Ант Скаландис - Новичкам везет

Ант Скаландис

Новичкам везет

- Слушай, Клюква, - спросил Панкратыч, - ты немецкий знаешь?

- Нет. А что?

- Так ты ж не знаешь.

- А мне все равно интересно.

- Славик немецкий знает, - сказала Машка.

- Какой Славик?

- Ну, тот, помнишь, который ко мне в Ленинграде в прошлом году клеился.

- А! - вспомнил я. - Лысый!

- Не лысый, а бритый, - поправила Машка.

- Ну да, бритый. Он еще ноги и грудь перед стартом брил для улучшения гидродинамических свойств.

- Ноги и грудь - это что! - заметил Панкратыч. - Он ведь и клизмы воздушные себе ставил.

- Нет, правда?! - не поверил я. - А я думал, они в шутку говорили, что можно плавучесть этим повысить.

- Какие уж там шутки. У рыбы, знаешь, плавательный пузырь? Человеку тоже не помешает.

- Да уж, - сказал Клюквин, - до чего только наш брат спортсмен не додумается!

Я вспомнил начало разговора и спросил:

- А зачем тебе немецкий, Панкратыч?

- Да мне статью интересную принесли из фээрговского журнала. Название уже перевели: "О влиянии раннего начала половой жизни на рост спортивных результатов".

Мы сидели на пляже у самой полосы прибоя. Я выискивал в крупном песке плоские камешки и швырял их в море. Был почти штиль, и камешки красиво прыгали по тихой воде. Машка лежала животом на полотенце и, расстегнув бюстгальтер, жарила спину. Панкратыч, расположившись вместе со мной на гостиничном покрывале, рассеянно листал малопонятный немецкий журнал. А Клюквин восседал на своем неизменном надувном матрасе. Матрас был совсем необязателен на гладком пляже, но Клюквин без него не мог. Ребята говорили, что он всюду с ним ездит, и даже рассказывали, что однажды на сборах Клюква спал в гостинице, постелив на пол свой матрас, так как кровать показалась ему неудобной.

Мы сидели на пляже и совершенно ничего не делали. В Москве, где ни на что не хватает времени, такое и в голову бы не пришло. Ничего не делать со скуки умрешь. Но здесь, на Юге... Достаточно купаться, загорать, пить прохладительные напитки, есть персики, разговаривать. И нету скуки. Что значит скука? Вокруг царит только лень. Нормальная курортная всепоглощающая лень. Здесь вообще все по-другому. На первом месте удовольствия, главная цель - красивый загар, единственно мыслимое настроение - хорошее, но не восторженно-хорошее, каким оно бывает после побед, а спокойно-, размеренно-, лениво-хорошее, умиротворенное. Здесь слово "хочу" поднимается, как волна, и сладострастно накатывает на берег, и разбивается о песок, удовлетворенно шипя, чтобы снова подняться и снова покатиться к берегу. А слово "надо" тает в сиреневой дымке у горизонта и исчезает за оконечностью мыса в том месте, где земля уходит в море, а море упирается в небесный купол, и это всегда такое назойливое слово "надо" уже не разглядишь ни в один бинокль до самого дня отъезда.

- Хорошо отдыхать! - сказал я и посмотрел в сторону прибрежных кустов туи.

Там стоял теннисный стол, и на нем уже с полчаса играли двое: парень и девчонка. На глаз я дал бы им уровень кандидатов в мастера. Девчонка владела блестящим топ-спином слева, а парень отлично справлялся с ее ударами, подкручивая шарик в сторону вращения и отправлял его обратно с той же скоростью.

- Красиво играет, - сказал Панкратыч.

Оказывается, он тоже смотрел на теннисистов.

- Парень? - спросил я. - Да, не слабо.

Клюквин проследил взглядом траекторию шарика, неверно отбитого девчонкой, и фыркнул:

- Подумаешь, я тоже так могу.

- Да ладно врать-то, - равнодушно откликнулась Машка. - Я помню, как ты подкручивал: один раз по шарику, три - мимо. Со стороны все простым кажется.

- Кстати, - сказал Панкратыч, - по поводу того, что со стороны все просто. Вы не слышали, как доктор Вайнек пытался поставить на научную основу принцип "новичкам везет"?

Конечно, никто из нас ничего об этом не слышал.

- Так вот, - оживился Панкратыч. - Поговорку все знают, но мало кто задумывается, почему новичкам везет. Ответ меж тем очевиден. Новички в любом деле не знают секретов мастерства, но они не знают и подводных камней, которые им грозят. А раз не знают, так и не боятся. А раз не боятся, значит более раскованы, более свободны в действиях.

Вот элементарный пример психологического эффекта незнания. Человеку предлагают пройти над пропастью по мостику шириной в пять досок по двадцать сантиметров каждая и просят наступать только на среднюю доску. Согласитесь, нет ничего проще. А потом проход просят повторить, но перед этим показывают, что все доски, кроме средней подпилены и на них действительно нельзя наступать. Новая задача оказывается под силу разве что профессиональному верхолазу, альпинисту или циркачу, словом человеку, привыкшему не бояться высоты. Таким образом, шансы профессионала и новичка уравниваются. А иногда новичкам удается и то, что не выходит у мастеров.

- Так ведь это действительно только иногда, - заметил я.

- Правильно. Но Вайнек был лихой человек. Он нередко делал ставку именно на счастливую случайность.

Я бросил в море последний камешек и лег на покрывало животом кверху, заложив руки за голову.

- Все началось со старой доброй гипнопедии, - сказал Панкратыч. - Если можно во сне обучать всяким языками наукам, стало быть можно обучить и практическим навыкам, в частности, спортивным. Идея принадлежала не Вайнеку, а физиологу Смиту. Но Смит совершенно не представлял, как записывать эти навыки. Переписывание с мозга на мозг давало такое искажение, что вся затея теряла смысл. Тогда Смит укрепил нейродатчики непосредственно на руках, на ногах, на теле, чтобы исключить стадию передачи импульсов с периферической нервной системы в центральную и обратно. Метод оказался удачным. Если не считать двух минусов. Во-первых, обучающий и обучаемый были соединены проводами, а спортсменам это неудобно. Но Смит о спортсменах и не думал, потому что, и это уже во-вторых, без искажения передавался очень небольшой объем "двигательной информации" - так он ее называл. Обучение до системе Смита годилось разве что для рабочих, и то на несложном оборудовании.

- Панкратыч, - жалобно попросила Машка, - а можно эту часть покороче?

- Можно. Но сейчас будет самое интересное, появится Вайнек. Он пришел тогда к Смиту и прежде всего предложил передавать информацию не по проводам, а по радио, и не прямой трансляцией, а в записи. Смит сказал, что мысль правильная, но со спортсменами все равно ничего не выйдет. Нельзя передать другому человеку стиль Борзова или Армина Хари - можно просто научить его бегать, а бегать он и так умеет. Тогда Вайнек сказал, что на спринтерах свет клином не сошелся и что он имеет в виду более сложные виды, например прыжки с шестом. При упоминании прыжков с шестом Смит даже испугался: "Да вы что! Люди учатся не меньше года, прежде чем начать прыгать, а ваш новоиспеченный шестовик, может быть и выйдет наверх, но потом непременно брякнется мимо ямы." "Не брякнется, - сказал Вайнек. Новичкам везет. Хотите пари?"