Жюль Верн - 80000 километров под водой

Двадцатого апреля мы плыли на глубине полуторы тысячи метров. Ближайшие земли были Багамские острова, огромными булыжниками выступающие над поверхностью вод. Там подымались высокие подводные скалы, отвесные стены которых были гладко отшлифованы водой.

Скалы эти были покрыты гигантскими водорослями — фукусами, — поистине, это был морской сад, достойный мира титанов!

Вид этих колоссальных растений, естественно натолкнул нас на мысль о гигантских морских животных. Однако, сквозь окна «Наутилуса» я видел на длинных подводных ветвях только некоторых представителей семейства ракообразных — фиолетовых крабов с длинными клешнями.

Было уже одиннадцать часов, когда Нед Ленд обратил мое внимание на то, что в высоких водорослях что-то происходит.

— Это очень подходящее место для спрутов, — сказал я, — и я нисколько бы не удивился, если бы увидел здесь эти чудовища. Но дружище Нед, очевидно, ошибся, так как я не вижу здесь ничего подозрительного.

— Очень жаль, — сказал Консель. — Я не прочь был бы рассмотреть как следует одного из этих спрутов, которые, как я слышал, способны утащить за собой целый корабль в глубину морской бездны. Эти чудовища называются крак…

— Крак — и все тут! — иронически прервал его канадец.

— Кракенами, — невозмутимо докончил Консель, не обратив никакого внимания на насмешку.

— Никогда я не поверю, — сказал Нед Ленд, — что подобные чудовища существуют на свете.

— Почему же? — возразил Консель, — Ведь верили же мы в существование нарвала.

— И мы ошиблись, Консель!

— Несомненно! Но другие и теперь верят в него.

— Возможно, Консель, но что до меня, то я поверю в существование этих чудовищ лишь тогда, когда буду анатомировать их собственными руками, — сказал я.

— Итак, — сказал Консель, — хозяин не верит в гигантских спрутов?

— А кто же верил в них? — вскричал Нед Ленд.

— Множество людей, дружище Нед.

— Только не рыбаки! Ученые — может быть.

— Прошу, прощенья, Нед, — и рыбаки и ученые.

— Но я, я сам, — сказал Консель с самым серьезным видом, — я своими собственными глазами видел огромное судно, увлекаемое в бездну щупальцами спрута.

— Вы это видели? — спросил канадец.

— Да, Нед.

— Собственными глазами?

— Да, дружище Нед.

— Где, хотел бы я знать?

— В Сен-Мало, — невозмутимо ответил Консель.

— В порту? — насмешливо спросил Нед.

— Нет, в церкви, — ответил Консель.

— В церкви? — удивленно воскликнул канадец,

— Да, дружище Нед. Это была картина, на которой был изображен именно такой спрут, о каком мы говорили.

— Ах так! — вскричал Нед Ленд и разразился смехом. — Консель издевается надо мной!

— А ведь Консель говорит правду, — сказал я. — Я слышал об этой картине. Сюжет ее взят из легенды, а вы знаете, как нужно относиться к легендам из области естественной истории, особенно, когда дело идёт о чудовищах. Здесь уж воображение не знает границ. Люди не довольствуются рассказами о спрутах, способных увлечь на дно морское целый корабль. Некий Николай Магнус утверждает, что он видел спрута длиной в целую милю и скорее похожего на остров, чем на живое существо. Другой «очевидец» сообщает, что однажды епископ Нидронскии воздвиг алтарь на огромной скале. Когда он кончил обедню, скала сдвинулась с места и уплыла в море. Оказалось, что скала была не что иное, как спрут,

— Это все? — спросил канадец.

— Нет, — ответил я. — Другой епископ, Понпоппидан Берхемский, сообщил о спруте, на котором свободно мог маневрировать целый кавалерийский полк!

— Какие, однако, врали эти епископы! — сказал Нед.

— И наконец, древние естествоиспытатели рассказывали о чудовищах, чья пасть была подобна целому заливу и которые были так велики, что не могли проплыть Гибралтарский пролив.

— Вот это размер! — сказал канадец.

— Но какая доля правды во всех этих рассказах? — спросил Консель.

— Никакой, друзья мои. Здесь нет и тени правдоподобия. Просто-напросто воображению рассказчиков нужен если не повод, то по крайней мере предлог. Нельзя отрицать, что существуют спруты и кальмары огромных размеров, но все же уступающие по величине китообразным. Аристотель, например, утверждал, что бывают кальмары длиною в пять локтей, то есть в три метра десять сантиметров величиной. Наши рыбаки часто встречали кальмаров, достигавших почти двух метров в длину. По вычислениям натуралистов, головоногое, — кальмар или спрут — диаметром только шесть футов, обладает щупальцами длиною в целых двадцать семь футов. Этого совершенно достаточно, чтобы казаться страшным чудовищем!

— А в наше время ловят спрутов? — спросил канадец.

— Не знаю, ловят ли их, но моряки иногда их встречают. Один из моих друзей, капитан Поль Бос из Гавра, утверждал, что в Индийском океане ему встретился однажды огромный спрут. Но самый удивительный случай, который не позволяет более сомневаться в существовании этих гигантских животных, произошел в 1861 году.

— Что же это за случай? — спросил Нед Ленд.

— Сейчас расскажу. В 1861 году к северо-востоку от Тенерифа, почти на той же широте, на какой мы находимся сейчас, экипаж рассылочного судна «Алектон» заметил вблизи чудовищного осьминога. Командир судна Буге приблизился к животному и атаковал его гарпунами и ружейными выстрелами, без большого впрочем, успеха, так как пули и гарпуны проникали в его мягкое тело, как в желе. После долгих и бесплодных попыток экипажу удалось накинуть петлю на туловище животного. Узел скользнул до хвостового плавника и там остановился. Попытались втащить чудовище на борт судна, но тяжесть его была так велика, что веревка разрезала его надвое, хвост его оторвался, и освобожденное от этого украшения чудовище скрылось в волнах.

— И это факт? — спросил Нед.

— Неоспоримый факт, дружище Нед. Этого осьминога предложили назвать осьминогом Буге.

— А какой он был длины? — спросил канадец.

— Метров шесть, не правда ли? — сказал Консель.

— Совершенно верно, — ответил я.

— И голова его была увенчана восемью щупальцами, извивающимися в воде, как гнездо змей?

— Именно так.

— Глаза навыкате?

— Да, Консель.

— И рот у него напоминал клюв попугая, только гигантски увеличенный?

— Совершенно верно.

— Отлично! С позволения хозяина, — спокойно сказал Консель, — вот он, этот самый осьминог Буге, или, по крайней мере, один из его ближайших родственников!

Я изумленно посмотрел на Конселя. Нед Ленд поспешил к окну.

— Какое страшилище! — вскричал он.

Я взглянул в окно и не мог подавить гримасы отвращения. Перед моими глазами было чудовище, вполне достойное фигурировать в самой страшной легенде. Это был спрут огромных размеров, метров в восемь величиной. Он с большой быстротой плыл по направлению к «Наутилусу», не спуская с нас своих зеленовато-синих глаз. Его восемь щупальцев, или ног, росших прямо из головы, — что и заставило назвать животных этого типа головоногими, — вдвое увеличивали его туловище. Можно было отчетливо видеть все двести пятьдесят присосков, расположенных на внутренней стороне щупальцев в виде полусферических капсул. Иногда эти щупальцы как бы прилипали к окну салона.