Фрэнк Херберт - Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы

Из Суда Судов

После утренней трапезы Аритч почти час наблюдал, как Сейланг работает с моделью Маккая. Она усердно продвигалась, уверенная, что на карте стоит честь Вревов, и почти достигла желательной для Аритча степени.

Сейланг соорудила свою собственную модельную ситуацию: Маккай беседовал с пятью Говачинами Броя. Она заставила Говачинов прийти к Маккаю сдаваясь, вытянув руки, перепончатые пальцы выставлены, чтобы показать, что когти втянуты.

Модель-Маккай просто исследовал военные преимущества.

— Почему Брой атакует в такой манере?

Или отворачивался к какому-то месту за пределами Г-фокуса.

— Пошлите в ту зону подкрепление.

Об Ободе ничего.

Ранее Сейланг испробовала ситуацию с моделью пленника, где пятеро Говачинов пытались сбить Маккая с толку, представив сценарий, по которому Брой сосредоточил свои силы у коридора. Приготовления к прорыву в Обод выглядели очевидными.

Модель-Маккай спросил пленников, зачем они лгут.

Сейланг очистила моделирующий блок и перевела назад. Она увидела Аритча в окошке наблюдения и открыла канал связи.

— Должно быть, что-то не в порядке с моделирующим блоком. Маккай не проявляет склонности к расследованию ситуации Обода.

— Я уверяю тебя, что модель замечательно точна. Замечательно.

— Тогда почему…

— Возможно, он уже знает ответ. Почему бы тебе не попробовать его с Джедрик? Здесь… — Аритч повозился с панелью управления в комнате наблюдения. — Это может помочь. Это запись Маккая во время недавней акции на Досади.

Модельный блок представил вид вдоль крытого прохода через здание. Искусственный свет. В дальнем конце прохода темнота. К объективу приблизился Маккай в сопровождении двух охранников.

Сейланг узнала сцену. Она наблюдала эту акцию у Восемнадцатых ворот под несколькими углами, видела этот проход пустым перед битвой, знакомясь с доступными точками обзора. Потом, когда Сейланг наблюдала, проход был заполнен защитниками, — людьми. За объективом были малые ворота, и она знала, что сами объективы представляют собой лишь блестящее пятно, крапинку блестящей грязи в обычно желтовато-сером кирпиче над аркой ворот.

Теперь, без толчеи защитников, длинный проход казался Сейланг странным. Когда по нему шел Маккай, там было несколько рабочих. Они ремонтировали трубы на потолке. В дальнем конце прохода команда уборщиков смывала пятна крови, там было самое горячее место во время атаки Говачинов. Возле объектива прислонился к стене скучающий офицер. Выражение его лица не ввело Сейланг в заблуждение. Он был там, чтобы наблюдать за Маккаем. Рядышком примостились на корточках трое солдат, которые играли в кости на кучку монеток, лежащих перед ними. Время от времени одному из игроков следовало передавать монетку наблюдающему офицеру. Спиной к объективу стоял ответственный за ремонт с тетрадью в руке, записывая список необходимого для завершения работы. Маккай с охранниками были вынуждены обходить этих людей. Когда они прошли мимо, офицер повернулся, посмотрел прямо в объектив и улыбнулся.

— Этот офицер один из наших людей? — спросила Сейланг.

— Нет.

Точка обзора сместилась, теперь они смотрели на сами ворота. Маккай был виден в профиль. Привратником был подросток со шрамом на правой щеке и сломанным носом. Маккай не проявлял никаких признаков узнавания, но юнец знал Маккая.

— Ты настаиваешь на просьбе.

— Когда она звонила?

— В десять.

— Пропусти нас.

Ворота открылись. Маккай и его охранники прошли в них, выйдя из фокуса объектива.

Юный привратник встал и разбил объектив. Г-фокус опустел.

Аритч минуту смотрел вниз из наблюдательной комнаты, прежде чем заговорить.

— Кто звонил?

— Джедрик. — Сейланг говорила не раздумывая.

— О чем говорит тебе эта беседа? Быстро!

— Что Джедрик предвидела его передвижения, наблюдая за ним все время.

— Что еще?

— Этот Маккай… знает об этом, знает, что она может предсказать его.

— Его модель у нее в голове лучше нашей… там. — Аритч указал на зону Г-фокуса.

— Но они так много оставляют недоговоренным! — воскликнула Сейланг.

Аритч промолчал.

Сейланг закрыла глаза. Это походило на чтение мыслей и сбивало с толку.

Аритч прервал ее размышления.

— Что насчет того офицера и привратника?

Она покачала головой.

— С вашей стороны мудро использовать там живых наблюдателей. Кажется, они все знают, что за ними наблюдают. И как это сделано.

— Даже Маккай.

— Он не смотрел на объективы.

— Потому что он первым делом предположил, что мы держим его под постоянным наблюдением. Его не заботит механическое вторжение. Он выстроил собственную модель Маккая, действующую на поверхности настоящего Маккая.

— Это твой вывод?

— Мы пришли к этому, наблюдая за Джедрик в ее отношении к Маккаю. Она сдирает слои модели по одному, приближаясь все более и более к действительности в середке.

Сейланг беспокоило еще одно наблюдение.

— Почему привратник как раз тогда разбил объектив?

— Очевидно, потому что Джедрик велела это сделать.

Сейланг вздрогнула.

— Временами мне кажется, что эти Досадийцы играют на нас, как на точном инструменте.

— Разумеется! Вот почему мы и послали к ним Маккая.

Музыка цивилизации имеет далеко идущие последствия для сознания и, таким образом, воздействует на базовую природу общества. Музыка и ритмы подчиняют сознание, описывая пределы, внутри которых сознание, увлеченное таким образом, может действовать. Возьмите под контроль музыку и тогда вы будете владеть мощным инструментом для формирования общества.

Анализ Досади, документы Бюсаба

Это было за полчаса до того, как Джедрик и Маккай обнаружили, что находятся в коридоре, ведущем в их жилище. Маккай, сознавая, какие усилия она прилагает, чтобы скрыть глубокую обеспокоенность, внимательно за ней наблюдал. Джедрик сосредоточилась на изображении энергичности, ее внимание было приковано к виду впереди. Не было никакого способа, чтобы узнать, что у нее на уме. Маккай не делал попыток нарушить молчание. У него были свои поводы для беспокойства.

Где была настоящая Джедрик? Как она собирается использовать Пчарки? Сможет ли он ей сопротивляться?

Маккай знал, что близок к разгадке тайны Досади, но перспектива двойной авантюры, которую он собирался предпринять, наполняла его сомнениями.

При выходе из комнаты они обнаружили, что попали в какую-то странную ситуацию, задерживающую их, словно это было что-то спланированное, чтобы вызвать их раздражение. Все было готово к тому, чтобы они двинулись — охранники предупреждены, лифт ждет, двери открыты. Но каждый раз, когда они считали, что путь свободен, то всякий раз сталкивались с помехой. Если не считать очевидной важности вопросов, задерживающих их, было легко вообразить себе заговор.