Виталий Вавикин - Желание верить (сборник)

– Вот, прислали на работу, – сказал он, – я подумал, что живем все равно рядом, поэтому…

– Что поэтому? – устало спросил его Грир, пытаясь понять, что лежит в коробках.

– Что с твоим лицом, Пол? – растерянно спросил Бота.

– С лицом? – Грир провел указательным пальцем по щеке. Белый грим еще не засох.

– Ты что, тоже подрабатываешь клоуном или это у вас с Кейт такие ролевые игры? – попытался найти объяснение Бота.

– Я сейчас умоюсь, – Грир забрал у него коробки. – Никуда не уходи.

Он закрыл дверь, побежал в ванную, спешно умылся.

«Надо успокоить его, убедить, что со мной все в порядке, – думал Грир, спешно натягивая чистый костюм. – Сходим поужинать, выпьем…».

В дверь снова позвонили.

– Я, пожалуй, пойду! – крикнул Бота, чувствуя недоброе.

Он уже развернулся, уже сделал шаг к лифту, когда открылась дверь. В нос ударил свежий запах грима.

– А вот и я! – радостно сказал Грир.

Бота медленно обернулся. На пороге стоял клоун и застенчиво улыбался ему.

Он был писателем – Джером Малкович. Так, по крайней мере, ему казалось с детства. Позже, в этом его убедила пресса. Даже критики и те, словно сговорились хвалить его… И казалось, что так будет всегда. Всю жизнь… Но потом что-то сломалось, в голове. Словно кто-то переключил невидимый тумблер. «Нужно просто расслабиться», – решил Малкович.

– Нужно просто немного отвлечься, – сказал он своей жене.

– Хорошо, – сказала Бриджит, выждала полтора года, поняла, что лучше уже ничего не будет, и подала на развод.

На процессе Малкович в основном молчал, да лишь изредка жаловался то на тяжелое похмелье, то на очередную женщину, с которой провел ночь.

– Ты понимаешь, что топишь нас? – шипела на него адвокат по разводам Эмили Уотсон.

Малкович кивал, спрашивал какого размера у нее грудь, признавался, что все еще немного пьян или под кайфом. Эмили оглядывалась, давала ему затрещину.

– Ты хуже моего ребенка! – шипела она на него.

Малкович соглашался, тем более что девочка ему действительно нравилась.

– Ей семь, ее зовут Джуди, и вчера она спрашивала должна ли теперь называть меня папой, – говорил он, видел, как заливаются румянцем щеки Эмили и самодовольно улыбался.

Чувства пришли как-то внезапно, хотя Малкович предпочитал, чтобы это было вдохновение или хотя бы идея на рассказ. Встреча с женой была назначена на девять утра. Был воскресный день. Малкович проснулся в семь. Эмили еще спала. От нее пахло чем-то сладким. Малкович поймал себя на мысли, что хочет не сбежать, а остаться. По крайней мере, пока не пройдет это странное чувство… Он выкурил сигарету, заставил себя подняться, оделся, поймал такси…

В баре было душно, и Бриджит опаздывала. «Впрочем, как и всегда», – подумал Малкович, заказал себе выпить, затем еще и еще. Алкоголь не пьянил. Голова настырно оставалась трезвой.

– Начал пить с утра или продолжаешь с ночи? – спросила его Бриджит. На ней была надета черная мини-юбка. Чулок не было. Черные туфли на высоком каблуке. Шаг широкий.

– У тебя трусы видно, – подметил Малкович, когда бывшая жена села за стол.

– Тебя это беспокоит?

Он пожал плечами.

– А моему нравится, – сказала она.

– Хорошо.

– Ты-то в последний год совсем ничего не замечал.

– Жалеешь?

– Вот еще!

– Тогда хорошо.

Малкович поставил пару необходимых подписей.

– Не жалеешь, что отдал дом? – спросила Бриджит, уже как-то примирительно.

