Галина Мария - Волчья звезда

- Ядзя! - прошептал Зденко. Гидеон отстранил его.

- Ни к чему тебе смотреть на это, парень.

Но Зденко не отрывал от неподвижного тела расширенных глаз.

- Какая она-белая… - прошептал он.

-Не понимаю, - Гидеон был потрясен не меньше мальчика. - Почему? Зачем?

- Это волколак, - по-прежнему шепотом произнес мальчик, - пустельник… выпил из нее всю кровь. Смотрите…

На белой круглой шее синели два отчетливых пятна - крохотные обескровленные ранки…

- Это не волчьи зубы… Это он… Ой-ей-ей, бабка права была… ой, что делается…

- Помолчи, ладно? - пропросил Симон. - Ступай к своим, скажи, что мы нашли ее… Впрочем, нет - идите вдвоем, я подожду тут.

Он положил девушку на землю, пристроив ее между корнями огромной ели казалось, она спит, свесив русую голову на бок.

- Возьми лучевик, Гидеон. Мало ли что… Сам он устроился рядом, охватив руками колени. “Мы же могли и вовсе не взять оружия, - подумал Симон, - если бы не традиция… А теперь, похоже, без него не обойдешься. Надо подумать - может, Винеру удастся приспособить инжекторы; те, вроде, могут выстреливать снотворными ампулами. Хоть какая защита. Паршиво все получилось - деревенские и так напуганы, а тут еще и это… Но что же могло случиться? Что бы там не плел перепуганный Зденко, наверняка девушку задрал волк - но почему только две ранки? Да еще такие аккуратные… И крови нет, что правда, то правда… И потом - что могло заставить девушку, какой бы пустоголовой она ни была, отправиться ночью в лес, да еще в эту их Хромую неделю, когда все и носа-то за порог высунуть боятся?”

Он слышал вдали возбужденное верещание Зденко, крики старосты, который созывал разбредшихся людей, треск ломающихся ветвей…

Симон вздохнул, вновь покосился на девушку - полупрозрачные веки, похожие на лепестки лилии, теперь были закрыты, синие губы изогнуты, точно она улыбалась чему-то, ведомому только ей одной. Маленькая ручка была плотно стиснута - он помедлил, потом осторожно отгибая окоченевшие пальцы, разжал ладонь; там что-то блеснуло, алое, точно капельки крови. Он осторожно дотронулся до сокровища - холодные на ощупь, застывшие капли, нитка бус из искусственных рубинов, таких ярких и совсем ничего не стоящих… синтетических рубинов.

Он помедлил, потом поднял пылающую нитку и спрятал ее в нагрудный карман комбинезона.

*

Голоса все приближались - впереди, ведя лошадь в поводу, бежал Михей. Увидев беспомощное тело, прикорнувшее между корнями, он сначала кинулся вперед, потом остановился, вгляделся и нерешительно произнес:

-Ядзя…

- Мне очень жаль, - начал, было, Симон, но Михей, не обращая на него внимания, молча отстранил его, поднял девушку и понес. Когда он клал свою ношу поперек седла, лошадь шарахнулась, и Зденко придержал ее за повод. Лошадь стронулась с места, белые руки девушки, полускрытые густой лошадиной шерстью, мягко покачивались в такт конскому шагу. Остальные молча шли за лошадью - за все время пути не было сказано ни слова.

На перекрестке Симон остановился.

- Послушай, Гидеон… Я с ними… А ты поговори с Коменски, ладно?

- Да он все видел…

- Я думаю, не все… В любом случае, надо ему рассказать. А в деревне тебе пока лучше не появляться - мало ли…

Гидеон пожал плечами и направился по верхней дороге, тогда как лошадь, ощутимо ускоряя шаг, потрусила вниз, в долину, сопровождаемая молчаливой толпой людей.

Лишь только из-за холма показались крытые соломой крыши, Зденко сорвался и побежал со всех ног; поэтому Симон не удивился, когда увидел, что по обочинам дороги их встречает молчаливая толпа - женщины в накинутых на голову белых платках, старухи и дети. Все они молчали и расступались, когда бурая мохнатая лошадка со своей ужасной ношей приближалась к ним.

Мягко стуча подковками по земле, лошадь вошла во двор михеева дома старуха уже стояла на пороге; молчаливая белая фигура со слепыми сморщенными веками. Но она повернула голову на звук с той безошибочной точностью, какая дается людям, живущим во тьме долгие годы - или обладающим внутренним зрением.

- Это Ядзя? - спокойно спросила она. Михей кивнул - она не могла этого видеть, и все же сказала:

- Тогда несите ее в дом.

Сама она посторонилась, пропуская Михея, который уже поднимался на крыльцо со своей беспомощной ношей.

- Ее нужно переодеть, - сказала она, - запали свечу, Михей.

Михей внес мертвую Ядзю в дом, остальные молча сгрудились у порога. Старуха было двинулась следом, потом обернулась, поглядев своими слепыми глазами на Симона.

- Это ты, чужеземец? - спросила она.

- Да, - ответил Симон.

- Ты нашел Ядзю?

-Да.

- Знаешь, что с ней?

- Нет… - неуверенно ответил Симон, - полагаю, что задрал волк… но…

- Волк? - сурово спросила старуха. - Нечего наговаривать на безвинную тварь. Волк пришел ее оплакать. Ядзю погубил не волк - вурдалак. Ты ведь все искал вурдалаков, чужеземец? Так вот он - погляди, что он сделал с ней.

- Я не верю в вурдалаков, - устало сказал Симон.

- А зря. Ты не веришь в тьму? Человек становится упырем, когда ему непосильно нести свое, человеческое бремя. Вот он и выбирает себе судьбу полегче.

- Полегче? - переспросил Симон.

-Упырь творит зло, потому что иначе не может - как ветер не может не дуть, - он не ведает ни сомнений, ни угрызений совести.

- Что-то в этом есть, пожалуй, - согласился Симон. - А каков он с виду?

- С виду, - сурово сказала старуха, - он страшен.

- Почему же она пошла за ним?

-Он позвал, и она пошла. Никто не может противостоять его зову. А сейчас уйди, чужеземец. Нам нужно прибрать бедную девочку… Захочешь проводить ее, приходи завтра, в полдень…

- Хорошо, - сказал Симон. Он повернулся и пошел, спиной ощущая неподвижный слепой взгляд.

*

Он подошел к воротам замка - с гор спустился туман и защитное поле, атакуемое мельчайшими капельками воды, мягко светилось. Он открыл проход портативным разрядником и поднялся на крыльцо - изнутри пахнуло теплом и уютом обжитого помещения и легким, чуть ощутимым запахом плесени и тления, который не могли перебить даже ароматизаторы.

“Теперь это и есть наш дом, - подумал Симон. - Другого у нас не будет”.

Он снял с плеча сумку с бесполезной аптечкой, разрядил лучевик и направился в лабораторию. Винер был там - при звуке шагов он поднял голову и спросил:

- Ну что?

- Разве ты не видел? - спросил Симон, укладывая аптечку в гнездо. - Я думал, вы повесили Наблюдатель над лесом…

- Видел, - согласился Винер, - но подробностей не знаю. Что с ней произошло?

- Она умерла, - коротко сказал Симон.

- Это я и без тебя знаю. Я спрашиваю - отчего?

- Понятия не имею.

- А что говорят в деревне?

- В деревне, - по-прежнему неохотно ответил Симон, - говорят, что это вампир.

- Я был прав, - в голосе Винера звучало чуть ли не торжество.