Сергей Синякин - Злая ласка звездной руки

Между тем из города пришли ошеломляющие сообщения. После исчезновения Сферы люди там оказались обычными, даже по внешнему виду казалось, что пребывание под колпаком им не особенно повредило. Но о том, что происходило с ними в эти дни, никто из них не помнил. В отчаянии ученые вернулись к тому алкашу, что после гипноза о Коалиционном отряде наблюдателей вспомнил. Но и Коршунов ничего нового не говорил, а принимался монотонно зачитывать засевший у него в башке текст об отклонениях в развитии человечества и грозящей Земле гибели от дрейфующего по Галактике гравитационного циклона. Сам текст, как пояснили уфологи, был уже известен - его в двадцать девятом году якобы передавали все радиостанции мира на всех основных языках. К тому же его, как следовало из самого обращения, передавали уже третий раз. Два раза его передавали в древности, когда на Земле были цивилизации в Индии и в Центральной Америке, но вот названий их старший лейтенант так и не запомнил. Ну ежу понятно, если в Индии - значит, цивилизация была индусов, а если в Америке - то это, конечно, инки были, некому больше. Инки или ацтеки.

Больше всего старшего лейтенанта цепляло то, что этот судимый алкаш все вещал о неправильном понимании человечеством физических законов Вселенной. Нет, если бы это Эйнштейн сказал или какой-нибудь другой Вайнштейн, который на науках, как говорится, зубы съел, Кунжаков бы все понял и не особо со сказанным спорил бы. Но Коршунов был два раза судим за квартирные кражи, поэтому он просто не мог быть носителем истины! Не верилось и в то, что такому типу могли доверить сказать сразу всему человечеству что-нибудь серьезное. Такой человек за пол-литра мог все тайны Вселенной продать, только кто бы ему эти пол-литра поставил!

Однажды Кунжаков и сам побывал в городе. На его взгляд, в городе все было нормально, и люди самые обычные по улицам ходили. На работу каждый день шли, не сачковали. В кинотеатрах фильмы новые шли и, как в любом населенном пункте, зрителей много не собирали.

Казалось, ничего не произошло. Не было никакой Сферы, не было странной белой медузы, улетающей в небеса. Ничего не было, даже странно немного было, что обычные люди жили в городе, как в большом лагере, только колючей проволокой этот город никто не огораживал. Контрактников для этих целей хватало. Их старший лейтенант недолюбливал, мужики на крови были воспитаны, кто Чечню прошел, кто в Таджикистане и Кыргызстане с оппозицией воевал, своей и чужой крови не жалея, а были и такие, что казанское восстание подавляли после того, как на место Шаймиева ярый националист пришел. Нет, идиотизм, конечно, добиваться великой республики Итиль с автоматами в руках, но ведь и в борьбе с такими меру надо знать, общий язык нужно находить, а не пускать в сторону Зеленогорска баллистические ракеты с психоматериализаторами. Там ведь не только националисты жили, там и русских было более чем достаточно. Да и не каждый татарин смотрит в сторону Турции и Саудовской Аравии, черт побери! Нельзя же всех под одну боеголовку равнять!

И сейчас, купаясь в кабине под слабеньким парком, способным удовлетворить только сердечника или малолетку, старший лейтенант Кунжаков недоумевал. Непонятно ему было, что такое количество военных и милиции продолжали Держать около Богом забытого провинциального городка. Можно подумать, что преступность в стране упала или конфликты с религиозными фанатиками из "Талибана" ушли в прошлое! Работы всем хватало - и военным, и тем более милиции. Непонятны были Кунжакову решения высшего начальства. Но раз так решено было, то спорить было не о чем. Кто он такой, старший лейтенант милиции Кунжаков, чтобы решения министров оспаривать? Если сказано ими, что надо стоять у районного городка Михайловка вечным караулом, значит, будем стоять. Сказано в фольклорном неписаном уставе: солдат спит, а служба идет. Что верно для рядового, вдвойне верно и для офицера. В отличие от солдата у него не только служба идет - зарплата и командировочные выплачиваются.

2. ЦАРИЦЫНСКАЯ ОБЛАСТЬ, РАЙОННЫЙ ЦЕНТР МИХАЙЛОВКА, 1 СЕНТЯБРЯ 2006 ГОДА, 9.00

Школ в провинциальном городе не так уж и много.

В Михайловке их построили четыре. Две построили еще до революции, а еще две - в конце тридцатых годов, когда население города, поредевшее после гражданской войны, несколько увеличилось.

Первого сентября, когда начинались школьные занятия, детворы на улицах было много. Шли взволнованные торжественностью момента первоклашки, хватало и более старших классов, особенно девчонок в коричневых школьных платьях и белых передниках. Девочки чаще всего шли с букетами цветов, и это не казалось совсем уж неудивительным. В первый день осени у многих преподавателей цветов дома стояло столько, что вазочек для. них не хватало: ставили в обычных двухлитровых стеклянных банках, которые не были использованы в конце лета под маринованные огурцы и помидоры.

Скандал, который случился в средней школе номер три, поначалу восприняли с веселым недоумением. Да и было над чем посмеяться. Утром пришли в школу, а в кабинете директора сидит известный районный хулиган Витя Хмельной. Кстати говоря, бывший учащийся этой школы. Не выпускник, конечно, до десятого класса он так и не добрался, работать пошел. Особо долго он не заработался, украл что-то со склада, где грузчиком работал. По причине первой судимости и характеристик, которые ему выхлопотала мать, Хмельной получил всего шесть месяцев и вышел на свободу с чистой совестью, но черными замыслами. Долго он на воле не задержался. Обчистил коммерческий магазин бывшего освобожденного комсомольского секретаря асбоцемкомбината и снова сел, но теперь уже на два года. Правда, сидеть долго ему не пришлось. Государственная Дума в порядке гуманизации общества приняла решение об очередной амнистии, и Хмельной вышел на свободу. В Михайловку он вернулся аккурат перед чрезвычайным происшествием.

А сейчас он сидел в кабинете директора с таким видом, будто имел на то полное право. Рубашка на его груди была расстегнута сразу на две пуговицы, как любил ходить директор Пшеничников, но в отличие от настоящего директора на груди Хмельного синела русалка с мощным хвостом.

Первой его увидела учительница немецкого языка Вера Васильевна Подгорнова. "Вас ис дас?" - удивленно воскликнула она, глядя на того, кто не один год портил ей нервы своим отношением к учебе.

- Не понял, - сказал Хмельной. - Вера Васильевна, что с вами?

- Со мной все в порядке, - сказала учительница немецкого языка. - Что с тобой, Витенька? Ты зачем в кабинет директора залез? Тебе на свободе ходить надоело?

- Я вас не понимаю, - строго сказал Хмельной. - Давно мы с вами на "ты", Вера Васильевна? И потом, что значат ваши слова? Я в своем кабинете, а вот вы, как мне кажется, забываетесь!