– Это меньшее, что я должен тебе за те пятнадцать лет, что ты меня терпела.

– Адвокат научила так говорить?

– Адвокат еще спит.

Бриджит нахмурилась, хотела сказать что-то еще, затем махнула рукой, ушла. Малкович смотрел ей вслед и ничего не чувствовал. За соседним столом сидела пара инженеров. Какое-то время Малкович слушал их разговор, затем поднялся, прошел мимо, качнувшись к их столу, извинился, сунул в карман украденный телефон. Никто ничего не заметил. Малкович вышел на улицу, выбросил украденный телефон в урну. Ничего: ни страха, ни раскаяния, ни гордости.

Идея съехаться пришла так же внезапно, как и чувства.

– Мы просто попробуем, – предупредила его Эмили. – И никаких разговоров о свадьбе и о том, чтобы завести общего ребенка.

– Согласен.

– Отлично! – Эмили прищурилась, смерила Малковича внимательным взглядом. – И никаких больше женщин на стороне.

– Согласен.

Малкович закурил.

Ближайшие пару недель они потратили на поиски нового дома. Эмили оживилась, похорошела. На бледных щеках появился румянец. И дом, который она выбирала…

– Ты словно собираешься прожить здесь всю жизнь, – подметил Малкович, когда они осматривали новый, еще пахнущий краской дом за чертой мегаполиса.

Эмили не ответила, больше, притворилась, что не услышала. Она ходила по дому и строила планы.

– Тебе все еще нужен свой кабинет? – спросила она Малковича.

Он смутился, затем осторожно кивнул.

– Тогда выбирай любую комнату, – предложила Эмили.

Малкович смутился еще больше.

– Или ты собираешься пить и жалеть себя до конца своих дней? – неожиданно ощерилась Эмили.

– Ты беременна? – на прямую спросил он.

Она выдержала его взгляд и сказала, да.

Следом за чувствами и новым домом пришла мысль, что удастся снова начать писать. Впервые за последние годы и на трезвую голову.

– Если хочешь, то можешь снять для этого где-нибудь квартиру или номер в отеле, – предложила Эмили.

Малкович долго хмурился.

– Пока мы не закончим ремонт в новом доме, – добавила Эмили.

Малкович нахмурился еще сильнее, но уже в этот же вечер позвонил знакомому агенту и попросил подыскать что-нибудь подходящее.

– Жена вытянула все деньги? – удивился агент, думая о своих процентах.

– Просто не нужно ничего яркого, – заворчал на него Малкович. – Скорее наоборот, для музы.

Старый отель был похож на замок снаружи и на дешевую ночлежку внутри. Одно крыло было закрыто и в нем ночевали бездомные. В другом крыле находился крытый зимний сад, в котором не сохранилось ни одного целого стекла и во время дождя его затапливало так сильно, что стены соседних номеров были покрыты плесенью. Большинство комнат были смежными. Номера разделены тонкой перегородкой. Толстая пожилая женщина по имени Тайра, которая вела Малковича к лучшим номерам, бесстыже перечисляла несуществующие преимущества отеля.

– Я беру, – сказал Малкович.

– Берете? – растерялась Тайра, получила деньги наличкой за месяц вперед и не смогла сдержать радостной улыбкой.

Улыбался и Малкович. Водка и сигареты помогли скоротать вечер. Постельное белье пахло пылью и плесенью, но было чистым. Малкович лежал на кровати, прислушиваясь, как засыпает отель – стихают крики и брань, голоса, смех. Ближе к полуночи он выбрался в коридор. С собой у него была початая бутылка водки и две пачки сигарет. Все как-то неестественно стихло. Малкович попробовал отыскать зимний сад. Под ногами трещали разбитые стекла, разваливались старые ковры. Малкович прошел вперед, попробовал открыть дверь в соседнее крыло, огляделся, убедился, что никто не наблюдает за ним, ударил ногой в замок. Подгнившая древесина хрустнула, сдалась.