Дмитрий Скирюк - Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

Верзила каменщик, задумчиво подсчитывавший что-то на пальцах, а иногда царапавший цифры прямо на столе, наконец шумно вздохнул, в два глотка прикончил остывший грог, подобрал свой ящик и направился к выходу, напоследок коротко раскланявшись с трактирщиком. Дверь за ним закрылась. Не прошло и минуты, как за ним последовал тощий любитель курятины. Золтан проследил за ними взглядом и вернулся к своему стакану, уже третьему за вечер.

- Здесь свободно?

Золтан вздрогнул и поднял взгляд.

Перед ним стоял Жуга.

- Я так и знал, что ты придёшь, - сказал травник.

Золтан несколько растерянно оглядел трактир. Хозяин как раз на минутку отлучился. Старикашка фыркал над вторым стаканом.

А вот "менялы" у окна больше не было.

- Чтоб ты сдох! - в сердцах выругался он, вновь оборачиваясь лицом к травнику. - Никак не привыкну к твоим чародейным штучкам. Какого чёрта?..

Травник, который, как всегда, ухитрился подобраться бесшумно, сбросил с руки плащ, свернул его и положил на лавку. Расположился рядом. Золтан почему-то ожидал увидеть травника усталым, загнанным, но тот наоборот - был возбуждён, двигался легко, порывисто. Вопреки обыкновению, на этот раз в одежде травник обошёлся без личины и на самом деле выглядел как подмастерье - рубашка, серенький полукафтан дешёвого сукна, штаны и полосатые чулки. Кружева на воротнике были Льежские, по виду схожие с Брабантскими, но гораздо более дешёвые. На фоне этого наряда как-то нелепо смотрелась неухоженная рыжая бородка и волосы, привычно собранные в хвостик на затылке. Посоха при нём не наблюдалось. Глаза травника лихорадочно поблёскивали в трактирной полутьме.

- Извини, - сказал он. Прошёлся пятернёй по волосам. - Не мог убрать личину раньше. Этот парень с ящиком... он мог заметить. Видишь ли, мне стало опасно шастать просто так. Особенно здесь... - он огляделся и закончил: - И особенно сейчас.

Золтан вытянул ноги, устало прислонился к стене трактира и крепче сжал в руке стакан. Стена была холодной, стакан - почти горячим. Контраст этот порождал в нём какое-то неприятное чувство нереальности происходящего.

- Я знаю, - кивнул он. - Я так и думал, что ты появишься в городе. Помнишь, я говорил тебе тогда, что ты придёшь? Но "Синяя Сойка"... - он покачал головой. - Ты очень рискуешь.

Травник усмехнулся.

- Я потому его и выбрал, что тут меня не ждут..

- Как сказать... - замялся тот. - А впрочем, ладно. Как ты догадался передать записку?

- А что мне было делать? "Пляшущий Лис" был закрыт, пришлось искать лазейки. Кстати, а вот ты зачем в бега подался? Вот уж от кого не ожидал.

- Есть причины, - уклончиво ответил тот. - Про монахов знаешь?

- А, - травник понимающе кивнул. Рассеянным жестом потёр переносицу.

- А про гильдию воров?

- Угу, - Так же односложно ответил тот. - Так это - твоя работа?

- Выбирай выражения.

- Тогда в чём дело? - травник протянул ладонь к кувшину, вопросительно взглянул на Хагга: "Можно?". Золтан кивнул:

- Наливай, наливай. Хорошее вино. Брюссельское, но на манер Бургонского.

- Угу, - тот нацедил себе стакан. - Так. Я всё же не понимаю. Ты-то тут при чём?

- Всё-таки ты сволочь, Жуга, - с оттенком восхищения в голосе сказал Золтан. - Как только ты заявляешься в городе, так у меня проблемы, а тебе хоть бы хны. Зачем ты поцапался "Под Луной" с теми троими?

- Это ещё вопрос, кто с кем поцапался, - угрюмо буркнул тот и пригубил рубиновую жидкость. - И потом, что значит: "Как только"?

