Бернард Вербер - Микролюди

Воцаряется тишина.

– Что касается меня, я понял это, наблюдая за пигмеями, а затем за муравьями, служащими вам эмблемой. Я полагаю, что уже через несколько лет все больше и больше людей среди вас и среди нас придут к этому пониманию. Человек трансформируется. Он меняет форму, мысли, отношение к природе. Пусть этот переход совершается в мире, гармонии и спокойствии. Спасибо за внимание.

На этот раз гремит всеобщая овация.

Присутствующие Великие озадачены, некоторые бормочут «возможно, он прав», другие «он предал свой собственный вид».

Королева Эмма 109 вновь берет микрофон:

– А теперь, достаточно речей. Да здравствуют Эмчи! Да здравствует Микроленд! Да здравствует наша столица Микрополис, и будем праздновать! Ешьте, пейте, веселитесь! Мы все это заслужили. А завтра мы примемся за работу, чтобы построить новое человеческое общество в наших масштабах.

По ее знаку полицейские открывают сервированные столы – слева для микрочеловечков, справа – для Великих.

Люди не заставляют себя просить, разбирают тарелки и выстраиваются за всякими вкусностями совершенно новой микролендской гастрономии.

В VIP-зоне Великих среди гостей встречаются два человека с тарелками в руках.

– Хелло, Фрэнк.

– Хелло, Стэн. Как обстоят дела с твоими парламентскими выборами?

Президент Французской республики опускает глаза:

– Надеюсь, хорошо. Опросы показали, что мой рейтинг поднялся. Единственная проблема – это история с журналисткой. После интервью она заявила о домогательствах. Как будто не знала, с кем имеет дело. Жена немного дуется на меня. Она мне сказала: «Ты можешь спать с кем угодно, но это не должно становиться известным и я не должна выглядеть обманутой женой». Теперь мы спим в разных комнатах. А это ужасно, я так люблю свою жену.

Американский президент дружески хлопает его по спине:

– Уж не извращенец ли ты? Чертов Стэн. В конце концов, вне политики и всех этих экономических дел и ты, и я – мы два романтика, влюбленные в наших официальных жен… И все, что мы делаем, включая поддержку Эмчей, только для того, чтобы произвести на них впечатление, как мы производили впечатление на наших мам красивыми детскими рисунками.

– Ты просто рассказал мою жизнь, Фрэнк.

Они смеются и наполняют свои тарелки странной разноцветной едой.

Рядом толстая королева Эмма 109, на руках у Мартена, беседует с Натальей.

– Я узнала историю семьи Овиц из Энциклопедии, а затем из книги вашего предка « Мы были гигантами ». Должна вам признаться, что она меня потрясла, несколько ночей меня мучили кошмары. И я подумала, что если Великие способны производить нацистов, то мы недооценили вашу способность творить зло.

– Не все Великие такие. И в финале нацисты проиграли, а моя семья выжила. Это доказывает, что не они оказывают влияние на ход эволюции, а мы, венгерские евреи-карлики. А также гиганты, как мой муж. Конечно, Природа любит разнообразие, а все, кто пытаются унифицировать ее и устранить различия, попадают под ее удары. Наши истинные враги – это все формы тоталитаризма, национального, религиозного, даже видового.

– Вы полагаете, что мы просто разные люди? – спрашивает королева.

Карлица задумывается, потом отвечает:

– Искренне полагаю, что да. Однажды забудется, как вы появились, вы будете с нами, вот и все. Как забылось, как появился кроманьонский человек, и как исчез неандерталец.

Вдруг заиграла на высоких нотах музыка типа джиги, приглашая всех на танец.

Эмчи-полицейские просят больших гостей не танцевать на официальной площадке, чтобы ненароком не наступить и не раздавить маленьких соседей. Чтобы избежать подобных инцидентов, для них устроена специальная площадка на пляже рядом со стадионом.

Большие и маленькие разделяются, но обе танцевальные площадки заполнены.

За стадионом воздух не такой душный. С пляжа, на котором проходит праздник, открывается вид на маслянисто поблескивающее море, озаренное яркой луной.

Великие чувствуют себя увереннее в привычной обстановке, с людьми своего роста.

Кто-то начинает танцевать под музыку, несущуюся из динамиков.

Аврора подходит к Давиду.

В этот момент звонит ее мобильный телефон. Она автоматически подключается и слышит:

– У меня для вас две новости: хорошая и плохая.

Аврора не успевает вставить слова, как голос, который она тотчас узнает, продолжает:

– Хорошая новость – вы только что вновь обрели отца. Он увидел вас по телевизору и очень горд за вас и ваш успех. А плохая – это то, что он ужасно ругает себя за все и не знает, как это исправить.

Она включает изображение и видит лицо худого и ослабленного человека, выглядящего старше своих лет. В его глазах лихорадочный блеск, но он пытается улыбаться.

– Ты видишь, я не умер от гриппа, – говорит он.

Она не знает, что ответить, что-то сдерживает ее, а он тем временем продолжает:

– Я следил по телевизору за всеми твоими приключениями. Я видел тебя в ООН, ты такая смелая и стала такой… красивой. А теперь ты еще и министр.

Она колеблется, набирает побольше воздуха и наконец произносит:

– Мне жаль, папа. Но разбитую вазу не склеишь. Я дала тебе шанс, ты им не воспользовался.

– Дай мне еще один шанс, пожалуйста, Аврора. Ты даже не представляешь, как я много думал и как страдал. Знаешь, я тебя не впустил во время эпидемии гриппа, потому что очень боялся. Теперь я больше не боюсь.

– Ты пропустил поезд, который замедлил ход, предлагая тебе сесть в него; теперь он едет слишком быстро, ты уже не можешь в него вскочить.

– Но я…

Она уже отключилась. Телефон тут же звонит снова, тогда она его выключает и кладет на дно сумочки.

Она берет два бокала шампанского и ищет Давида, который тем временем куда-то исчез.

Она находит его одиноко сидящим на скамье, вдалеке от праздника. Протягивает ему бокал.

– Ну вот, теперь мы «счастливые победители», – заявляет она с легкой иронией. – Нас не избрали в Сорбонне лауреатами проекта «Эволюция», зато теперь мы министры Микроленда. Ведь это круче, разве нет?

Он смотрит на заросли голубых гортензий, азалий, имбиря, покрывающие западную часть острова. Под лунным светом эти растения будто светятся.

– Цветы, цветы, куда ни бросишь взгляд, остров Флорес заслужил свое название, – признает она.

– Подумать только, что один из Азорских островов называется Формигас. Остров Муравьев. Для меня как будто замкнулся круг.

– Я видела его на карте, твой Формигас, маленький островок в несколько километров. Все же нужно иметь эти 100 квадратных километров, чтобы наши микрочеловечки могли развиваться демографически и строить города.

Она пожимает плечами:

– Азоры… Я представляла себе этот архипелаг как собрание островов теплых, с кокосовыми пальмами. А здесь ты как будто на побережье Бретани, тот же ветер, скалы, обрывистые склоны и несколько пляжей с мелким песком.