Михаил Ахманов - Защитник

Рявкнула сирена, означавшая конец вахты, и на мостике появился коммандер Берзинь, первый помощник капитана. Навигаторы, пилоты и связисты его смены заполнили рубку. Шарканье, шелест раскрывающихся коконов, негромкие слова приветствий… Берзинь отсалютовал.

– Все в порядке, капитан?

– Более или менее. – Скворцов с трудом подавил зевок. Затем потянулся, расправил плечи и, добавив в голос бодрости, произнес:

– Вахту сдал!

– Вахту принял.

Берзинь покосился на кресло с коконом и вздохнул. Ему предстояло сидеть тут шесть часов, томиться в боевом снаряжении, хотя никакой схватки не намечалось, и вражеские корабли не поливали «Тир» огнем и не забрасывали ракетами. Однако порядок есть порядок! Полагалось, чтобы при стрельбах вахта была упакована по уставу.

– Отдыхайте, капитан, а я продолжу наше скучное занятие. Кстати, на обед сегодня уха, салат из мидий и лососевые стейки. Рекомендую!

Приняв душ, Скворцов распорядился, чтобы обед доставили в его каюту, перекусил и заснул. Разбудила его тихая трель вокодера.

Он обладал хорошим ощущением времени и тем, что опытные капитаны называют «чувством корабля», слиянием со своим судном. То и другое подсказывало, что второй помощник Стилк еще не принял вахту у Берзиня, и значит, он проспал часа три или четыре. При запуске торпед палуба и переборки слегка вибрировали, но сейчас этого не замечалось – вероятно, продолжался обстрел из аннигиляторов. «Если нет торпедных залпов, проклятый камень еще держится…» – подумал капитан, зевая. Зачем же его разбудили?..

– Слушаю, – буркнул он, повернувшись к вокодеру. – Раздолбили булыжник? Или нет?

– До вахты Стилка закончим, – раздался взволнованный голос первого помощника. – Но, капитан…

– Что там еще на нашу голову? Докладывайте, коммандер!

– Сообщение от флагмана: щит прорван еще в трех местах. Крупные тела, такие же, как это… А за ними – рой астероидов помельче, от километра-двух до тридцати.

– Напророчили нильхази… Чтоб их перекосило вдоль и поперек! – пробормотал Скворцов и начал торопливо одеваться.

Подчеркнем, что в определенный момент сложилась уникальная ситуация: на планете присутствовали одновременно сервы, нильхази, хапторы и люди Земли (см. также Примечание). Наблюдения за лльяно позволили выявить реакцию автохтонов на каждую из рас, что безусловно является очень важным фактором.

К людям они относятся со снисходительным дружелюбием, считая столь неуклюжих существ плохими охотниками и мастерами (в данном случае речь идет об их традиционных ремеслах). В клановой иерархии лльяно высшая ступень отведена именно мастерам, затем следуют самки и охотники (второй уровень), а за ними – подростки и дети (третий уровень). Наши наблюдения позволили выяснить, что людей Земли они относят к ступени между первой и второй, признавая искусство землян в создании всевозможных механизмов. Но гораздо важнее другое – аборигены подсознательно включили людей в свою клановую структуру, отлично при этом понимая, что люди в их мире – хххфу, пришельцы. Пришельцы, но не чужаки! Это чрезвычайно интересный феномен, который нуждается в дальнейших исследованиях. Возможно, он связан с тем, что именно люди (консул Тревельян и полевые агенты Тулунов и Браун) посещали лльяно в виде носителей-имитаций.

Хапторы, в силу своей физической мощи, вызывают у лльяно восхищение. Вопрос включения их в клановую структуру пока неясен, но следует отметить один любопытный факт. Общество лльяно не знает войн и вооруженных конфликтов в любой форме, как внутриплеменных, так и между поселениями. Однако не исключаются поединки, причина которых не разногласия или неприязнь, а демонстрация силы, отваги и ловкости (заметим, что такие ристания никогда не ведут в серьезным травмам или, тем более, к смертельному исходу). Хапторы – по крайней мере, один из них (пха Сигеру'кшу) – были включены как равные в сферу этой традиции. При этом всегда соблюдался ритуал вызова, включавший оскорбления и боевой танец.

Нильхази безусловно выпадают из местной клановой структуры, к ним относятся настороженно, как к чужакам, контакты с которыми нежелательны. Причина может состоять в высокомерии нильхази, но нам представляется, что ситуация сложнее. Мы не исключаем попыток с их стороны к неким цивилизационным проектам, которые провалились, оставив у лльяно чувства неприязни и недоверия. Сведения о таких проектах крайне смутные, и надо думать, их осуществляли не у Моря Тысячи Островов, а в других областях континента. Но аборигены что-то об этом помнят и очень неохотно общаются с нильхази.

Зато сервы пользуются их абсолютным доверием. Это неудивительно, ибо с посланцами лоона эо лльяно торгуют тысячелетиями, извлекая из этих контактов несомненную выгоду. Все, что сказано сервами, является для лльяно истиной, ведь сервы никогда не обманывали их, ничего не требовали и не оказывали ни малейшего давления. Аборигены относятся к ним, как к живым существам, и, вероятно, не подозревают об искусственном происхождении сервов. Но их инородность, их отличие от людей, хапторов и нильхази все-таки ощущается; несмотря на длительность контактов, сервы не включены в клановую структуру и по сей день остаются хххфу ата – «тощими пришельцами». Они чужаки, но такие, с которыми можно иметь дело, продолжая традицию предков, обитающих ныне на Желтой луне.

Примечание. Женщина и мужчина терукси (Обна Шета Тренгар и Сирад Ултаим) в этом перечне не указаны, поскольку аборигены относились к ним как к людям Земли. С другой стороны, лльяно проводят четкую границу между землянами и нильхази. Этот любопытный факт наводит на раздумья – ведь по физиологии и внешнему облику нильхази столь же близки к землянам, как и терукси. Возможная причина заключена в их пренебрежительном поведении, в том, что они считают лльяно существами примитивными, даже дикими.

Утром из деревни примчался гонец, посланный Рахашем, юноша по имени Шога. За его ремнями колыхались перья вестника, на копье тоже трепетало перо, и он исполнил надлежащий танец перед защитным барьером.

В отличие от хулигана Тза, этот юноша был хорошо воспитан: закончив пляску, выкрикнул имя Тревельяна и с почетом проводил его в деревню.

Пятый ярус хижины Рахаша, поднятый на двадцать метров от гигантских древесных корней, слегка продувался ветром. Листья, закрывающие этот покой с боков и сверху, выглядели более мелкими, чем у основания хх'бо, и помост держался на ветвях не толще шеи хаптора.

В помосте из гладких досок зияло отверстие, в которое Ивар протиснулся не без труда. Вниз вела покрытая резьбой лесенка, которую в любом музее Федерации сочли бы достойным экспонатом. Пять таких лестниц соединяли ярусы жилища с землей, и каждую украшал особый орнамент, геометрический, цветочный или изображавший фантастических зверей. Каморка на пятом ярусе была совсем крохотной и служила Рахашу спальней и чем-то вроде кабинета.