Клайв Баркер - Они заплатили кровью

- Мне нужен Сеньор Стампф, - сказал Локки.

Мужчина, усмехнувшись, посмотрел на него:

- Вы Локки?

- Да.

- Ага, - он затянулся. Дым был настолько едким, что мог бы вызвать рецидив у самого тяжелого пациента. - Я доктор Эдсон Коста, - сказал мужчина, протягивая холодную руку Локки. - Ваш друг ждал вас всю ночь.

- Что с ним?

- У него болит глаз, - сказал Эдсон Коста, совершенно безразличный к состоянию Стампфа. - И у него небольшие ссадины на руках и лице. Но он не подпускает к себе никого. Он сам себе доктор.

- Но почему? - удивился Локки.

Доктор, казалось, был озадачен.

- Он платит за стерильную комнату. Платит хорошо. Поэтому я его туда поместил. Хотите его увидеть? Может, заберете его?

- Может, - ответил Локки без всякого энтузиазма.

- Его голова... - сказал доктор. - У него галлюцинации.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он пошел широкими шагами, оставляя за собой дымовой шлейф. Пройдя через главное здание и небольшой внутренний двор, они оказались возле палаты со стеклянным окошком в двери.

- Здесь, - доктор показал на дверь, - ваш друг. Скажите ему, - сказал он, как будто дал прощальный залп, - чтобы заплатил, или пусть завтра уезжает.

Локки заглянул в стеклянное окошко: грязновато-белая комната была пустой только кровать и небольшой стол, освещенный тем же зловещим светом, что пробирался в каждый угол этого заведения. Стампф не лежал в кровати, а сидел на корточках в углу. Его левый глаз был скрыт большим тампоном, привязанным кое-как бинтами вокруг головы. Локки уже довольно долго смотрел на Стампфа, прежде чем тот почувствовал, что за ним наблюдают. Он медленно поднял голову. Его здоровый глаз, как бы в компенсацию за потерю другого, казалось, расширился в два раза. В нем был страх, которого хватило бы на оба глаза; да хоть на дюжину глаз. Осторожно, как человек, кости которого настолько ломки, что он боится их переломать от малейшего движения.

Стампф отделился от стены и подошел к двери. Он не открыл ее, а стал переговариваться с Локки через стеклянное окошко.

- Почему ты не пришел? - сказал он.

- Я здесь.

- Но раньше, - лицо Стампфа все было в кровоподтеках, как будто его били. - Раньше.

- Я был занят, - ответил Локки. - Что с тобой стряслось?

- Это правда, Локки, - сказал немец. - Все правда.

- О чем ты?

- Тетельман мне все рассказал. О тех словах Черрика. О том, что мы изгнанники. Это правда. Они хотят вышвырнуть нас.

- Мы сейчас не в джунглях, - сказал Локки. - Здесь тебе нечего бояться.

- О, если бы так, - глаз Стампфа расширился еще больше. - Если бы так. Я видел его.

- Кого?

- Старика. Из деревни. Он был здесь.

- Забавно.

- Он был здесь, черт тебя побери! - воскликнул Стампф. - Он стоял тут, на твоем месте, и смотрел на меня через стекло.

- Ты, видно, слишком много выпил.

- Это случилось с Черриком, и теперь это происходит со мной. Они губят нашу жизнь...

Локки хмыкнул:

- У меня нет проблем.

- Они не дадут тебе ускользнуть, - сказал Стампф. - Никто из нас не ускользнет. Пока мы не заплатим сполна.

- Тебе придется освободить эту комнату, - Локки надоела эта болтовня. Мне сказали, что к утру тебе придется убраться.

- Нет, - ответил Стампф. - Я не могу. Я не могу.

- Тебе нечего бояться.

- Пыль, - сказал немец. - Пыль в воздухе. Она меня поранит. Мне в глаз попала пылинка - всего лишь пылинка - и с тех пор он кровоточит без остановки. Я даже не могу лечь, простынь колет меня, как гвоздями. Когда я хожу, мне кажется, что ступни вот-вот растрескаются. Ты должен мне помочь.

- Как? - спросил Локки.

