Павел Данилов - Власть будущего (сборник)

Никакой «тетки в дырке» Артем не увидел. За дверью был небольшой зал, где, как истуканы, застыли еще трое испуганных детей.

– Ты кто? – спросил один из них.

– Артем.

– Нет, кем назвали?

– Убийцей, – неловко выдавил Артем.

Все трое сделали пару шагов назад, словно он уже бросился душить и резать.

– А ты? – спросил Артем.

– Вор, – с неохотой ответил мальчик. – Но удивляться нечему, меня всегда тянуло спереть у друзей красивые игрушки или сладости. Меня Рома звать.

В зал вошел еще один мальчик. Внимание Ромы тут же переключилось на него:

– Ты кто?

– Псих, – плаксиво ответил мальчик, и улегся прямо на пол.

Артему стало жаль еще одного выброшенного за борт большой жизни сверстника. На миг он даже забыл, что его ситуация еще хуже.

– Всех с прошедшим днем рождения, – произнес Артем.

– Спасибо, – подхватил Рома. – Может, там не так скверно.

– Плохо, что мамы и папы рядом не будет, – вздохнул Артем.

От этих слов лежащий на полу мальчик залился истеричными рыданиями. Единственная среди них девочка тоже уселась на пол и заплакала. Столько слез Артем видел только раз в жизни – в зале ожидания, когда на процедуру «Судьба» провожали Диану.

Минут пять тишину зала нарушали только всхлипывания психа. К психам относили всех неуравновешенных людей, которые в критической ситуации могут совершить страшное преступление.

Больше к ним никто не зашел. Артем представил, как в зале объявляют, что процедура окончена и все могут расходиться домой. Как мама падает в обморок, а и без того мрачный папа темнеет лицом еще сильнее. Как тетя Наташа брызгает маме на лицо из бутылочки минералки, как Диана стоит с широко раскрытыми зелеными глазами и не верит услышанному… все образы промелькнули и погасли.

В зал вошел помощник экстрасенсов, который ставил детям татуировки.

– Полдесятка свежих ублюдков, – констатировал он. – Бегом за мной.

Псих остался лежать и тоненьким, но твердым голосом сказал:

– Верните меня к маме. Я хороший.

– А мама тебе не сказала, что вы виделись последний раз? – взметнув брови, спросил мужчина. – Поднимайся, букашка. Сейчас поедем кататься.

– Нет.

Помощник подошел, подцепил малыша ботинком и перевернул на живот, словно это был куль с тряпьем. Схватив его за майку меж лопаток, мужчина воздел его на ноги и толкнул вперед. Псих рухнул, даже не пытаясь удержаться на ногах.

– Это вас надо было в колонию маньяков отправить, – сказал Артем, видя ярость во взгляде взрослого.

– Заткнись, отброс, – поморщившись, словно с ним заговорила куча гниющего мусора, ответил мужчина и подхватил лежащего на полу мальчика на руки.

Псих повис, словно бесчувственная кукла. Первой за помощником пошла девочка, затем Рома. Замыкали процессию Артем и пухленький мальчик, не проронивший ни слова.

Они залезли в микроавтобус, и он тут же стронулся. За рулем сидел плотный мужчина с седыми волосами. На макушке виднелась залысина.

– Что, ребятки, не повезло вам? То ли мамы суки, то ли папы козлы? Или сами уродцами выросли?

Дети не знали что ответить, девочка тихонько захныкала.

Через пару минут город остался за спиной, и микроавтобус покатил по безлюдной степи, где о цивилизации напоминали только серо-черная полоска асфальта да редко проносящиеся навстречу машины.

Через четверть часа микроавтобус остановился около приземистого двухэтажного здания, обнесенного высоким кирпичным забором.

– Это и есть колония? – спросил Артем, а в голове уже роились мысли: «Так близко от дома! Если убегу, то даже пешком доберусь до дома. А мама придумает, как меня спрятать».

– Нет, – нехотя ответил водитель. – Дня три тут поошиваетесь, а потом вас скопом отвезут в ад.

Надежда треснула, словно первый осенний лед под ногой любопытного школьника.

Микроавтобус въехал в безлюдный двор, вертикальная створка ворот тут же рухнула на землю, отрезая их от степных просторов. Машина развернулась и остановилась в десятке метров от здания.

– Выгружайтесь, – сказал водитель, когда из обветшалого дома вышел человек в одних шортах и тапочках.

Дверь открылась, и ребята спрыгнули на сухой пыльный асфальт. Психа снова вынесли на руках.

– Будешь себя так вести, долго не проживешь, – сказал мужчина в шортах. – Зовите меня Харон. Судьба нас свела всего на три дня.

Дети не произнесли ни слова. Харон подошел к открытому окну и расписался в учетной ведомости, протянутой водителем. Микроавтобус развернулся и застыл около закрытых ворот.

– Ну чего тормозишь?! – высунувшись, крикнул водитель.

Харон достал из кармана небольшой пульт и нажал кнопку. Створка медленно поползла вверх, словно двор не хотел упускать уже проглоченную жертву. Наконец машина выехала наружу, и створка снова упала на землю, подняв облачка пыли. У Артема она ассоциировалась с чудовищной пастью, которая медленно открывается, а захлопывается – мгновенно.

– Как тебя зовут? – спросил Харон у психа.

– Владик.

– Пойдем, Влад, – сказал мужчина, беря мальчика за руку. – Пора становиться самостоятельным.

Их ввели в большой зал, где с промежутком в метр стояло полсотни кроватей. На многих сидели или лежали дети.

– Ваш дом на три дня, – сообщил Харон. – Располагайтесь, знакомьтесь, никого не обижайте. Где туалет и столовка спросите у других.

Артем насчитал тринадцать мальчиков и пять девочек.

– Всем привет, – сказал общительный Рома. Он показал на ряд пустых кроватей и спросил: – Эти свободны?

– Привет… привет… да… свободны… да… – послышалось со всех сторон.

Артем, не разуваясь, улегся на кровать, Влад и Рома отправились на поиски туалета. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – в комнате нет ни игрушек, ни развлекательных приставок, ни даже красивых цветных плакатов. Только унылые бело-серые стены и ряды кое-как заправленных кроватей-близнецов.

Влад пришел почти сразу, а Рома вернулся только час спустя. На его лице застыла загадочная улыбка, словно он разгадал какой-то секрет.

– Большой автобус ездит раз в неделю, отвозя в колонии собравшихся за семь дней преступников, – сказал он. – Следующий рейс – послезавтра вечером.

– Мы не преступники, – откликнулся Артем. – Я не совершал ничего плохого.

– Это пока, – отмахнулся Роман, словно сам был экстрасенсом-провидцем. – Обед будет через полчаса. Я узнал, где столовка.

– Я не преступник, – ответил Артем и повернулся на другой бок.

Три дня растянулись, как серое полотно междугородней трассы. Общение и робкие игры скрашивали бесконечные часы, но каждый миг был пропитан напряжением и страхом неизвестности. К концу недели в комнате было занято тридцать пять кроватей.