Михаил Ахманов - Защитник

– Нет. Не излучает, но поглощает мысленные образы. Как губка воду… Это неприятно. Мне чудится, что в ее присутствии я теряю свой ментальный дар.

– Он у тебя настолько сильный, что я не вижу повода для тревоги, – заметил Ивар и усмехнулся. – Очень сильный! Особенно по ночам.

Обна Шета оживилась и бросила на него лукавый взгляд.

– В самом деле? Милорд консул остался доволен?

– Дальше некуда, – буркнул Тревельян. – Но обсудим это потом, досточтимая. Сейчас я хочу знать про монстра, о котором ты толкуешь.

Где он находится? Возможно, подо льдами, на северном материке? Есть ли связь между этим существом и тварью в контейнере?

Красавица-терукси пожала плечами.

– Не знаю, но постараюсь выяснить. Со временем, милорд консул, со временем. Ибо мой дар непостоянен, иногда сильнее, иногда слабее.

– И от чего это зависит?

Снова лукавый обещающий взгляд…

– От эмоций, разумеется. Положительные эмоции усиливают мою способность.

Сигеру'кшу кивнул головой, цепочка на его рогах зазвенела.

– Если так, женщина, мы будем кормить тебя мясом с кровью, фруктами и другими лакомствами. Я даже готов поделиться с тобой своим кхашашем… Этого достаточно?

– Еда не вызывает у меня нужных эмоций, – сказала Обна Шета и облизнула губки розовым язычком. Она уже не глядела на бак с протоплазмой и консоль, а откровенно уставилась на Ивара. – Нет, не вызывает, – повторила она. – Но есть другие способы, более приятные.

Нельзя сказать, чтобы такая откровенность смутила Тревельяна. К красивым женщинам он был всегда неравнодушен, они отвечали ему взаимностью, а уж что маячило в конце, постель или легкий флирт, определяли их желания, нрав и темперамент. Любил ли он кого-то?.. Скорее нет, чем да, но нравились ему многие. Вспоминать о них было приятно, и не исключалось, что Обна Шета Тренгар украсила бы перечень его побед. Само собой, в былые времена… Что можно бравому полевому агенту, то не годится консулу… К тому же он был женат и вполне счастлив.

Щеки Обны Шеты порозовели, в глазах появился опасный блеск.

Нравы терукси, как помнил Ивар, были весьма свободными, и такие понятия, как инцест и адюльтер, в их языке отсутствовали. В мире терукси считалось, что тяга между мужчиной и женщиной, пусть ведущая хотя бы к мимолетной связи, процесс естественный и неизбежный, никак не ограниченный тем, что на Земле назвали бы долгом, обязательством или нежеланием обманывать другого партнера, постоянного и, разумеется, любимого. Те из них, кто жил на планетах Федерации, могли усвоить другую точку зрения, более близкую к традициям землян, но большинство терукси просто не понимали, что такое святость брачных уз. Несомненно, Обна Шета относилась к их числу.

– Бесполезная попытка, – со свойственной хапторам прямотой подвел итог Сигеру. – Ничего нового мы не узнали. Сильный дар, слабый дар… Хохо'гро! Иди, женщина! Придешь, когда будет что сказать.

Брови Обны Шеты сошлись у переносицы.

– Я здесь по твоей просьбе, а не по своему желанию, – сухо обронила она и выпорхнула из лаборатории во двор.

Тревельян вышел следом.

– Тебе не стоит обижаться на Сигеру'кшу, досточтимая. У хапторов другие представления о вежливости. – Вспомнив о ночном мираже, он усмехнулся и добавил: – И у тебя – тоже.

Но похоже, красавица уже забыла про археолога, его лабораторию и черную тварь под силовым колпаком. Приблизившись к Тревельяну, она коснулась ладонью его груди, закрыла глаза и подставила губы. Потом прошептала:

– Не зови меня досточтимой… Сегодня, завтра и в другие дни я для тебя лалели, а ты мой лалегун… Понимаешь, что это значит?..

«Еще бы не понять!» – подумал Ивар. Мгновенное видение мелькнуло перед ним: Обна Шета корчится на земле, а над ней, сжимая нож, стоит Алиса. Он даже разглядел, как струится кровь с клинка, пятная голубую тунику… Возможный вариант, но нежелательный.

Он шепнул в перламутровое ушко Обны Шеты:

– Лалели и лалегун нуждаются в уединении. Не будем же мы обниматься посреди посадочной площадки… Здесь жарко и вокруг машины, которые ты так не любишь… Я отведу тебя в другое место, тихое, прохладное и уютное. В место, где нам никто не помешает…

– Там есть постель? – спросила Обна Шета, сладко потянувшись.

Ивар видел, как под тонкой тканью туники колышатся ее груди.

– Постели там нет, но есть кресла, – пообещал он. – Очень удобные. Это тебя устроит?

– Да, – нежно выдохнула Обна Шета. – Да, да, да! Большое мягкое кресло ничем не хуже постели!

Они пересекли площадку. Тревельян подвел ее к ангару, набрал код, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Вспыхнули световые шары, сверкнули крышки вертикальных саркофагов, застывшие в них существа уставились на вошедших черными блестящими глазками. У дальней стены возвышался стеллаж с различным снаряжением, ремнями, нагрудниками, колчанами и ножами. То был отсек, в котором хранились имитации лльяно.

Женщина вздрогнула и в страхе прижалась к Ивару.

– Что это? Препарированные экспонаты? Чучела? Они так ужасны, так чудовищны! Но все же жаль, что вы убили этих существ…

– Успокойся, мы никого не убивали, и здесь не экспонаты, – сказал Тревельян. – Мы называем их копиями или имитациями. Они во всем подобны лльяно, кроме разума. Их мозг – точнее, кристалл с особой структурой – абсолютно пуст.

– Но какой же в этом смысл? – Обна Шета глядела на него с недоумением.

– Мы создали технологию переноса человеческого разума в кристалл. При нужде я могу превратиться в лльяно, а тело, хранящееся в консервирующем газе, будет ждать моего возвращения. Очень удобный способ для более тесного контакта с аборигенами.

Глаза Обны Шеты широко распахнулись.

– И это может сделать любой? Любой человек?

– Конечно. Ты, я, твой Сирад или хапторы… Поговори с Алисой, она расскажет тебе о своих впечатлениях.

Женщина снова вздрогнула и покачала головой.

– Мне всегда казалось, что ваша наука ужасна… любая наука…

Она провела ладонями по груди и животу, коснулась стройных бедер.

– Стать дикой тварью, зубастым мохнатым уродом… расстаться со своей плотью… добровольно… Только сумасшедший пойдет на это!

– Поверь, я вполне нормальный человек, – молвил Тревельян, осматривая Обну Шету с головы до ног. – Но я понимаю, что с таким телом, как твое, расставаться не хочется. Даже на секунду!

Она одарила его чарующей улыбкой.

– Хочешь изучить это тело поближе? Где то мягкое большое кресло, о котором ты говорил?

– В следующей комнате, – сказал Ивар и отворил дверь в отсек инкарнологии.

Здесь стояли четыре широких ложемента, а в углу находился пульт-фантомат, управлявший пересылкой разума. Усадив Обну Шету в кресло, Тревельян шагнул к пульту и провел рукой над модулем включения. Послышался звон, вспыхнули яркие разноцветные огоньки, в воздухе повисла схема устройства, раскрылся экран с видом отсека, где хранились имитации. Огоньки весело перемигивались в такт какой-то древней мелодии, негромкой, но весьма энергичной. Нильс Захаров полагал, что она снимает напряжение у его клиентов.