- А то и значит. Может быть, напомнить?

- Ну напомни, - неохотно согласился тот. - Ума не приложу, о чём ты. Я в Лиссе бываю-то раз в полгода...

- Я не про Лисс.

- Да? Очень интересно. Тогда про что?

Золтан расположился поудобнее. Повертел в руках стакан и одним глотком прикончил содержимое. Поставил его на стол и сложил ладони на животе.

- Пять лет тому назад, - сказал он, - в Локерене. Помнишь?

- В Локерене? - собеседник Золтана нахмурил брови. - Нет. А что?

- Та девочка, которую кусали пчёлы.

- Ах, это...

- "Ах, это"! - язвительно передразнил его Золтан. - Ты даже этому значения не придал, а на тебя между прочим уже тогда кое-кто глаз положил. Ты столько раз вытаскивал её с того света, что приятели прозвали её Кошкой. А с инквизицией не шутят, запомни, у ней везде глаза и уши. Тебя два раза караулили в проулках. Я два раза подкупал людей, чтоб тебя отмазать, а одного вообще пришлось пришпилить к стенке - до того упрямый попался.

- Она не виновата, что не переносит пчелиный яд, - помолчав, ответил травник. - Что мне было делать? Что? Она бы просто умерла. Из-за какой-то дрянной пчелы, ты представляешь? Понадобится, так я ещё раз к ней приду, так и знай. Так... Кому ещё я наступил на больную мозоль?

- Гуси в Цурбаагене.

- Ну, это мелочи.

- Мельничные сита. В Гаммельне.

- Ну, знаешь... если ты и это считаешь преступлением...

- Я - нет, но вот церковники... Ну, хорошо. - Он хлопнул ладонями по столу. - Хорошо.. Допустим, это - в самом деле оправданный риск. А та девушка-лентяйка? В деревне под Гентом.

- Теодора? - хмыкнул травник. - Сама виновата. Я такой неряхи...

- Ты-то, ты на кой туда сунулся? Посуду всей деревней потом ловили... Знаешь, - Золтан пожевал губами на манер того старика, - если бы обвинили не тебя, а опять сожгли какую-нибудь женщину... да взять хоть ту же девушку...

- Не сожгли бы. Я об этом позаботился.

- Позаботился он. Заботливый ты наш...

- Ехидна.

- Сам дурак... Ну ладно. А город?

- Какой город? - травник вновь непонимающе уставился на Золтана.

- Школькофремен.

Травник поперхнулся, помедлил, помедлил с ответом и вдруг густо покраснел.

- Ну, это... - он бестолково повёл руками. - Я тогда пьян был, не соображал ничего, чуть с колокольни не свалился.

- Да уж, городок ты на уши поставил - будь здоров. Чего напился-то?

- Парнишка слёг неподалёку, каждая минута была на счету, у меня, как назло, мешок с травами упёрли, а эти мне - "Расписание! Перерыв!", и лавку закрыли. Совсем свихнулись на своих часах, капустники полоумные. Ну, я в пивную и зашёл пересидеть, хватил со злости лишнего, меня и разобрало...

- Понятно. У них что, и вправду в сутках стало двадцать пять часов?

- Ну. Только не двадцать пять, а двадцать шесть. Сам считай: час днём, час - ночью. Да не по-настоящему, не бойся, - что я, по-твоему, совсем, что ли спятил? - просто час у них стал покороче, вот и всё. Они теперь там никуда не успевают. Сейчас-то привыкли, а видел бы ты, как они спервоначалу бегали! А признать, что у них просто часы на ратуше дурные, не хотят.

- Как тебе это удалось?

- Да ничего особо сложного. Понимаешь, там такие часовые гномы тиктари. На ратуше живут. Ужасно обидчивые. уж я не помню, что я им наплёл, а только... А, дело прошлое. А что, - он посмотрел на Золтана с каким-то вызовом во взгляде, - скажешь, зря я с ними так?