривать с доктором ему не о чем, он думал только о заложниках в осажденном пункте ООН. То, что война в Бейруте оказалась строго рассчитанным экспериментом, его уже мало беспокоило. Это было где-то в мертвой зоне его понимания, в черной дыре, откуда не исходило ни света, ни мыслей.

Наконец они остановились возле поста ООН в порту Восточного Бейрута. Доктор Эдвардс побежал к радиорубке. Райан ослабил ремешок каски. Он чувствовал и свою долю вины в этом бедствии — волна жестокости захлестнула город. Крысы в военной лаборатории жали на знакомые рычаги — спусковые крючки винтовок и пушек, — получая свою порцию ненависти. Его мечта о мире ошеломила их, как впервые попробованный наркотик, сбила их с толку, и теперь они были во власти неистовой ярости…

— Хорошие новости, Райан. — Доктор Эвардс стучал в лобовое стекло, приказывая водителю ехать, — христианский десант отбил стадион!

— Что с сестрой, с Верой?

— Не знаю. Во всяком случае, силы ООН снова могут действовать. Надеюсь, что все скоро будет нормально.

Позже, стоя в темном помещении склада под бетонными трибунами, Райан вспомнил это зловещее слово. Нормально?..

Вспышки фотокамер освещали тела двадцати заложников, лежащих у дальней стены. Луиза и тетя Вера находились между двумя ооновцами — отступая, роялисты расстреляли всех. Уступчатый потолок был забрызган кровью, будто невидимая публика, рассевшаяся на трибунах, чтобы поглазеть на разрушение города, тоже стала истекать кровью. «Да, — поклялся Райан, — кровь зальет весь мир».

Фотографы убрались, оставив Райана с Луизой и Верой. Скоро их изображения разбросают по разбитым улицам, расклеют на стенах уцелевших домов.

— Райан, уходим; мы должны успеть, пока не началась контратака. — Доктор Эдвардс появился из полумрака. — Я сожалею, Райан, они как-никак были тебе родственниками.

— Да, были…

— В любом случае, они помогли нам многое понять. Мы должны знать, где кончается терпение людей. — Доктор Эдвардс с досадой махнул в сторону тел. — В любом случае, это печально.