Томас Диш - Всепоглощающая любовь

Брат Благодати продемонстрировал недоверчивую улыбку.

— Прошедшая неделя была для меня ужасной, как и для вас, — заявил он напыщенно.

— Да, но вы обещали прийти, когда она закончится, и это помогло перенести испытание.

— Но брат Трэквейр, вы могли бы ему и не подвергаться, если вам не нравится такое отношение. Вы не представляете, до какой степени мне было мучительно организовывать эти маленькие порицания. Конфликты меня ужасают, даже когда я вступаю в них во имя Любви и Братства. Куда с большим удовольствием я бы доверил вам самому провести разоружение, как тому и следовало произойти! Но сейчас, боюсь, эта честь уже не может быть вам приписана, хотя и официального признания fait accompli [1] Свершившегося факта (франц.) — прим. перев. по-прежнему недостает. Да… и еще кое-чего недостает: вашего присутствия в наших рядах, брат Трэквейр. Гораздо больше ликования в Небесном царстве вызывает один раскаявшийся грешник, чем девяносто девять праведников, не нуждающихся в прощении.

Брат Благодати, испуская мягкий свет, снова протянул маленькую желтую пилюлю Дара Любви.

Трэквейр нажал на кнопку на боковой поверхности стола, включая магнитофон, который передаст его приказ персоналу лунной базы. В ту же самую минуту другие, более важные кнопки будут нажаты, и последние ракеты Сил Безопасности ООН устремятся к кораблю брата Лучезарной Благодати.

— Вы меня не поняли, — сказал Трэквейр, отталкивая пилюлю в сторону. — Вы дали понять, что я мог капитулировать в любой момент. На деле же я рассчитывал на победу.

— Да, естественно, это великая победа духа.

— Нет, брат Благодати, это моя победа над вами.

В кабинете потемнело.

— Ах, мне казалось, что я проявил себя достаточно убедительным, — вздохнул он.

— В каком-то смысле так оно и было. По крайней мере, я удостоверился в одной вещи, которую отрицал еще неделю назад: в том, что Всеобщая Любовь действительно существует. И мне кажется, я знаю, где она продуцируется.

— Неужели? Очень интересно, — произнес брат Благодати и добавил уже более сухо: — Так где?

— Поначалу, — ответил Трэквейр разглагольствующим тоном, к которому так часто прибегал брат Благодати, — имелись, по меньшей мере, временные присутствия в Дельфах, Палестине, и, возможно, Лурде, местах, где в былые времена вера совершала чудеса, а оракулы произносили свои предсказания. Затем, я думаю, это стало силовым полем, слабым и нестабильным, за редкими исключениями не оказывающим воздействия на сознание людей. Я не утверждаю, что понимаю его природу, равно как природу гравитации и света. Я читал некоторых мистиков: святого Иоанна Богослова, Экхарта, отдельных наставников дзэн… и, откровенно говоря, они меня не тронули. Как бы там ни было, я не считаю их учения еще актуальными. В основном, они разрабатывали технику достижения состояния одержимости. В настоящее время мистицизм стал более доступен благодаря Дару Любви. Больше нет никаких препятствий на пути постижения Сущности всех Сущих, Вселенской Любви, как вы ее окрестили. Все, что затрудняло доступ в наше сознание, убрано.

— Чтобы Любовь могла войти туда свободно. Совершенно верно, мой дорогой брат.

— Проникнуть в наши души из вашего корабля.

— О, вы догадались. Но, может, лучше сказать, что вы знаете в точности?

— Мы установили, что все ваши миссионерские успехи были достигнуты тогда, когда ваш корабль находился над тем полушарием, где вы выступали, и что все ваши перемещения по планете почти никогда не выходят за радиус его действия. Это и привело меня к подозрению, что вы не многое можете без его помощи.

На телефонном пульте зажегся красный глазок.

— И в настоящий момент, брат Благодати, у вас уже нет никакой власти.

— Вы обучены таким психологическим атакам, возможно, действенным, когда вы имеете дело с дипломатами и другими персонами подобного рода, но со мной…

— Вы ошибаетесь, брат Благодати. Это была старая добрая атака ракет с ядерными боеголовками. Ваш корабль только что уничтожен.

Брат Благодати поднял бровь, чтобы выразить удивление.

— Неужели?

«А сейчас кто из нас использует психологическое оружие?» — подумал Трэквейр.

— Вам должно быть легко это проверить. Полагаю, вы поддерживаете с ним некую радиосвязь.

Брат Благодати отбросил полы своей одежды и забегал пальцами по пульту управления на поясе. Наконец он поднял глаза на Трэквейра.

— Зачем вы это сделали? — спросил он, не выглядя таким потрясенным, каким бы должен быть.

— Чтобы разрушить источник силы, которой вы пользуетесь… какова бы ни была ее природа. Чтобы арестовать вас, чтобы закончить ваш шарлатанский номер.

Брат Благодати улыбнулся с состраданием… словно говоря: «Прости их, ибо не ведают, что творят».

— Но я вовсе не считаю себя побежденным, брат Трэквейр. Крайне далеко от этого. На планете гораздо больше любви, чем могут уничтожить ваши ракеты. Политика силы лишена разума.

— Обычно я разделяю ваше мнение. Но разве вы оставили мне выбор, брат Благодати? Я могу воззвать лишь к силе.

Произнося эти слова, Трэквейр скользнул рукой в правый ящик стола.

Он целился в голову пришельца, но первая пуля лишь царапнула шею, и маленькая струйка люминесцирующей крови испачкала желтое одеяние. Вторая пуля вошла в тело неподалеку от сердца, третья — несколькими сантиметрами ниже. При каждом выстреле брат Благодати отступал, пошатываясь, к своему креслу, в которое и осел.

Трэквейр еще ни разу не применял оружие в рамках своей дипломатической деятельности, и, хотя распоряжения, отдаваемые им, часто приводили к кровопролитию, он впервые убивал собственными руками. Послушайся он себя, то, бросив револьвер, сразу же вызвал бы врача. Знаменитый ореол, окружавший пришельца, начал тускнеть, и утробный хрип поднялся к горлу.

— Сожалею, — учтиво произнес Трэквейр.

Но больше всего он жалел о том, что год назад не прислушался к словам советского представителя, предлагавшего немедленно уничтожить корабль вместе с пришельцем, так сказать, от греха подальше. Предложение повергло его в ужас, и он выгнал представителя из своего кабинета, пылая таким праведным гневом, что человек больше к нему не обращался. Это была ошибка, но он ее, похоже, исправил.

Брат Благодати пытался что-то сказать. Трэквейр приблизился к нему и опустился на колени. Слабое свечение беспорядочно вспыхивало на гладкой коже существа, подобно мерцанию неоновой лампы, перед тем как ей перегореть окончательно.

— Вы допустили оплошность, — прошептало агонизирующее создание.

— Возможно, — согласился Трэквейр, хотя так и не думал.

Брат Благодати слегка улыбнулся.

— О, я говорю не об этом. То, что вы меня убили, не имеет значения. Я не тот, от кого бы что-нибудь зависело. Вы совсем не поняли смысла.