Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений

Несколько минут я постоял не двигаясь, потом, повинуясь знаку отца, присел на корточки, а затем опустился прямо на землю. Дышалось мне легко. Через некоторое время, поняв, что все в порядке, я поднялся и медленно направился вниз, к «дождевикам». Мне оставалось пройти каких-нибудь несколько метров до ближайшего и самого крупного «гриба», как вдруг я ощутил сперва смутное, а с каждым шагом все усиливающееся беспокойство. Вскоре меня охватил безумный страх. Я бросил взгляд на «дождевик»: мне почудилось, что он начал светиться. И те, что находились поблизости, тоже. Чувство опасности и страха усиливалось. Я повернулся и быстро зашагал к берегу. Неприятные ощущения столь же внезапно исчезли.

Тогда я решил проверить, что будет, если я вернусь. Но вновь, приблизившись к «грибам», я словно бы услышал предостережение «Не приближайся, беги обратно!» и почувствовал, что отец дергает веревку. Оглянувшись, я увидел, что он знаками призывает меня к себе. Я постарался успокоить его, помахал рукой и продолжал осторожно продвигаться вперед. Чувство страха перед какой-то неизвестной опасностью возрастало с каждым шагом. Веревка снова задергалась, я не реагировал, тогда отец стал с силой тянуть меня к себе. Сопротивляться было бессмысленно. Я повернулся и неторопливо стал карабкаться вверх. Потом отбросил тяжелый акваланг и стянул с себя маску.

Выслушав мой рассказ, отец покачал головой:

— Ты не поверишь, но и мне стало страшно. Будто кто-то нашептывал мне: «Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, вас подстерегает опасность!»

— Послушай, отец, при моем приближении «дождевики» засветились, в них появились ясные синеватые блики!

— Выходит, они прозрачные?

— Пойдем вместе, убедишься сам!

— Хорошо. Я захвачу с собой пару бутылок для пробы воды, исследуем ее под микроскопом.

Отец натянул на себя скафандр, и мы направились к воде. На камнях, раскиданных по берегу у самой кромки воды, мы заметили какой-то белесо-серый студенистый налет. Отец поскреб ближайший камень, аккуратно положил кусочек «студня» в полиэтиленовый сосуд, а другой сосуд наполнил водой из озера.

— Теперь двинемся к «дождевикам», — прозвучал его голос, приглушенный шлемом.

Я кивнул.

Вблизи скопления «дождевиков» комья серого студенистого вещества были заметно больше. По мере приближения к этим удивительным «грибам» меня все сильнее охватывало необъяснимое чувство беспокойства. Я взглянул на отца. Он закивал, словно бы подтверждая, что и он испытывает те же ощущения. Мы остановились в нескольких шагах от «дождевиков».

— Не бойся, подойдем к ним поближе, — сказал отец.

— Но мне становится все хуже и хуже, — пожаловался я. — Дальше я не сдвинусь с места.

До самой крупной «шляпки» оставалось не более трех метров. Почему-то я не сомневался, что приказ «стоять на месте» исходит именно от нее. Только я об этом подумал, как искрение внутри «дождевика» стало постепенно ослабевать, а вместе с ним исчезали страх и неприятное чувство беспокойства. Казалось, это удивительное создание свыклось с нашим присутствием. Вероятно, и отец ощущал то же самое, потому что он сказал:

— Ну что ж, идем дальше!

И мы спокойно приблизились к «дождевику»-великану. Он и в самом деле был полупрозрачный, мутновато-молочного цвета. Свечение, в тот момент очень слабое, хотя и постоянное, возникало в самых различных местах: синеватые искры вспыхивали одновременно то тут, то там.

За этим «дождевиком» виднелись другие, правда уступающие ему по величине. На самом дальнем от берега участке возвышалась в одиночестве огромная «шляпка» — пожалуй, с меня ростом. Этот «гриб» светился не так ярко, как остальные: к его матовому свету примешивался желтоватый оттенок. Мы наблюдали, как свечение постепенно исчезало, а вся гигантская груша словно сморщилась. В тот же миг произошло чудесное превращение: теперь «дождевик» напоминал исполинскую буханку хлеба, только что вынутую из печи, — он моментально осел. На наших глазах колосс буквально растекался; внизу появилась светло-серая густая жидкость, которая медленно поползла к озеру. Я успел зачерпнуть небольшое количество жидкости в пробирку.

Мы прошли по гряде «дождевиков» до самого озера. У воды они были гораздо мельче, но их было столько, что вода в этом месте превратилась в густой слизистый раствор. Комочки слизи, которые мы обнаружили метрах в десяти от берега, здесь слились в сплошную массу, которая узкой полосой тянулась по побережью у самой воды. А чуть выше из нее, словно шляпки гвоздя, появлялись пузырьки; чем дальше от воды, тем они становились больше. У нас на глазах из серой слизи выступали все новые и новые «шляпки», которые, постепенно увеличиваясь, становились похожими на «дождевиков». Свечение наблюдалось у наиболее крупных из них, причем мы подметили закономерность: чем больше шляпка «дождевика», тем интенсивнее она светилась.

Между тем солнце спустилось в горы и вскоре скрылось за вершинами; наступили сумерки, стало прохладно. Пришлось вернуться в лагерь. К микроскопическому исследованию образцов удалось приступить уже затемно. Протянув кабель от аккумулятора джипа в палатку к лампе микроскопа, отец углубился в работу. Я же занялся химическим анализом воды. Это не отняло у меня много времени, и я успел приготовить легкий ужин.

Как показал анализ, в озерной воде содержатся в сравнительно большом количестве бактерии-палочки. Бактерии же, но сферической формы были обнаружены и в жидкости, которую нам удалось собрать из-под шляпки крупных «дождевиков». Микроорганизмы кишели и в жидкости, взятой из тела «опавшего» крупного «дождевика». Все эти виды мы приняли, как позже оказалось ошибочно, за естественных паразитов «дождевиков».

Отец тщательно зарисовал форму обнаруженных нами бактерий и сфотографировал. К сожалению, работа осложнялась тем, что оба вида бактерий на воздухе погибали, поэтому отцу приходилось вновь и вновь наполнять пипетку жидкостью из бутылок с образцами воды. Но бактерии погибли и в бутылках, слизь растворилась, а на дно осела лишь едва заметная серая капелька. Кислород воздуха для слизи и бактерий оказался губительным.

Следующие два дня промелькнули незаметно. Мы с утра до вечера были на ногах. Чем дольше мы наблюдали за «дождевиками», тем больше увлекали нас эти загадочные организмы, то и дело преподнося нам сюрпризы. Мы называли их Головы, что, на наш взгляд, полнее отражало сущность этих удивительных творений природы.

— Они же не какие-нибудь безмозглые грибы, — заявил я.

Нас заинтересовал цикл развития Голов — с момента их зарождения до «увядания». Головы появлялись из серых слизистых комочков, сконцентрированных преимущественно у южного побережья озера. Комочки эти активно перемещались, можно сказать — выпрыгивали из воды на берег. Из них вырастали крошечные прозрачные Головки. По мере удаления от воды они быстро росли и меняли окраску — из нежных, молочного цвета организмов превращались в твердые, грязно-коричневого цвета. Уже в метре от воды Головы по размерам напоминали шарики для настольного тенниса, а в пяти-шести метрах достигали размеров футбольного мяча. Именно в таких «экземплярах» появлялось свечение. Крупные Головы искрились постоянно и одинаково по всей поверхности. Внешний раздражитель вызывал интенсивное свечение. Самая высокая Голова была ростом с человека.