Борис Батыршин - Коптский крест

– Хорошая идея, учтем, – кивнул Олег Иванович. – Если я родился в тридцать девятом, то, значит, к шестьдесят первому году мне было… постой-ка… да, 28 лет. Подходящий возраст.

– А почему к шестьдесят первому? – поинтересовался Иван. – Чем этот год знаменит?

– А тем, дорогой мой неуч, – усмехнулся отец, – что в этом году началась война Севера и Юга. Как полагаешь, мог 28-летний русский отправиться на Юг, принять участие в героической борьбе американского народа за освобождение негров?

В этом вопросе Ваня худо-бедно разбирался, а потому немедленно ответил отцу:

– Да, негров они освобождали, как же! Просто надо было взять за горло южных плантаторов, вот и придумали это «освобождение», чтобы тех без рабсилы оставить.

– Не спорю, – кивнул отец. – Так примерно оно и было. Но здесь, в России, любой интеллигент свято уверен, что единственной целью Авраама Линкольна была борьба с таким отвратительным явлением, как рабство. А кто мы такие, чтобы их разубеждать?

– Ну ладно, – не стал спорить Ваня. – Вообще-то идея хорошая, мне нравится. Значит, ты отправился в Штаты, там примкнул к северянам…

– Аболиционистам! – поправил мальчика Олег Иванович. – Здесь их так называют – во всяком случае, журналисты и народовольцы. Не будем идти против традиций.

Так, значит, сначала Гражданская война, – продолжил он, – а потом… ну, например… как ты сказал, Калифорния? Помнится, Марк Твен описывал в своем «Налегке» [40], как старатели в Неваде праздновали победу при Геттисберге [41]… Да, так и порешим: после войны я обосновался в Неваде, пытался искать серебро. Но месторождения к тому времени были исчерпаны, и потому ничего у меня не вышло. Потому и вернулся на Север, в Канадскую конфедерацию [42]… подробности потом уточним. В общем, женился, появился сын – ты то есть, – ну а дальше назад, на Аляску, из ностальгических соображений. Пойдет?

– Пойдет, – великодушно согласился Иван. – И главное – места уж очень дикие: что Невада, что Аляска… что Канада. Вряд ли во всей Москве найдется хоть десяток человек, что там побывали.

– Может, и найдется, – задумчиво покачал головой Олег Иванович. – Как минимум в Москве есть отделение Императорского Географического общества. Очень, знаешь ли, господа деятельные – проводят публичные чтения, и стоит появиться в городе путешественнику из экзотических краев – немедленно приглашают выступить. Ну, положим, не каждого зовут, но вот мы с тобой, с такой биографией, которую себе сочинили, их внимание непременно привлечем. А там сидят люди знающие, их провести будет непросто…

– Ясно, – кивнул Ваня. – Значит, от географов держимся подальше. А кто еще нас может расколоть?

Олег Иванович задумался.

– Есть еще Московский университет, географический факультет. Туда нам тоже не надо. А так – Москва город не слишком-то ученый, недаром ее со времен Петра называли «купеческой столицей». Но все же образованных людей здесь хватает, а посему – ухо держим востро и лишнего не болтаем. Ты мне вот что скажи. Сегодня тринадцатое мая – то есть у тебя еще две недели учебы. Решил гульнуть под соусом путешествия во времени?

Ваня скривился, как будто откусил лимон.

– Ну ладно, пап, у меня уже все годовые выставлены. У нас уже пятерых родители забрали – уезжают кто куда. Может, позвонишь нашей классной? Они разрешат, тем более что у меня всего три четверки в году…

Олег Иванович усмехнулся:

– Ну, ты хитрован. Одно только и спасает тебя – что и правда с учебой все хорошо. Ладно, завтра отзвонюсь вашей Екатерине Александровне, уладим как-нибудь это дело.

Екатериной Александровной звали Ванину классную руководительницу, англичанку. Услышав о том, что две недели школы отменяются, мальчик повеселел. Однако сумасшедший день все же давал о себе знать – силы давно были на исходе.

– Ладно, – зевнул Ваня, – пойду я, пожалуй, все же посплю.

– И то верно, – поддержал отец. – День завтра длинный. Во сколько мы там обещали быть, в четыре? А до того нам еще уйму дел надо переделать. Ты иди, а я пока с картинками разберусь – и тоже на боковую.

Давно я так не спал! И ведь лег не так уж и поздно – где-то часов около одиннадцати. Вот что значит эмоциональная перегрузка – со второй попытки отрубился, хоть стреляй над ухом. И главное – никаких снов! Обычно мне всегда сны снятся, я даже иногда их запоминаю, а тут – как отрезало. Видимо, мозг просто не смог справиться с избытком эмоций и впечатлений – и отключился.

Но к делу. Когда я продрал глаза, отца дома не было – он уехал в редакцию «Вестника живой истории». И ведь не лень было в такую рань!

Впрочем, дело, как выяснилось, того стоило. Главред «Вестника», давний приятель отца и пожилой реконструктор из клуба «Московское ополчение», был фанатом эпохи Александра Второго. И даже порывался создать в Москве клуб на тему русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят седьмого года. Дело пока шло ни шатко ни валко, поскольку период этот у реконструкторов особой популярностью не пользуется; но в своем журнале Михаил Антонович Сокольников (так зовут главного редактора) давно и с успехом ведет рубрику «Россия двух Александров», посвященную периоду от Крымской войны до примерно конца девятнадцатого века. И отец хотел предложить ему серию «фоторепортажей» из старой Москвы и для начала повез сделанные мной вчера снимки. Могу представить, как он будет объяснять их происхождение: «Видите ли, коллега, работы выполнены одной группой талантливых молодых людей с помощью новейших приемов 3D-графики. Методика еще не опубликована, так что они не хотели бы раньше времени раскрывать свое инкогнито и взяли с меня слово…»

Как же! 3D-графика! Одно хорошо – сотрудники этого самого «Вестника» настоящие динозавры цифровой эпохи и в трехмерке разбираются примерно как я в балете. Так что объяснение имеет шанс прокатить; ну а когда картинки попадут в журнал – уж точно никто не разберется: не то качество печати.

К чему это я? Ах да, главный редактор. Вас, наверное, удивило, зачем отец затеял эту историю с иллюстрациями для журнала? А ведь все проще простого: этот редактор-реконструктор, ко всему прочему, еще и серьезный историк – и не любитель какой-нибудь, подвизающийся на популярных книжонках, а целый доктор наук. Причем докторскую он защищал как раз по эпохе Александра Третьего Миротворца – не помню вот, по какой теме, хотя отец и упоминал.

В общем, он мог быть нам крайне полезен. Дело в том, что дядечка этот работал не только редактором. Это было, скорее, его хобби, а так он состоял научным сотрудником в отделе фондов документации ГИМа [43]. Надо ли говорить, каким бесценным кладезем информации мог при необходимости стать такой человек! Нет, отец не собирался раскрывать ему наших темных тайн, и как раз для этого понадобилась легенда с фотоподборками-«реконструкциями»; предстояло под видом подготовки очередных материалов провернуть архивный поиск по нужной нам тематике.