- Заплати им за комнату. Заплати, чтобы я мог остаться и дождаться специалиста из Сан-Луиса. А потом, Локки, возвращайся в деревню. Возвращайся и скажи им, что я не претендую на их землю. Что больше ей не владею.

- Я вернусь туда, - сказал Локки, - когда будет время.

- Ты должен сделать это быстро, - настаивал Стампф. - Скажи им, что я хочу жить.

Вдруг перевязанное бинтами лицо Стампфа исказилось, и его взгляд устремился мимо Локки на что-то в глубине коридора. Его дрожащие от страха губы прошептали только одно слово:

- Пожалуйста.

В недоумении, Локки обернулся. Коридор был пуст, за исключением жирных мотыльков, которые кружили вокруг лампы.

- Там ничего нет, - сказал он, снова поворачиваясь к двери. На забранном проволочной сеткой окошке были отчетливо видны отпечатки двух окровавленных ладоней.

- Он здесь, - немец неподвижно глядел на окровавленное стекло. Локки не спросил, кто. Он потрогал отпечатки рукой. Они, все еще влажные, были на его стороне двери.

- Боже, - выдохнул он. Кто мог проскользнуть мимо него и оставить отпечатки, а затем так же незаметно исчезнуть, в то же время как он обернулся лишь на мгновение? В это трудно было поверить. Он вновь оглянулся на коридор. Там не было никого. Только лампа немного раскачивалась, как будто задетая движением воздуха, и мотыльки шелестели своими крыльями:

- Что происходит?

Стампф, потрясенный отпечатками, слегка дотронулся пальцами стекла. В месте прикосновения из его пальцев проступила кровь, и поползла каплями по стеклу. Он не убирал пальцы, а смотрел на Локки глазами, полными отчаяния.

- Видишь? - сказал он очень спокойно.

- Что ты выдумываешь? - Локки тоже понизил голос. - Это просто какой-то трюк.

- Нет.

- Ты не болеешь тем, чем Черрик. Ты не можешь этим болеть. Ты не притрагивался к ним. Мы с тобой заодно, черт побери. - Локки начинал горячиться. - Черрик их трогал, а мы нет.

Стампф смотрел на Локки почти с жалостью.

- Мы были неправы, - сказал он мягко. Его пальцы, которые он уже убрал со стекла, продолжали кровоточить, красные струйки потекли по рукам. - Это не тот случай, когда ты можешь что-нибудь сделать, Локки. У нас руки коротки.

Он поднял свои окровавленные пальцы, улыбаясь невольной игре слов:

- Видишь?

Внезапное, безнадежное спокойствие немца напугало Локки. Он взялся за дверную ручку и дернул ее. Дверь была закрыта. Ключ бил изнутри - ведь Стампф за это заплатил.

- Убирайся, - сказал Стампф. - Убирайся прочь.

Улыбка исчезла с его лица: Локки навалился на дверь плечом.

- Я сказал, убирайся, - завизжал Стампф. Он отпрянул от двери, когда Локки во второй раз ударил в нее. Затем, видя, что замок скоро поддастся, начал кричать о помощи. Локки не обращал на него внимания, и продолжал выбивать дверь. Раздался треск.

Где-то рядом Локки услышал женский голос, отзывающийся на призывы Стампфа. Ерунда, он доберется до немца раньше, чем подоспеет помощь, и потом, с божьей помощью, вышибет с его физиономии эту ублюдочную улыбку. Он бил в дверь со все нарастающей яростью. Еще и еще, и дверь поддалась. Стампф почувствовал, как в его стерильную комнату вторглись извне первые клубы загрязненного воздуха. В его временное убежище проникло лишь легкое дуновение, но оно несло с собой микроскопический мусор Внешнего мира. Копоть, перхоть, вычесанная с тысяч голов, пух, песок, блестящие чешуйки с крыльев мотыльков, такие маленькие, что человеческий глаз едва различит их в луче солнечного света, безобидные для почти всех живых организмов. Но для Стампфа они были смертельны; в считанные секунды его тело превратилось в скопление микроскопических, кровоточащих ранок.